Дэн Симмонс - Пятое сердце Страница 57

– Достоверно известно, что Генри Джеймс вернулся. Жил у Хэев последнюю неделю или около того, но сегодня я его у них не застал. Он только что переехал в меблированные комнаты по соседству. К миссис Стивенс, если не ошибаюсь.

– Кловер посоветовала Гарри остановиться там в его последний приезд, десять лет назад, – тихо проговорил Адамс.

Холмс нетерпеливо кивнул:

– Я заглянул к миссис Стивенс по пути к вам, но и Джеймс, и второй жилец, который вместе с ним гостил на прошлой неделе у Хэев, уже ушли.

– Интересно, что привело Гарри сюда? – задумчиво проговорил Адамс.

Уезжая из Америки в 1883-м после смерти родителей и всех неприятных хлопот с завещанием отца и собственностью в Олбани, Генри Джеймс в присутствии Адамса клялся, что больше он в Штаты ни ногой. Отныне его дом – Англия и Европа.

– Что бы ни привело, он старается свой приезд не афишировать, – сказал Холмс.

– Интересно – почему бы? Разве что… Но нет, Уильям в добром здравии, живет вместе с семьей в Италии, или в Швейцарии, или где там еще… С завещанием их сестры Алисы вроде никаких затруднений не было… Мисс Лоринг в прошлом году привезла прах бедняжки для захоронения на фамильном кладбище в Кембридже.

– Может быть, он не афиширует свой приезд из-за спутника, даже, вернее, спутников, – проговорил Холмс, подавшись вперед. – Оба они, насколько я слышал, довольно странные.

Адамс побарабанил пальцами по губам. При встречах в Англии и на континенте он замечал в отношениях Гарри к младшим собратьям по перу некую излишне скрываемую пылкость; если сплетня Уэнделла касалась связи Гарри с мужчиной, то Адамс решительно не желал ее слышать. Он надеялся, что выражение его лица, оставаясь нейтральным, предостережет чересчур прямолинейного Уэнделла от лишних слов.

– Что за спутники? – спросил Адамс, не выказывая особого любопытства. – Я уверен, это люди безупречной репутации, коль скоро он представил их Хэям.

Ему вспомнились слухи о безумствах Оскара Уайльда. Впрочем, он тут же с улыбкой отогнал эту мысль: Гарри, хоть и обожал сплетни не меньше своих эпистолярных приятелей, в личной жизни был исключительно скрытен.

– Конечно-конечно. Но один из них – Хэй сказал, он съехал несколько дней назад, – якобы не то норвежец, не то швед. Ян Сигерсон. Вы могли слышать про него год или два назад. Какой-то путешественник.

Адамс опустил красивые миниатюрные руки на колени:

– Сигерсон… Сигерсон… да, смутно припоминаю. Норвежец вроде бы. Года два назад его имя мелькало в газетах: он то ли взобрался на какую-то гору, то ли нашел перевал в Гималаях. Или прожил какое-то время в Тибете? Вот это и впрямь событие.

Адамс говорил как бывалый путешественник. После смерти Кловер он почти год скитался по Южным морям вместе с художником Джоном Ла Фаржем. И лишь телеграмма из Парижа… от Лиззи Камерон… заставила его сломя голову мчаться обратно.

Он постарался не думать о тех событиях и заговорил снова:

– Да, я определенно слышал про Яна Сигерсона. Так, значит, он в Америке вместе с Гарри. Странно, однако я не вижу, с какой стати Гарри скрывать своей визит от друзей. Быть может, мистер Сигерсон избегает шумихи, и Гарри не сообщал нам о своем приезде, пока тот не съедет.

– Слуги болтают не о нем, а о втором госте Хэев, тоже спутнике Джеймса.

Холмс достал из жилетного кармана, рядом с которым был приколот ключ «Фи-бета-каппы», часы и проверил время. До вокзала отсюда было совсем близко, и кеб Холмса по-прежнему ждал у дверей.

– Вы хотите, чтобы я угадал, кто этот второй гость? – с дружеской улыбкой спросил Адамс.

– Вы не угадаете и за сто лет, – веским, размеренным тоном ответил судья Холмс. – Это Шерлок Холмс.

Адамс весело расхохотался и даже хлопнул себя по коленям.

– Вы смеетесь, – заметил Холмс.

Старый приятель Адамса – они были знакомы больше тридцати лет – и прежде не отличался чувством юмора, по крайней мере таким, как у Джона Хэя или Кларенса Кинга, а став членом Верховного суда штата Массачусетс, сделался и вовсе серьезным до невозможности.

– Но разве Шерлок Холмс не вымышленный персонаж, создание романиста Конан Дойла? – риторически спросил Адамс. – Гарри что, привез мистера Дойла в Вашингтон?

– Нет, он привез Шерлока Холмса, – повторил Холмс. – Я почти заставил Джона Хэя в этом признаться, хотя он и связан словом. Во-первых, его слуги шепчутся, что в доме гостил лондонский детектив, а во-вторых, Клара Хэй под клятвенное обещание молчать рассказала сотне своих приятельниц, что у нее останавливался Шерлок Холмс.

– Может, ваш английский родственник? – с озорной улыбкой спросил Адамс.

– Если так, то я впервые о нем слышу. – Холмс вновь глянул на часы. – Мне пора идти, чтобы разобраться с багажом, прежде чем сесть на поезд.

Но прежде чем он поднялся с кресла, Адамс спросил:

– Этот Шерлок Холмс – тот самый второй жилец миссис Стивенс, которого вы хотели повидать вместе с Гарри сегодня утром?

– Да, – ответил Холмс.

Он уже размашисто шагал к прихожей, где дворецкий, Эддисон, держал наготове его плащ, шляпу и трость.

– Чего вы от меня хотите? – негромко спросил Адамс, когда они остановились в дверном проеме. Хотя март уже близился к концу, утро было довольно холодное. – Смотреть из окна, а потом послать вам отчет, похож ли этот Шерлок Холмс на вымышленного?

– Вы по-прежнему редко обедаете в гостях, Генри? – бесцеремонно поинтересовался Холмс.

– В общем-то да, – ответил Адамс.

За семь лет, прошедших со смерти Кловер, он заработал репутацию затворника, и теперь его мало кто приглашал к себе, разве что Кларенс Кинг, когда бывал в городе, или Джон Хэй, сосед, – бывшие члены «Пятерки сердец».

– Вы же знаете, как это водится, – услышал Адамс собственный голос. – Примешь чье-нибудь приглашение, потом надо угощать его у себя. Я иногда обедаю с такими же старыми вдовцами, как я, или с молодыми холостяками.

– Хэй позовет вас отобедать в воскресенье с молодым вдовцом, которого мы оба хорошо знаем, а поскольку, как говорят, Шерлок Холмс тоже будет в числе гостей, я надеялся, вы расскажете мне о нем в письме.

– С молодым вдовцом, которого мы оба хорошо знаем… Это же не…

Они как раз проходили под треклятым крестом.

– Он самый, – сказал Холмс, и чуткому уху собеседника почудилось в его тоне что-то вроде раздражения. – Малыш.

– Малыш… о-хо-хо, – только и смог выговорить Адамс.

Он махал отъезжающему кебу (прекрасно зная, что Уэнделл не обернется), пока тот не скрылся за углом.

– Малыш, – пробормотал Адамс, чувствуя, что совершил большую ошибку, вернувшись раньше намеченного срока. – О-хо-хо…

2

На семь дюймов ниже уровня пола и проседает дальше

Жить у миссис Стивенс Холмсу нравилось гораздо больше, чем в гостях у Джона и Клары Хэй. Да, в этом пансионе он по-прежнему был в одном доме с Джеймсом, однако комната Джеймса располагалась в дальнем конце коридора, и они уже не встречались постоянно и не должны были каждый раз есть вместе. А главное, он наконец получил свободу: у второго этажа была отдельная деревянная лестница и отдельная дверь на улицу, ключ от которой вручался каждому жильцу. Холмс мог уходить и приходить когда вздумается, в любом наряде и гриме, не ловя на себе любопытные взгляды Джеймса или слуг Хэя.

Впрочем, сегодня он был без грима, в лондонском костюме, цилиндре, перчатках, с длинным черным шарфом и тростью, в которой пряталась бритвенно острая трехгранная шпага длиной тридцать дюймов.

На Лафайет-сквер Холмс кликнул кеб и велел отвезти его в Центральный департамент полиции на углу Пятой улицы и Луизиана-авеню. Прибыв на место, он попросил извозчика остановиться напротив ветхого здания полицейского участка.

Менее чем через десять минут оттуда вышел суперинтендант Центрального департамента полиции Уильям К. Мур, с досадой взглянул на часы и кликнул кеб. Холмс велел извозчику следовать за его кебом, хотя и знал, куда тот направляется.

Холмс не был знаком с Уильямом Муром, но изучал его фотографии и сразу узнал аккуратную белую бородку, как у генерала Роберта Ли. Он знал, чем объясняется раздражение суперинтенданта: тот не привык мчаться куда-либо по чьему-либо требованию, а уж тем более в малозначительный Молтби-билдинг по вызову какого-то чиновника из Госдепартамента.

Кеб Холмса остановился на углу Нью-Джерси-стрит и Конститьюшн-авеню, как раз когда Мур вылез из своего, и чуть не столкнулся с бывшим суперинтендантом Центрального департамента полиции Уильямом Дж. Бруком. Если у Мура бородка была белая и густая, то у Брука – сивая и жидкая, под стать его тощей физиономии.

– Что вы здесь делаете? – начал Мур.

– Я могу задать вам тот же вопрос, сэр, – буркнул Брук.

Оба яро ненавидели друг друга. Что важнее, бывшего суперинтенданта Брука Холмс знал лично. У Брука были причины (по крайней мере, тот так считал) ненавидеть Холмса даже больше, чем нынешнего суперинтенданта Центрального департамента полиции.