Роман Буревой - Тень Нерона Страница 56

В шлемофоне ее голос немного хрипел, отчего казалось, что Виола простужена.

– Ждать, – отозвался Марк, – когда анимал победит. Теперь мы мало чем можем помочь нашему левиафану.

Корабль заложил крутой вираж, и все четыре капсулы перетряхнуло. Теперь над Марком расположился кто-то другой.

– Эй, кто там придавил меня к потрохам этой твари? – спросил Корвин.

– Это Рудгер, – отозвался мужской голос.

– Ни в коем случае не покидать свои капсулы, – приказал Корвин. – Иначе наши катера нас же и раздавят в лепешку.

– Поняли уже, – отозвалась Ви-псих. Четвертый спасенный молчал. Или просто не мог говорить.

– Кто еще к нам присоединился? Эй, инкогнито, отзовись! – весело крикнул Марк.

– Томазо, – отвечал четвертый. – Сержант Лонг, постарайтесь связаться с анималом.

– И как это сделать? Если честно, прежде не имел с ними дела.

– Он принял ваш сигнал. Посигнальте ему еще немного. Анимал ответит. Любой из нас на это способен, но если он настроился на ваше ментальное поле, корабль будет говорить только с вами. Я знаю. Так всегда бывает.

«Будь осторожен, – шепнул голос предков. – Помни: мысли можно прочесть, но лишь мысли, облеченные в слова. Образы не считываются».

Марк нажал на синюю кнопку и воскликнул:

– Левиафан!

– Слышу! – Низкий, похожий на рык, голос прозвучал непосредственно в мозгу. – Готовься к маневру.

Дальше последовало совершенно невероятное. Марку почудилось, что душа его покинула тело и очутилась в открытом космосе. И он видит два крейсера колесничих и анимала, живой корабль явился буквально из ниоткуда и открыл по колесничим огонь сразу из двух батарей. Это длилось какую-то долю секунды, а потом Корвин нырнул опять в свое тело, очутившись в темноте, в капсуле, распластанный в кресле. Перед глазами все плыло. Желудок был где-то в горле.

«Мысленный перенос», – догадался Марк.

Почти никто не знает толком, что это такое. А большинство (кроме неров) и не верит, что подобное возможно. Считается, что мысленный перенос – побочное следствие развития анималов. Как всегда, делали всего лишь двигатель внутреннего сгорания, а получили танк.

– Вас четверо, – вновь зазвучал голос анимала. – Капсулы у всех исправны?

– Ребята, на что-нибудь годны наши машины? – спросил Корвин громко. Голос его немного дрожал. – Отвечать четко.

– Полный порядок, – сообщила Ви-псих, – но батареи почти на нуле.

– У меня тоже с капсулой норма, с батареями – хреново, – отозвался Рудгер. – Но одна моя любимая пушечка бьет разрывными снарядами, есть пять штук.

– Пять выстрелов. А дальше – тишина, – последним рапортовал Томазо.

«Кто этот Томазо? Он как-то странно себя ведет», – шепнул голос предков.

«Помолчи – шикнул на своего подсказчика Корвин. – Он может услышать».

– Левиафан! – обратился «сержант Лонг» к анималу. – Машины в порядке. И у меня полный боекомплект. У остальных имеется по несколько выстрелов.

– Я максимально приближусь к крейсеру и выплюну вас прямиком к шлюзу. Взорвите двери и прорывайтесь внутрь. Одному мне с двумя крейсерами не справиться.

– А защитное поле?

– Я выстрелю первым, на нейтрализацию моего заряда уйдет вся их энергия. Атакуйте сразу после вспышки. Вперед!

Их выплюнуло. На миг Марк потерял сознание от перегрузок, а когда пришел в себя, увидел, что он мчится прямиком на крейсер колесничих, и перед ним шлюз для стыковки малых катеров.

Головидео! Точно, как в видашке.

Внезапно весь корпус корабля покрылся белым сиянием. Ага! Анимал ударил из своих батарей, крейсер автоматически включил защиту. Практически вся энергии оборонительных систем ушла на отражение атаки. Сейчас крейсер беззащитен. Почти. Попробуем проковырять у него в боку дырочку.

– Атакуем! Я первый! – передал приказ Корвин и свел прицелы обеих пушек в одной точке – на шлюзовой двери.

Выстрелил одновременно из обоих стволов и стал сбрасывать скорость. Голограмма управления замигала красным: торможение на пределе допустимого.

Лациец влетел на своем легком катере прямиком в оплавленную дыру и вновь ударил из обоих орудий, проплавляя себе дорогу в переборках. Однако в этот раз получилось не так здорово: обломок креплений вспорол тонюсенькую обшивку катера. К счастью, скафандр не пострадал. Марк продолжал стрелять, хотя снизил мощность. Нос его катера, более прочный, чем вся остальная обшивка, сминаясь, таранил разрушенные переборки. Слева и справа тоже что-то взрывалось: следовавшие за ним наемники крушили крейсер изнутри. Кораблик все время вертело: навстречу неслись потоки воздуха из разгерметизированных отсеков.

«Надеюсь, никто из моих ребят не поджарит мне задницу!» – подумал Корвин.

Наконец они пробились в какой-то ангар. Здесь рядами стояли космические истребители, куда более мощные, чем те скорлупки, в которых сидели наемники. В один из них Марк и врезался. Изувеченный неронейский катер замер. Вспыхнув белым, погасла голограмма управления.

Открыв треснувший фонарь, Марк выбрался наружу и огляделся. И тут будто кто-то толкнул его и заставил соскользнуть вниз – судя по всему, на крейсере работали гравигенераторы, создавая силу притяжения, примерно равную стандартной.

Луч бластера прошел над головой Корвина и расплавил без того изуродованный фонарь катера. Марк уже понял, что за сила спасла ему жизнь: из разгромленного ангара уходил воздух, и поток газа пытался утянуть его за собой.

Одной рукой Марк ухватился за ствол своей пушки, другой попытался выхватить бластер из кобуры. И тут увидел, как начала плавиться перчатка: ствол пушки был раскален после стрельбы.

Марк с трудом отодрал пальцы от раскаленного металла, специальная манжета перехватила запястье: целостность скафандра была нарушена. Включился аварийный наддув, чтобы сохранить давление внутри, Корвин вытащил из нагрудного кармана герметик, облил разорванную перчатку. Похоже, герметичность восстановлена. Корвин перевел дыхание и тут только понял, что в шлемофоне звучит голос Виолы:

– У меня ключ колесничего. Я тут пришила одного придурка! Скорее! Можем пройти внутрь! Ко мне! Ориентир – вставший вертикально катер колес!

Для краткости неры называют колесничих «колесами», – сообразил Марк. Лацийцы именовали их «фаэтами» – по звезде, вокруг которой вращалась Колесница Фаэтона.

Корвин извлек бластер из кобуры и, пригибаясь, побежал к указанному месту.

Но, выскочив из-за корпуса очередного катера, столкнулся с колесничим. От удара их обоих швырнуло в разные стороны (половинная сила тяжести давала себя знать). В полете лациец выстрелил. (Ну точно видж. Или все-таки сон?) Разряд угодил в гермошлем колесничего и расплавил.