Дело о краже артефактов (СИ) - Лифантьева Евгения Ивановна "Йотун Скади" Страница 7

Глава 5

Иван знакомится с местными достижениями бытовой техники и обнаруживает множество роялей в кустах, тщательно расставленных неизвестно кем.

Иван не переставал радоваться тому, что бытовые проблемы в этом мире решаются как бы сами собой. Он тут провел всего несколько часов, но уже успел вкусно поесть, получить в распоряжение личный транспорт и найти место, где можно переночевать. Везде бы так командировочных встречали!

«Приятно, но подозрительно. Кажется, что событиями управляет чья-то воля. А чья — непонятно. И какая роль отведена мне — тоже. Неужели тут так нужен следователь, чтобы устраивать столько случайностей и расставлять „рояли“ по всем кустам? Похоже на какой-то дурацкий модуль. Полная чушь, идиотская фэнтезятина, которую я бы в руки не взял», — продолжал думать землянин, подъезжая к пансиону.

Но кое-что надо все-таки выяснить!

— Скажите, господин Мулорит, простите, я совсем упустил это из-за увлеченности службой, но каким образом в вашем маленьком городке взялось… — Иван помедлил. — Такое великолепие…

— Я не спорю, — пожал плечами Мулорит. — Городок наш действительно невелик, но он один из самых древних в здешних местах. Его основали еще до темных времен Черного Властелина, уцелел он и при тирании, хотя жизнь в нем едва теплилась, и расцвел после развоплощения злодея.

— Здорово! — восхитился Иван. — Какая занимательная история!

— Но сейчас он потерял былое значение, — признал Мулорит.

— Это случается иногда, — утешил его Иван.

— А! — махнул рукой Мулорит. — Наш городок всякое переживал. Но, если бы наш Император не построил здесь Малую Резиденцию для Императорской Кошки, он бы так и остался почти никому не известен. Теперь же Кнакк известен как место, куда Его Величество отправляет свою кошку, когда слишком занят государственными делами.

— Вот оно что! — восхитился Иван, а про себя подумал — всех бы так отправляли передохнуть от столичной жизни. — У вас, видимо, мыши жирнее столичных?

— О, да! — воскликнул Мулорит, потом осекся и густо покраснел. — Это честь для нас… и… наше проклятие… — признался он. — Как за кошками ни следи, но они иногда сбегают из дома…

— А! Это как этот герцогский питомец?

— Седьмая вода на киселе! Но тоже требует заботы. Наш Император, по доброте своей, пожаловал нескольким вельможам поместья в окрестностях Кнакка и обязал жить в них по несколько недель в год, чтобы оказать честь нашей провинции и придать Кнакку немного столичного блеска.

— Да… — понятливо сказал Иван. — Когда на провинциальном балу появляется герцог со своей половиной и дочерьми…

— О! — воскликнул Мулорит. — Вы все верно поняли, господин Турин! Так оно и есть! Это прекрасный повод для нашей молодежи прикоснуться к столичному свету, избавиться от неизбежного, уж простите, провинциализма!

Иван понял, что перестарался и его собеседник вот-вот сорвется в длинный монолог, к которым он имел некоторую слабость. Поэтому он поспешил сменить тему.

— Скажите, господин Мулорит, вы сказали, что кошки высокопоставленных особ для вас не только честь, но и проклятье. Почему, э-э-э-э-э… такая полярность?

— Так ведь сбегают, подлые! — воскликнул Мулорит. — Сбегают — и все тут! А хозяева в полицию идут! Дескать, найдите нашего любимца! Как же мы можем отказать герцогу… или баронессе… Простите, что я не называю имен. Вот и ищем! И попробуй не найди! Со свету ведь сживут! А уж, если сбежит Императорская Кошка…

— Вы бросаете все дела и ставите город на уши…

— Вот именно! Я обожаю кошек, но когда вместо убийц и воров мы всем Управлением ищем очередного потеряшку… Сейчас, когда началась ярмарка, я боюсь этого больше всего. Особенно, если сбежит Императорская Кошка…

Разговор незаметно увял.

«Ничто не ново под Луной, — подумал Иван. — Ничто не ново…»

Точнее, так думала параноидальная часть его сознания, та, которая одновременно была уверена, что все происходящее — галлюцинация.

«Но пока лучше довериться неведомому „заказчику“. К тому же ничего экстраординарного пока не требуется. Нужно раскрыть убийство мага? Так я и не отказываюсь. Появится тот, за кого меня приняли — поговорим. Коллеги не должны бросать друг друга в беде. Тем более, этот гипотетический столичный сыщик приедет, когда за него полдела будет сделано», — возразила вторая, деятельная, часть сознания.

«А здесь совсем неплохо», — добавила третья, оптимистичная.

Успокоившись по поводу ближайшего будущего, Иван расслабился и стал замечать те мелочи, которые ускользнули от его внимания, когда они с Мулоритом шли в полицию.

Городок нравился Ивану все больше и больше. Улицы, по которым они проезжали, были не по-средневековому чистыми и широкими. Домовладельцы тут, похоже, любили цветы и прочую зелень. В центре растения попадались лишь на балконах, а в нескольких кварталах от полицейского участка начали появляться палисадники и деревья вдоль проезжей части, а потом — и вовсе небольшие скверики.

Пансион оказался милым трехэтажным домиком, от улицы его отделяла полоска ухоженного газона и парочка подстриженных кустов. Входная дверь радовала узорчатыми медными накладками и несколькими сотнями гвоздей, неизвестно зачем забитых в створки, от чего те казались сделанными из рыбьей кожи. В темноватом, но просторном холле пахло свежими булочками с корицей.

Хозяйка пансиона, госпожа Нетака Нейтак, выглядела лет на сорок. Иван не стал гадать, сколько лет ей было на самом деле, но подумал, что она еще вполне может пользоваться вниманием мужчин. Этакая пышечка с задорными глазами и румяными, как булочки, щечками. И болтушка не меньшая, чем помощник начальника полиции. Она за пять минут сообщила о том, какие важные персоны живут в пансионе, о том, что будут подавать на ужин, и о том, что здесь можно воспользоваться дополнительными услугами. Например, почистить и постирать одежду.

— Мы используем самые современные приемы стирки!

В госпоже Нейтак бурлила такая энергия, что Иван сам не заметил, как очутился вместе с ней в прачечной. Видимо, то, что там находилось, было для этого мира диковинкой, которой стоило похвастаться приезжему господину.

У Ивана же этот предок стиральной машины вызвал только улыбку.

К огромному чану, внутри которого что-то булькало и брякало, вел вал, другим концом прикрепленный к конструкции, напоминающей велотренажер, на которой восседал полуголый парень, размеренно крутивший педали. И от чана, и от парня поднимался пар.

— А теперь посмотрите, как белье отжимается! — гордо воскликнула госпожа Нейтак. — Ну-ка, Шырка, слей воду!

Парень послушно слез с «тренажера» и выдернул пробку в днище чана. Потекла мыльная вода, но не разлилась лужей, а зажурчала по аккуратной канавке, ведущей к отверстию в полу. Парень вернулся на свой «насест» и завертел педали намного активнее. Через некоторое время он остановился. Госпожа Нейтак подскочила к опустевшему чану, погремела защелками и вытянула чьи-то панталоны с кружевами:

— Вы только пощупайте, господин Дурин, они почти сухие! — восхищенно воскликнула хозяйка пансиона.

Иван пощупал. Действительно, отжато на совесть.

— Начинай полоскать!

Ширк кивнул, и, заткнув слив, засунул в чан конец идущего из стены шланга.

— Самое трудное было научить Ширка крутить вал с нужной скоростью! — продолжала хвастаться хозяйка. — Гоблины трудолюбивы, но порой с ними трудно договориться.

Иван с большим интересом посмотрел на «биомеханический привод». Парень как парень. Рожа, конечно, не самая обаятельная — плоский нос, вывороченные губы, челюсти как у бульдога, лоб такой низкий, что ежик рыжих волос начинается от самых бровей, а те так нависают над глазами, что их почти и не видно. Уши длинные и острые, но к этой особенности многих местных Иван уже стал привыкать. Ушастиков тут хватает. Мускулатура — на зависть земным «качкам», но это тоже не странно для того, кого используют как помесь лошади с электромотором. Единственно, что впечатляло — цвет кожи. В полутьме и сыром тумане прачечной Иван сначала подумал, что этот Ширк просто очень загорелый. Но, присмотревшись, понял, что кожа у него имеет буровато-зеленый оттенок, вроде цвета полевой армейской формы, что была до повсеместного введения «комков».