Маскарад - Валерий Пылаев Страница 7

Однако это точно не повод искать с ними встречи.

— Осторожность никогда не повредит. — Я вытянул руку вперед. — Предлагаю прогуляться в сторону Зимнего. Если уж повезет встретить Прорыв — выйдем из него поближе к вашему почтенному батюшке.

— В таком случае лучше прогуляться подальше, — усмехнулся цесаревич. — Отец предпочитает Гатчину или Царское село. А в Петербурге обычно останавливается в Аничковом дворце.

— Тогда дойдем до Аничкова. — Я пожал плечами. — Конечно же, если нас не сожрут раньше.

Местная нечисть может поджидать за каждым углом, но сам по себе маршрут не самый сложный: прямо до Исаакиевского собора, через площадь на Малую Морскую, оттуда на Невский, направо — и дальше снова прямо, пока не надоест… Заодно посмотрим, что тут еще осталось.

Дома по большей части превратились в развалины, машины на дороге сгнили и покрылись мхом и зеленью так, что не стал даже пытаться понять, к какой эпохе их можно отнести хотя бы примерно. Вывески тоже не слишком-то помогали разобраться: большая их часть уже давно обвалилась и исчезла под слоем зарослей, а уцелевшие буквы и таблички вполне тянули и на тридцатые годы, и чуть ли не на конец семидесятых.

Хорошо хоть с самими улицами ничего не стало. Мы миновали мертвую громадину Исаакия и шли дальше, пока путь не перерезал провал глубиной метров семь. Пришлось свернуть направо, на Гороховую, и когда впереди показался мост через Мойку, я даже принялся озираться, отыскивая глазами «Медвежий угол» или хотя бы…

— Снова вылезают, — проворчал цесаревич. — Скоро так не пройти будет.

Три Упыря неторопливо брели через дорогу примерно в сотне метров впереди. Их мы вполне могли и обогнуть, но дальше наверняка встретятся еще. А ближе к ночи непременно вылезет и кто-нибудь покрупнее и позлее.

Интересно, здесь вообще осталось травоядное зверье? Для кого-то же растет вся эта зелень…

— Слышите⁈ — Цесаревич схватил меня за рукав. — Это Леший!

Я еще как слышал. И не только узнал хриплый протяжный вой, но и смог примерно определить и направление, и даже расстояние — примерно с четверть километра назад по Почтамтской. Как раз там, где мы свались из Прорыва в развалины. И если тварь уже успела взять след…

— Планы меняются, ваше высочество. — Я ускорил шаг. — Теперь с улицы лучше убраться — мы тут как на ладони!

Цесаревич, очевидно, не имел никаких возражений, и через несколько мгновений мы махнули через мост и, свернув с Гороховой налево, убрались с улицы под полуразвалившуюся арку одного из корпусов института Герцена… ну, или что там располагалось до катастрофы? Здравый смысл подсказывал, что неплохо бы удрать еще подальше, но я все-таки не поленился забраться на второй этаж, чтобы с относительно безопасной высоты все-таки выглянуть наружу — на всякий случай.

— Вот он, зараза такая. — Я указал на неторопливо бредущую в тумане фигуру. — Охотится. Подозреваю, на нас с вами.

Леший пока не добрался даже до моста, но шел слишком уж уверенно для обычной прогулки. И к тому же то и дело опускался на четвереньки и тыкался мордой в асфальт. Вынюхивал следы… И вряд ли отыскать нас по ним так уж трудно: в этом мире вряд ли осталось что-то похожее на запах ботинок и кожаной портупеи а уж кровь, которая пропитала мою форму чуть ли не насквозь, тварь наверняка учует и за километр.

— Может, я его прямо отсюда поджарю, Владимир Петрович? — хищно поинтересовался цесаревич. — Близко — не промахнусь.

Изрядный выброс энергии Таланта… в мир, где этой самой энергии и так хоть отбавляй, а отдельно взятые представителе — вроде гигантского летуна — наверняка только на ней и передвигаются. На другой чаше весов — вероятность встретиться во дворе с зеленой гориллой-переростком, имея из оружия только перочинный ножик.

Так себе математика.

— Разрешаю, — буркнул я. — Только осторожно и без…

Договорить я не успел. Его высочеству явно не терпелось пустить в ход родовой Талант, и оконный проем на мгновение озарила вспышка света. Огненная полоса пробежала по мосту, вспарывая асфальт и разбрасывая во все стороны мелкую крошку. Леший не успел даже пикнуть. И, скорее всего, так и не понял, что его убило, прежде чем рухнул рассеченный на две аккуратные дымящиеся половинки.

А за ним свалился и цесаревич.

— Черт… — простонал он, зажимая лицо ладонями. — Глаза!!!

Все-таки я не зря осторожничал: мир щедро делился с нами дармовой энергией, но в конце концов она все-таки сыграла с нами злую шутку. Родовой Талант нажрался ею от пуза, и гаубицы в черепушке его высочества — судя по оплавленной неровной прорези на асфальте за мостом — пальнули вчетверо мощнее. Но и глазам пришлось несладко: даже наделенное изрядным запасом прочности тело Владеющего попросту не было рассчитано на такие нагрузки… Это как пропустить ток в пару сотен ампер через сигнальный провод с крохотным сечением: полетят искры, контакты обуглятся, а изоляция тут же расплавится от мгновенно взлетевшей температуры.

Хорошо, если вообще не полыхнет.

— Ваше высочество! — Я склонился над скорчившемся на полу цесаревичем. — Дайте взглянут… И умоляю вас, тише! Не хватало нам тут еще и Упырей.