Павел Амнуэль - Что там, за дверью? Страница 53

Эмилия ушла к себе, и я видел… Она, по-моему, плакала, что-то ей показалось… Я всю ночь не спал… Или спал? Не помню. Что-то снилось, но это могло быть на самом деле, верно? Я ходил по коридорам и гонял призраков, а они выходили из стен и пытались схватить меня за руки…

— Конечно, вам это снилось, Альберт, — мягко сказал Берринсон. — Вы проснулись, услышали шум и вышли посмотреть… Что было потом?

— Проснулся? — повторил Нордхилл. — Может быть… Кричала Марта. И нас не пустили в женский коридор. Я хотел… Они говорили, что Эмилия мертвая, а я хотел объяснить, что это неправда, она не может быть мертвой, потому что она и живой никогда толком не была… Разве меня слушали? Потом приехали полицейские, и я подумал, что, если они там все переворошат, Эмилия действительно может стать мертвой, и я очень просил ее вернуться, да! Очень. Но как она могла вернуться в комнату, где было столько людей? А в сарае в это время не было никого, и она пришла туда. Я думал о том, что Эмилия может быть там… Может, еще в саду, но сад видно из окон, а сарай — нет. Я пошел туда, но Эмилию уже нашел сержант… Как его зовут… Пемберт? Паумбер? Неважно. Меня к Эмилии не пустили. Почему? Почему, доктор, меня не пустили к Эмилии?

— Ей сейчас нужен покой, — сказал Берринсон. — Она должна прийти в себя. А потом — конечно. Вы с ней поговорите. Непременно. Господа, — доктор бросил взгляд в нашу сторону, — думаю, у нас больше нет вопросов к мистеру Нордхиллу?

Я покачал головой, хотя вопросы у меня, конечно же, были, но тон, каким к нам обращался доктор, не оставлял сомнений в том, что он не позволит волновать пациента, да и у меня не было желания спровоцировать именно сейчас кризисную ситуацию.

Мы покинули палату, попрощавшись с пациентом, на что Нордхилл, ушедший в себя, не обратил ни малейшего внимания.

— Психоз навязчивых состояний, — пробормотал Берринсон, когда мы вышли в коридор. — Духи ему мерещатся везде и всегда. И о мирах, прошлых и будущих, он твердит постоянно. В последнюю неделю, я полагал, в состоянии его наметились явные улучшения, но утреннее происшествие выбило беднягу из колеи — боюсь, лечение придется начинать с начала… Как вам понравилось его утверждение о том, что Эмилия не могла умереть, потому что никогда не была по-настоящему живой?

— Фигуральное выражение, — пожал плечами Каррингтон. — Мне бы хотелось все же поговорить с девушкой. Боюсь, Филмер ни в чем не разобрался. Его ссылка на невнимательность персонала представляется мне несостоятельной.

— Безусловно, — сказал Берринсон. — А что думаете вы, сэр Артур?

— Если вы позволите поговорить с Нордхиллом наедине… — неуверенно сказал я. — Мы бы с ним поговорили, пока вы будете беседовать с Эмилией…

— Не сейчас, — покачал головой Берринсон. — Он слишком возбужден. Давайте поступим так — я войду к Эмилии, посмотрю, в каком она состоянии и, если сочту возможным, позову вас, и мы поговорим вместе. Если нет… Извините, господа, вам придется подождать в холле, вот здесь, прошу вас…

Холл уже опустел, лишь две женщины в халатах — видимо, прислуга — протирали стекла в окнах, выходивших в сторону дороги. За одним из окон маячил оставленный Филмером полицейский. Из кухни, расположенной в цокольном этаже, доносились звуки приглушенных разговоров и поднимался пряный запах, который я не смог определить. Мы с Каррингтоном опустились на покрытый полосатым сине-серым чехлом диван, бывший полицейский сел прямо, будто проглотил палку, и сказал напряженным голосом:

— Боюсь, Берринсон довершит глупость, начатую Филмером.

— Надеюсь, что нет, — сказал я. — Похоже, он опытный врач…

— Дело не в том, опытный ли он врач, сэр Артур, а в том, способен ли он увидеть необычное в обыденном и обыденное в необычном. В этом особенность странного происшествия.

— Очень странного, — согласился я. — Меня интересует прежде всего не загадка запертой комнаты — вы прекрасно знаете, Каррингтон, что такие загадки решаются с помощью вполне формальных усилий, — меня интересует проблема, на которую, похоже, ни Филмер, ни Берринсон не обратили внимания.

— Да, интересно, я вас слушаю, сэр Артур.

— Нордхилл. Его слова, сказанные Филмеру. И его диагноз — точнее, та причина, думаю, совершенно безосновательная, по которой он оказался в лечебнице доктора Берринсона.

Каррингтон долго молчал, прислушиваясь к звукам, доносившимся из коридора, где располагались женские палаты, а потом сказал с деланным равнодушием:

— Вы полагаете, сэр Артур, что здесь не обошлось без участия потусторонних сил?

— Уверен, что такое участие имело место, — с горячностью, может быть, выходившей за рамки приличия, сказал я. — Нордхилл — действительно сильный медиум, я встречался с такими людьми, и во время сеансов они показывали чудесные результаты. Им не нужно входить в транс, чтобы получать сигналы от духов или сообщать им свои вопросы. Полагаю, что Нордхилл способен и на автоматическое письмо — об этом нужно узнать у доктора, он, безусловно, в курсе.

— Я не знаю, как отнестись к вашим словам, сэр Артур, — с некоторым смущением проговорил Каррингтон. — Мне не приходилось в своей практике учитывать возможность контактов с потусторонним миром — даже в деле Нордхилла. Как вы себе представляете случившееся?

— Самое странное, конечно, — это исчезновение — мертвой девушки из ее палаты и появление живой Эмилии в заброшенном сарае.

— Вы полагаете, что Марта и доктор не ошиблись — она действительно была мертва, когда они вошли в комнату?

— У двух человек, один из которых врач, а другая — профессиональная сестра милосердия, не могло случиться одновременной галлюцинации, — сухо сказал я. — Или нам придется подозревать их в сговоре, цель которого решительно непонятна.

— Согласен, — кивнул Каррингтон. — Хотя мне приходилось сталкиваться со случаями очень удачной инсценировки собственной смерти, да и вам, сэр Артур, полагаю, подобные случаи тоже известны.

— Да, — кивнул я. — Вы, наверно, хотели бы, прежде чем делать выводы…

— Осмотреть палату и сарай, — подхватил Каррингтон. — Но я сейчас лицо не официальное… Как вы думаете, сэр Артур, доктор позволит нам это сделать?

Я мысленно отметил это «нам» и пожал плечами.

В холл быстрым шагом вошел санитар, которого я недавно видел стоявшим в ожидании приказаний у палаты Нордхилла, и сказал, обращаясь к нам с Каррингтоном:

— Господа, доктор ждет вас в палате мисс Эмилии.

Девушка сидела на своей уже прибранной кровати, сложив на коленях руки и ничем не выражая ни беспокойства, ни тем более какого-либо страха — я подумал в тот момент, что Эмилия не в состоянии правильно оценить случившееся, что психика ее заторможена — возможно, лекарствами, — и получить от девушки внятное описание всего, что с ней произошло, нам с Каррингтоном вряд ли удастся.