Дмитрий Самохин - У черного дуба с красной листвой Страница 62

А думал я, как ни странно о попугаях. Чудеса чудесами, но откуда они все же взялись на барной стойке. Такое ощущение, что их кто-то забыл. Прямо так в клетке. Правда Марк Щупальцы божился, что никто к нему не заходил с попугаями, соответственно никто и оставить не мог.

Загадка. Правда, стоит ли эта загадка моего внимания, вот в чем вопрос. К тому же мы сегодня на отдыхе. В кой-то веки решили просто расслабиться, посидеть за кружкой пива, так чтобы никто не лез, никто не трогал, и пусть провалится весь остальной мир в тартарары.

И тут наудачу нам попался Зеленый. Он нам давно задолжал, сколько раз его задницу спасали от неприятностей. Настала пора платить по счетам. Вот только Зеленый нашей встрече не обрадовался. На ровном месте лишиться всех своих денег. Ведь если мы решили выпить, то выпьем обязательно, и одной кружкой явно не ограничимся.

– Скажи, Ник, а как там вдова Чернусь? Что-то давно ничего не было слышно? – спросил Марк Щупальца, наклоняясь к Красавчегу через стойку.

– Она дала мне отставку. У нее сейчас другой фаворит, – отмахнулся Ник. – Да это и к лучшему. Очень уж она была придирчивой. И это нельзя, и то не так.

– Вспомнил! – неожиданно вскрикнул Марк. – Вспомнил. Точно и как я мог об этом забыть. Несколько дней назад тут один тип терся. Мы с ним перекинулись парой слов. Оказался мужик толковый, только дерганный очень. Вот в разговоре с ним, я сказал, что неплохо было бы как-то разнообразить наше заведение. А то скучно как-то, все приелось. И я подумал, что неплохо было бы завести какую-нибудь живность. Собаку там, или лучше попугаев. Но я точно уверен, что не говорил об этом вслух. И тут вот попугаи нарисовались.

– У тебя появились тайные поклонники, Щупальца. Гляди, чтобы Провокация не заподозрила чего, а то ведь оторвет все самое важное, а руки узлами завяжет, – рассмеялся Ник Красавчег.

Зеленый поддержал его задорным смехом.

Я лишь улыбнулся.

Вечер катился по накатанной колее.

Два дня спустя встретил я на улице Зеленого. Он как увидел меня, попытался перейти на другую сторону улицы. Его понять можно, в тот вечер мы раскрутили его на пару тысяч. Больше у него все равно на кармане не было. Но потеря последних денег сказалась на нем удручающе. Зеленый потерял аппетит, совсем загрустил, и говорят, залег на дно. Больше не колобродит и не буянит, даже его ближний друг Злой расстроился такой перемене, и объявил, что если мы не вернем прежнего Зеленого, то он объявит всем джихад. Правда, сказал он это на пьяную голову, но все же сгоряча. Поскольку Ник Красавчег его тут же упрятал в карцер на трое суток. Голову остудить надо, сказал наш шериф.

Я Зеленого поймал на пешеходном переходе и остановил.

– Доброго здравия, преподобный, – уныло промямлил Зеленый, рассматривая носки своих ботинок.

– И тебе того же, друг мой. Что-то ты совсем потерялся, давно тебя не видно? Все ли хорошо, может помощь, какая требуется?

– Не извольте беспокоиться, преподобный. Жизнь налаживается. Даже на нашем сером небе обязательно появятся синие тучки.

– Тогда рад это слышать. Подбрось и выбрось, если что будет тебе надо, ты обязательно обращайся.

Я уже собирался отпустить Зеленого, пусть идет своей дорогой, когда увидел странного человека. На Большом Истоке мне еще не доводилось встречать такое чудо.

Он шел по противоположной стороне улицы. Мужчина средних лет в джинсовых брюках, сиреневой рубашке с расстегнутым воротом, поверх рубашки наброшен пиджак. Одна половина его ярко-красная, другая зеленая. На красной половине нашиты золотые звезды, зеленую украшало серебряное дерево. Большие черные лакированные туфли с острыми носами аккуратно ступали по мостовой. Черная густая борода скрывала половину его лица, другую половину прятали солнцезащитные очки. На голове широкополая фетровая шляпа черного цвета с длинным павлиньим пером.

– Подбрось и выбрось, вот это попугай! – воскликнул я.

Зеленый обернулся и, мне показалось, что он испугался. Яркое пятно на нашей улице явно его испугало.

– Ты знаешь этого парня? – спросил я.

– Нет, – сказал Зеленый.

Но чувствовалось, что врет.

– Может, ты, что про него слышал?

– В народе говорят, что это Руфус Бродяга. Он всего несколько дней на Большом Истоке, но уже успел всех поразить своим диким видом. Не человек, а попугай какой-то.

Зеленый больше ничего не сказал. Он торопился домой, и я вынужден был его отпустить. Проводив взглядом Бродягу, я поспешил в храм, где должна была скоро начаться служба. Но этот Руфус не выходил у меня из головы. Нутром чуял, ничего хорошего от него ждать не приходится.

– Убийство. Это чистое убийство. И никакого суицида быть не может, – твердо заявил Ник Красавчег.

Он заехал ко мне после службы, чтобы сообщить, что у нас появилось новое дело, и ему срочно требуется моя помощь. Признаться честно, я этому не обрадовался. С одной стороны, дело это хорошо. Быть при деле, чувствовать себя нужным, это просто прекрасно. Но с другой стороны, зачастую это означает, что кто-то расстался с жизнью, или произошло еще чего похуже. Тяжело знать, что ради твоего профессионального удовольствия кто-то жертвует жизнью, или лишается чего-то важного. Но не мы это начали, но нам заканчивать.

– Объясни толком, что произошло. А то устроил крик, словно апокалипсис не за горизонтом.

Ник нахмурился, скорчил рожу, так что можно сразу на обложку глянцевого журнала и заявил:

– Майкл Гнутый, авторитет из авторитетов, ты про него слышал, он глаза умеет отводить, даже кентавров вокруг пальца обвести может. А сегодня найден в петле. Только вот сдается мне, что не сам он петельку себе скрутил, а кто-то ему помог.

– С чего ты решил? – спросил я.

– Гнутый опытный мужик. Не станет он просто так в петлю лезть. Была бы причина, оно тогда понятно. Только вот причин никаких нет. Я уже навел справки у знакомых и близких, и по всему выходит, что Гнутому в последнее время несказанно фартило. То джек-пот сорвет в казино «У Прокопыча», то вот накануне сообщение ему пришло от нотариуса, что он наследство получил. Какой-то дядюшка с Большой земли окочурился и все состояние Гнутому отписал. А там по всем данным сумма кругленькая. Ну с чего мужику в петлю лезть. От счастья голова кругом пошла? Так что ли?

Если Ника послушать, то все гладко выходило. Но в любом случае все проверить надо, прежде чем приговор выносить.

– Поехали, посмотрим, – предложил я.

– Давай лучше долетим. Небо свободно. Зеленый на весь мир обижен, поэтому в небесах тишь, гладь, божья благодать, никого не видать.