Алексей Герасимов - Вычислительный голем мистера Бэббиджа Страница 7

Чем дольше длился пятничный день, тем нервознее и раздражительнее становился Джей Джей. К обеденному перерыву он успел достать своими мелкими и мелочными придирками решительно всех сотрудников редакции

Я, признаться, тоже волновался. Невзирая на приязнь, которую ко мне, казалось бы, испытывает Председатель Географического общества, несмотря на понимание того факта, что люди его круга не встают рано, некие сомнения в успешности той, прямо назовем вещи своими именами, — авантюры, — что я затеял у меня имелись. В конце концов, у герцога Данхила, человека крайне занятого, могло просто не найтись ни единой свободной минуты на этой неделе, что открыло бы для меня весьма мрачные перспективы: поедания шляпы мне Блинкс в жизни не простит.

Под такие невеселые мысли я совершенно утратил аппетит, и вместо того, чтобы отправиться обедать домой обошелся пончиками на разнос от Сабурами. Обыкновенно он их никому, кроме полисменов при исполнении не продает, но мне, как лицу в некотором роде причастному, делает исключение.

Наконец, едва лишь готовый номер "Светского хроникера" отправился в типографию, на пороге появился мальчик в форме почты.

— Телеграмма для мистера Адвоката, — сообщил он. — Кто примет?

— Я, я приму, — вылетел из своего кабинета Джей Джей. — Держите фартинг, молодой человек.

— Благодарю, сэр, — с самым серьезным видом кивнул паренек. — Распишитесь в получении.

Вручив монетку посыльному и забрав у того телеграмму главный редактор стремительно вернулся в свой кабинет, куда поспешил и я.

— Фемистокл, голубчик, все пропало! — трагическим голосом сообщил мне мистер Блинкс, протягивая лист бумаги с почтовым штемпелем. — Вот, ознакомьтесь.

Вопреки ожиданиям телеграмма оказалась не от сэра Джоффри Синклера, а от мистера Колвилла, секретаря эрла Чертилла, в которой последний сообщал, что комиссар Дубровлина и Мит Уи Нелл будет рад принять меня для интервью в Главном управлении полиции в три часа дня.

В воскресенье.

— Боже мой, какой конфуз, какое несчастье. Проиграть этому прохвосту! — продолжал причитать Джей Джей.

— Позвольте, отчего же – проиграть? — перебил его я, не дожидаясь когда главный редактор перейдет от жалости к себе к обвинениям в мой адрес.

— Вы что, не понимаете? Мы же просто не успеем дать это интервью в воскресный номер! — воскликнул мистер Блинкс.

— Ну и даром не надо. Что написано в его телеграмме? Что интервью в воскресенье надо взять! И только, Джей Джей – взять. О публикации в тот же день речи не шло.

Главный редактор просиял на миг, но потом со стоном откинулся на спину кресла и трагическим жестом приложил ко лбу руку.

— Ах, Боже, какой я болван! — воскликнул он. — Ведь в моем ответе было написано: "В воскресенье вы его прочтете".

Внутренне я с ним согласился, вслух же, придав голосу бодрости, произнес:

— Так в чем печаль, мистер Блинкс? Мы пошлем ему интервью с посыльным, едва я вернусь от эрла Чертилла.

— Фемистокл, вы возвратили меня к жизни! — воскликнул Джей Джей.

Забегая вперед должен сказать, что моя уловка против главы "Особняка" сработала лишь отчасти. Мы действительно отправили ему интервью в запечатанном пакете, однако мистер Флинт, видя что в воскресном номере "Светского хроникера" обещанного материала нет попросту распорядился убрать наше послание в сейф не вскрывая и ознакомился с ним лишь в понедельник с утра, что позволило ему утверждать, что пари выиграл якобы он.

Такое его неприятие явного проигрыша стало поводом для тяжбы, рассмотрев которую мировой судья Дредд, с присущим этому человеку тяжеловесным юмором сообщил господам редакторам, что по его мнению стороны, заключая пари, использовали весьма неточные формулировки и однозначно пришли к соглашению лишь о владельце головного убора, после чего присудил каждому съесть по одной второй части кепи мистера Флинта.

Я в тот момент, к своей большой удаче, находился на борту корабля, отправляясь в редакционную командировку в Детройт и связаться со мной мистеру Блинксу было решительно невозможно. К моменту же моего прибытия в порт Нью-Йорка, Джей Джей, человек столь же отходчивый сколь и находчивый, уже не только отошел от конфуза, но и всюду щеголял фразой о том, что разорил Флинта на полшляпы.

К часу, на который комиссар полиции назначил мне встречу, все высшее общество Дубровлина уже только и делало, что обсуждало предстоящий матч. Казалось бы, всего каких-то жалких три с половиной дня на то, чтобы возбудить общий интерес, срок совершенно несерьезный, а вот однако ж – столицу захватила натуральнейшая шахматная истерия.

За публикациями в "Светском хроникере" и ненадолго отставшем от него "Особняке" знамя подхватил "Научный вестник", давший развернутую биографию профессора Бэббиджа и пространно рассуждавший со своих страниц о перспективах применения "умных" големов.

Такое сугубо женское издание как "Модница", в котором прознали о патронаже леди Клементины над состязанием, также моментально разродилось обширной статьей, где, в свете опубликованного нами интервью с герцогиней, обстоятельно рассуждали, какое платье прилично одеть леди для посещения такого состязания, и какое следует носить тем, кто, паче чаяния, станет участницей шахматного соревнования. Для последнего случая утвердили "амазонку".

Ну а дальше… Дальше количество публикаций начало расти как снежный ком. Кто-то делал акцент на изобретении, кто-то – на шахматах, "Криминальное чтиво" так и вовсе на деятельности Третьего участка, но погреть руки на внезапно ставшей модной теме стремились все. Дошло даже до того, что "Месмерический листок" опубликовал отчет о сеансе по вызову духа сэра Чарльза Бэббиджа, а разделы объявлений во всех вышедших в субботу газетах были просто переполнены предложениями от учителей игры в шахматы.

Единственными кто хранили по поводу грядущего события гробовое молчание были религиозные издания. Видимо кардинал О`Нил еще не определился с тем, как Церкви следует реагировать на голема, обладающего некоторым подобием разума.

Как бы то ни было, в урочный час я вышел из кэба у дверей Главного управления полиции и вскоре уже входил в кабинет комиссара. К моему удивлению эрл Чертилл был не один, а в обществе суперинтенданта Канингхема.

— Ну-с, мистер Адвокат, входите-входите, — дружелюбно поприветствовал меня герцог, попыхивая сигарой. — Признаться, мне было любопытно встретиться с человеком, который способен поднять такую бурю в нашем болоте. Полагаю представлять вас с сэром Эндрю нужды нет?