День саранчи - Никита Велиханов Страница 7

Плюс красоту в центре вывески. То есть телесные повреждения — от легких до средней тяжести. А средняя тяжесть — это уже статья. Детдом и окраинная уфимская школа быстро научили его разбираться в подобных вещах. Мимо тюрьмы, с его нынешним образом жизни, он, вероятно, все равно не пройдет. Но уж лучше потом, и уж лучше за что-нибудь другое, а не за эту суку. Впрочем, это все-таки хорошо, что он ее не убил. Тоже все-таки живое существо.

Зарабатывал на жизнь Витек щипачеством. То есть карманными кражами. Началось все по чистой случайности, в Москве, в метро, где в невероятной давке, в самый час пик, прямо перед ним встала дородная дама, одетая в дорогую натуральную шубу. Витек не очень разбирался в мехах, но в том, что эта шуба когда-то бегала на своих четверых, не разобраться было трудно. И дело было даже не в том, что эта дама буквально вмяла Витька в боковушку сиденья. Дело было в том, что вмяла она его левым боком, а на левом плече у нее висел довольно объемистый ридикюльчик, и вот этот самый ридикюльчик пришелся Витьку прямо под правую руку. Застежка на сумочке была самая элементарная, и, как Витек ни колебался, он через пару минут, воспользовавшись очередным толчком поезда, застежку эту расстегнул. И даже сам не услышал щелчка — локомотив выл, вагоны скрежетали, колеса стучали — какие уж тут щелчки. А когда расстегнул, понял, что ему повезло еще раз. Потому что кошелек у дамы лежал прямо тут же, напоказ, поверх косметички и еще каких-то ненужностей. Дама, очевидно очень торопилась на выходе из очередного магазина. А может, просто покупала в кассе наверху жетончик — она явно не каждый день ездит на метро — и автоматически сунула кошелек, куда пришлось.

Витек осторожно, стараясь не делать лишних движений и не менять позы, вытянул кошелек из сумочки, а потом, когда поезд затормозил, подъезжая к станции, защелкнул застежку. Чтобы не хватилась сразу. Он уже собрался было проталкиваться к выходу — сердце стучало так, что, казалось, если бы не стук, не вой и не скрежет, было бы слышно на весь вагон. Но тут дама сама развернулась, еще раз, только теперь уже спиной, вплющив Витька в боковинку, и, словно ледокол, раздвигая и разбрызгивая по сторонам толпу, поплыла к дверям. Двери открылись, постояли открытыми и захлопнулись. Хрипловатый голос в динамике сказал:

— Следующая станция — Добрынинская. Переход на кольцевую линию.

***

В том, первом, кошельке сумма была такая, что Витек поначалу просто офонарел. Он вообще не знал, что бывают такие деньги, а если даже и бывают, что их можно носить просто так, с собой, небрежно бросив в сумочку. Впрочем, закон жанра: дуракам везет. Под дураком в данном случае Витек имел в виду исключительно себя. О дородной даме в натуральной шубе он забыл сразу же, как только деньги, в первом же общественном туалете, перекочевали к нему в карманы, а дорогой кожаный кошелек отправился в сортирное ведро.

С деньгами жизнь образовалась как-то сама собой. Витек, в первый же день бродя по городу, обнаружил под одной из многоэтажек совершенно замечательный подвал. Подвал, закрытый — как положено — стальной сварной решеткой на петлях. А на решетке — солидный навесной замок. Вот только замки эти Витек знал в лицо — у них на детдомовском гараже, где стоял разбитый и не подлежащий починке уазик, висел точно такой же. И открывался он — на раз, обычным гвоздем, особенно, если чуть-чуть загнуть кончик.

Витек не стал ковыряться в замке днем, на виду у потенциальных прохожих, которые вполне могли оказаться заинтересованными жильцами этой самой многоэтажки. Он пришел к ночи, часам к двенадцати, замерзший как собака (он проговорил про себя эту фразу, и его прострелило), с заранее припасенным, найденным по дороге гвоздем. Замок, как и следовало ожидать, сковырнулся с первого же поворота. Витек аккуратно открыл решетку, потом дверь, зашел внутрь, закрыл за собой решетку, навесил на нее замок и защелкнул его. И закрыл за собой дверь. Ну, вот мы и дома. Фонарик у него тоже был — свой, еще с Уфы. Подвал оказался высокий и теплый. Витек обследовал его весь, а потом нашел, как ему показалось, оптимальное место — в дальнем конце подвала была какая-то явно заброшенная бендешка, запертая точно таким же замком. Вход в нее был завален ржавыми радиаторами, обрезками труб и гнилыми досками. А прямо через бендешку шли две большие трубы парового отопления. Лучше и не придумаешь. Дворец с бесплатным подогревом. Витек кое-как разгреб проход — но не слишком заметно, чтобы не бросалось в глаза. Внутри бендешка оказалась несколько меньше, чем он ожидал. Однако на то, чтобы поставить топчанчик и пару ящиков места хватит. И ещё останется.

Теперь, с деньгами, все и вовсе встало на свои места. Витек купил себе приличные шмотки — костюм, даже с парой галстуков, два свитера, рубашки, пару брюк, вполне приличный, хоть и китайский, пуховик. И ветровку — на весну. Под это все он припас большие полиэтиленовые пакеты и держал вещи исключительно в них — запах в подвале был весьма специфический, а Витку вовсе не улыбалось, если от него будет вонять на весь троллейбусный салон. Чем приличнее одет, чем меньше привлекаешь к себе внимание, тем лучше. Для подвала он купил себе пару тренировочных костюмов, два одеяла и телогрейку у какого-то синяка на толкучке. Сгодилось также и старое детдомовское пальто.

Топчан он смастерил буквально в первые же два дня, отобрав из валявшихся в подвале досок те, что покрепче. Потом нашел на свалке неподалеку выброшенный кем-то диванчик, откурочил от него спинку, ножки и боковины, а лежанку кое-как доволок до своего логова и прибил к топчану. Через пару недель появился свет (благо, проводка оказалась под боком), а с ним — розетка и плитка с кипятильником. За кипятильником и плиткой сами собой просто обязаны были нарисоваться разные баночки-скляночки. Потом ящики и полки. И даже книги. Витек начал обзаводиться хозяйством,

Два раза в неделю он обязательно ходил в баню. Раз в две недели — относил барахлишко в прачечную. Однако вся эта видимость размеренного существования была всего лишь видимостью. Потому что он, как Буратино в Стране Дураков, совершил три страшных преступления: стал бездомным, беспаспортным, безработным. И, к тому же, он был вором.

Карманное дело давалось ему на удивление легко. Он работал в часы пик — утром, когда