Ласло Леринц - Подземная пирамида Страница 7

Он так покосился на меня, словно рядом с ним сидел белый медведь, и чуть было не врезался в чудовищных размеров бетономешалку. Но в последний момент рывком все-таки вывернул руль.

– Чтоб тебя! Вы, действительно, не знаете?

– Действительно.

– Откуда вы приехали? С восточного побережья?

– Оттуда.

– И там ничего не слышали о Джимми Гудмэне?

– Что-то припоминаю,

– Так вот, старина Джимми – наш мэр. Гнусная гадина и большая свинья. Но, по крайней мере, сейчас из него можно что-то выжать. Если бы не Билл Бакер и Натаниэль Вестфорд, он уже не был бы мэром. Да вот есть у него такие ребята.

– В самом деле?

– Да, есть. Преданы ему, как собаки. У Такера – металлургические заводы, у Вестфорда – плантации.

– Я вижу, вы не очень что симпатизируете им.

– К черту симпатии! Но я и не против них. Вы думаете, другой был бы лучше? Черта с два! К этому старому дураку мы, по крайней мере, привыкли.

Я решил переменить тему.

– Скажите, есть здесь где-нибудь приют для младенцев?

Он посмотрел на меня с таким изумлением, как будто я искал Ноев ковчег.

– Приют для младенцев?

– Приют для подброшенных младенцев. Но, возможно, там есть дети и постарше. Он должен быть где-то недалеко от города.

Он призадумался, потом хлопнул себя по лбу, от чего мы снова оказались в опасной близости к асфальтоукладчикам.

– Вам наверняка нужно благотворительное учреждение Харрисона. Там принимают младенцев. Только оно совсем в другой стороне. Отвезти вас туда?

Я отрицательно качнул головой.

– Сначала в гостиницу. Можете что-нибудь посоветовать?

Он посоветовал, я согласился. Еще через двадцать минут, благополучно миновав дорожно-строительных монстров, мы подъехали к гостинице «Отель Барбара».

Тогда я еще не подозревал, что открыл новую страничку своей жизни.

Несколько часов спустя я снова вскочил в такси и произнес заветные слова:

– В заведение Харрисона.

Шофер с тоскливой миной сунул в нос указательный палец и скорбно уставился на меня.

– А это что такое, сэр?

– Приют для младенцев.

– Приют для младенцев? – спросил он и еще глубже засунул палец в нос, что было у него, вероятно, признаком напряженной работы мысли. – Не знаю никакого приюта для младенцев в округе.

Я был вынужден разъяснить ему, в каком месте это может быть. Сказал все, что услышал от первого шофера.

И вдруг лицо его просияло. Он выдернул палец из носа и показал куда-то вдаль.

– Ага! Тогда вам нужен панельный своз. Чего ж сразу не сказали?

– А что это такое – панельный своз? Он заржал, как развращенный юнец.

– Так это куда городские девки сбрасывают свои свертки. Вы понимаете, так ведь? – Трах-бах, а через девять месяцев – вот он, сверток. Девочки относят их туда и избавляются от них. Оттого-то и панельный своз. Но вы-то что там забыли?

Я проглотил ком в горле и не ответил. Шофер, не обращая ни малейшего внимания на осевую линию и запрещающие знаки, развернулся прямо посередине дороги и дал газу. Мы неслись к «панельному свозу», словно за нами гнались собаки.

Заведение Харрисона было точно таким, как все остальные частные благотворительные учреждения в Америке. Высоченный забор из колючей проволоки, охранник у ворот, огромный парк и строения непонятного назначения, разбросанные по территории парка. Все атрибуты настоящего фильма ужасов.

Но природа в этот день не желала забавляться ужасами. Сияло солнце, тихо шелестели листвой гигантские липы, и откуда-то из глубины сада ветер доносил детский смех.

Я выбрался из машины и обратился к шоферу:

– Вы могли бы подождать?

Шофер взглянул на часы и утвердительно кивнул головой.

– Ладно. До ужина еще далеко…

Я повернулся, и тут он окликнул меня:

– Эй! Мистер! Я оглянулся.

– В чем дело?

– Однако глядите в оба! В отцовстве не признавайтесь, только когда совсем загонят в угол! – И расхохотался здоровым, раскатистым смехом.

Ей-богу, мне почему-то не хотелось смеяться.

Охранник был человеком высокого роста, с испытывающим взглядом. Не имело особого смысла пытаться обмануть его. Может быть, с его начальством мне повезет больше.

– Добрый день! – сказал я, когда он все-таки соизволил поднять на меня глаза.

– Добрый…Чего угодно?

Не слишком приветливо звучал его голос.

Я достал свое удостоверение и поднес к его глазам.

– Я сыщик и хотел бы поговорить с директором. Он рассмотрел карточку и поджал губы.

– Всего лишь частный сыщик. Что вам здесь нужно?

Я не ответил, и он больше не сказал ни слова. Поднял телефонную трубку и после небольшой паузы пробурчал:

– Миссис Казн? Тут у меня один тип, который хочет с вами поговорить. Частный сыщик. Послать его подальше?

Я понял, что настал критический момент. Я подошел поближе, аккуратно взял у него из рук трубку и пропел:

– Миссис Казн, меня зовут Сэмюэль Нельсон. Я приехал с другого побережья, чтобы только встретиться с вами.

На другом конце провода воцарилось неуютное молчание.

– По какому делу? – осторожно спросила затем миссис Казн бархатным, ласкающим слух альтом.

Я почувствовал, что сейчас должен блефовать как можно убедительней.

– Мадам… Я обращаюсь к вам по рекомендации мистера Вестфорда.

Альт мгновенно стал медоточивым.

– О, вы друг мистера Вестфорда?

– Его знакомый.

Меда как будто поубавилось, но не слишком.

– Вы не скажете, что вам угодно?

– Лучше в личной беседе. Пока только скажу, что хотел бы получить кое-какую информацию, связанную с делом более чем двадцатилетней давности.

– Вот как?

– Мистер Вестфорд очень сожалеет, что не смог лично засвидетельствовать вам свое почтение, но…

– Так ведь он сейчас в Европе, – сказала она с удивлением.

– Именно поэтому.

Она еще немного поколебалась, потом глубоко вздохнула:

– Ну, хорошо. Хотя я, действительно, очень занята. Ведь это не надолго?

– Максимум пять минут.

– Хорошо. Дайте Джека.

Верзила охранник взял трубку, умудрившись как бы невзначай наступить мне на ногу, очевидно в наказание за то, что выхватил из его рук трубку.

– Да., да, о'кей, мадам, – рявкнул он с готовностью и положил трубку. Посмотрел на меня, затем неохотно указал в сторону посыпанной гравием дорожки.

– Вам туда. Миссис Казн ждет вас.

– В каком здании?

Он низко склонился над своими бумагами и сделал вид, что ничего не видит и не слышит.

Я пошел по дорожке, посыпанной гравием, с наслаждением прислушиваясь, как он хрустит под ногами. С листвы лип в траву падали крупные, смолистые капли, и эти капли искрились в лучах солнца, словно кто-то рассыпал в густой траве драгоценные камни. Может быть, фея, которая специализировалась по бронированным сейфам.