Дуглас Адамс - Детективное агентство Дирка Джентли (сборник) Страница 61

Атмосфера накалялась и грозила того и гляди разразиться взрывом. Кейт стояла в толпе, в зале вылета второго терминала Хитроу, и никак не могла найти стойку регистрации на рейс в Осло.

На мгновение она замерла, сделала несколько спокойных, глубоких вдохов и попыталась выкинуть из головы Жан-Филиппа.

Водитель угадал: в Норвегию она отправилась из-за Жан-Филиппа. С другой стороны, именно из-за него ей вовсе не следовало туда лететь. От мысли о нем у нее пульсировало в висках, и лучше было вообще ни о чем не думать, а просто ехать, будто ей в любом случае нужно в Норвегию. А там она бы страшно удивилась, столкнувшись с ним в гостинице… в общем, в той гостинице, название которой он написал на визитке, что лежала сейчас в боковом кармане ее дамской сумочки.

На самом деле она в любом случае удивится, если застанет его на месте. Скорее всего ее ждет записка с сообщением, что его неожиданно вызвали в Гватемалу, Сеул или на Тенерифе и что он ей оттуда позвонит. Из всех, кого она знала, Жан-Филипп был самым неуловимым. В неуловимости никто не мог с ним сравниться. С тех пор как под огромным желтым «шевроле» погиб Люк, она испытывала странную зависимость от пустых эмоций, которые возбуждали в ней эгоцентричные мужчины.

Она попыталась выкинуть все это из готовы и даже на минуту закрыла глаза. Загадала, открыв их, увидеть прямо перед носом указатель: «Вылетающие в Норвегию, пожалуйте сюда», чтобы просто идти и больше ни о чем не волноваться. Ей вдруг пришло в голову, что, вероятно, таким путем и зародилась религия, недаром в аэропортах в поисках новых адептов вечно снуют представители разнообразных сект. Им хорошо известно, что люди в состоянии незащищенности и жуткой растерянности легко поддаются воздействию.

Кейт открыла глаза и, конечно же, была разочарована. Однако мгновение спустя толпа сердитых немцев в рубашках поло немыслимого желтого цвета на секунду расступилась, и перед ней мелькнула стойка регистрации на рейс в Осло. Закинув на плечо дорожную сумку, Кейт стала пробираться вперед.

Очередь состояла лишь из одного пассажира, у которого или с которым, по всей видимости, возникли какие-то проблемы.

Это был огромный человек, просто неимоверно больших размеров, хорошо — даже можно сказать, профессионально — сложенный. В его внешности Кейт отметила некую чудаковатость, хотя не вполне поняла, почему у нее создалось такое впечатление. Не разобравшись, что именно ей показалось странным, она решила не думать о нем. В какой-то статье писали, что центральный процессор человеческого мозга имеет лишь семь регистров памяти, а значит, если вы держите в голове одновременно семь мыслей, то при появлении следующей одна из семи предыдущих моментально улетучивается.

Кейт размышляла о том, успеет ли она на самолет, о том, что сегодняшний день ей, возможно, всего лишь показался страшным, о сотрудниках авиакомпаний, прикрывающих очаровательными улыбками фантастическое хамство, о магазинах беспошлинной торговли, в которых товар может продаваться куда дешевле, чем в обычных магазинах, однако почему-то такого не происходит, о журнальной статье, в которой, кажется, рассказывалось, как сэкономить на поездке, о том, будет ли лямка меньше давить, если перекинуть сумку на другое плечо. Наконец, несмотря на все намерения этого не делать, о Жан-Филиппе, — только эта мысль заключала в себе как минимум семь пунктов.

Препирающийся с регистраторшей мужчина был мгновенно забыт.

И только объявление о том, что посадка на самолет, вылетающий в Осло, заканчивается, заставило ее вновь обратить внимание на происходящее у стойки.

Великан негодовал: ему не предоставили место в салоне первого класса. Оказалось, что на это есть причина — отсутствие у него на руках билета первого класса.

Настроение у Кейт окончательно упало, на душе заскребли кошки.

Затем вдруг выяснилось, что у мужчины и вовсе нет никакого билета. Спор быстро перешел в стадию ожесточенной ругани и коснулся таких животрепещущих вопросов, как внешность сотрудницы авиакомпании и ее личные качества, гипотезы о ее происхождении и предположения о сюрпризах, уготованных в будущем ей и авиакомпании, в которой она работает. Под конец совершенно случайно, но весьма своевременно была задета тема кредитной карточки.

Оказалось, у мужчины кредитной карточки нет.

Далее предметом обсуждения выступили дорожные чеки и факт отказа авиакомпании их принимать.

Кейт долго сверлила убийственным взглядом свои наручные часы и наконец решилась прервать переговоры:

— Простите, вы скоро закончите? Мне нужно успеть на рейс в Осло.

— Я занимаюсь этим джентльменом, — раздраженно отозвалась девушка. — Подождите буквально секундочку.

Кейт вежливо кивнула, отсчитала ровно одну секунду и сказала:

— Дело в том, что самолет вот-вот улетит. У меня одна сумка, билет куплен, место забронировано. Оформление займет тридцать секунд. Ни за что не стала бы вмешиваться в ваш разговор, но я не могу себе позволить опоздать на рейс из-за каких-то тридцати секунд. Заметьте, это действительно всего лишь тридцать секунд, а не «буквально секундочка», из-за которой мы можем застрять тут на всю ночь.

Регистраторша подняла голову, ослепив Кейт сверкающим на губах блеском, но сказать ничего не успела: рослый блондин обернулся, и выражение на его лице привело Кейт в замешательство.

— Мне тоже нужно в Осло! — гневно бросил он, по-скандинавски растягивая слова.

Кейт смотрела на него в изумлении. Мужчина совершенно не вписывался в обстановку аэропорта. Точнее, обстановка аэропорта выглядела совершенно неуместно на его фоне.

— Понимаете ли, сейчас ситуация такова, что мы с вами оба туда не попадаем, — объяснила Кейт. — Давайте попробуем разобраться. В чем загвоздка?

Регистраторша расплылась в очаровательной равнодушной улыбке:

— Мы не принимаем чеки, это политика нашей компании.

Кейт швырнула на стойку собственную кредитную карточку.

— Хорошо. Тогда их принимаю я. Снимите сумму за билет джентльмена с этой карты, а я приму от него чек. Вы согласны? — обратилась она к великану.

На его лице медленно проступило удивление. В больших синих глазах будто бы отразились все ледники мира. Взгляд был необычайно высокомерным и в то же время недоуменным.

— Согласны? — повторила она. — Мое имя Кейт Шехтер. Одна «ша», две «е», по одной «ха», «тэ» и «эр». Если указать все буквы, банку безразлично, в каком они идут порядке. Служащие у них порой сами себя не узнают.

В знак благодарности мужчина очень медленно наклонил голову. Затем выразил признательность за доброту, деликатность и еще за что-то по-норвежски, сказал, что давно не встречал ничего подобного, что она — человек несгибаемой воли, и опять что-то по-норвежски, и что он перед ней в долгу. А затем как бы между прочим добавил: чековой книжки при нем нет.