Петр Завертаев - Небесная милиция Страница 74

Они плавно плыли по ночной Москве, которая, как обычно, была занята сама собой. И не похоже, чтобы кому-нибудь было до них хоть какое-то дело.

— Может, в «Аквариус», Жорж? — снова подал голос Левандовский.

— Прекрасная идея! — отозвался Обиходов. — Там еще не всех убили. Ждут тебя.

— Мне туда нельзя, — сокрушенно вздохнул Левандовский. — Я подумал… может, ты?..

— Что я?

— Может, ты сходишь туда? Нужно только узнать, что там происходит. Ведь должна быть эта чертова запись! Если бы только узнать, что она цела и ее можно достать, я сразу же пойду сдаваться в милицию. Сию же минуту! Эта запись — мое спасение. Без нее, я погиб! У них есть свидетели, есть мотив. Больше им ничего не нужно. Никто даже слушать меня не станет. Мне крышка, Жорж!

— Да успокойся ты! — процедил Обиходов. — Заладил «крышка, крышка»…

А сам подумал: «И в самом деле, может, поехать в „Аквариус“? Рискованно, конечно. Ведь это я сосватал Павла туда на работу. Но, с другой стороны, кроме Арчила, кажется, никто не знал, что это мой двоюродный брат. Милиция обязательно начнет проверять все его контакты, дойдет очередь и до меня. Но пока они раскачаются… В конце концов, я — журналист, мне по долгу службы положено мельтешить в подобных местах. Узнаю, что там происходит и дальше будем действовать по обстановке. Кажется, это разумно».

— Давай к «Аквариусу»! — распорядился Обиходов. — Близко не подъезжай, чтобы в глаза не бросаться. Я пешком прогуляюсь. Жди меня в машине. Телефон не выключай и держи свой линкор под парами.

— Все понял, Жорж! — заметно повеселев, произнес Левандовский и нажал на газ.

8

Леня Гужва считал, что ему по жизни всегда везло. А как же иначе? Моряку без везения никуда. Фортуна любит моряков, потому все они ее дети. Даже те, кто давно уже завязал с морем. С недавних пор у Лени появилось предчувствие, что скоро в его жизни произойдут крутые перемены. Леню это не пугало и не расстраивало. Он знал, что штиль не может продолжаться вечно, когда-нибудь он сменится веселой свежей зыбью, а то и штормом. Что ж, шторм так шторм. Не впервой.

Около полуночи Лене неожиданно позвонил хозяин и сказал, чтобы он срочно готовил яхту к отплытию. Вообще-то, внезапные ночные отплытия в яхт-клубе совсем не редкость. Приезжает веселая компания, с криками, визгом и звоном бутылок, грузится на яхту. Отходят от берега метров на двести, дальше нельзя потому что темно, страшно, да и не за чем. И ближе нельзя, чтобы девицы, особенно те, что не очень сговорчивые, понимали, с яхты им уже никуда не деться. Отплывают, врубают музыку так, что в Москве слышно, и начинают веселиться. Такой вот у них яхтинг.

Да только вряд ли сейчас дело шло к загулу. За день до этого хозяин велел закупить продуктов на две недели вперед, затребовал карты и лоции.

— Куда идем? — спросил Леня. — На Волгу или на север?

— Давай и те, и другие, — сказал хозяин. — Проплати заранее проход шлюзов. И не трепись никому.

Леня понял, что дело намечается серьезное и больше вопросов задавать не стал. Целый день он возился с мотором, проверял электрику, подгонял заправщиков, собачился с мойщиками за плохо помытые борта. За две недели, прикинул он, можно добраться и до настоящего моря. Снова море. Наконец-то!

Он всегда знал, что разлука не будет долгой и, когда-нибудь он снова вернется к своей нормальной морской жизни, ход которой прервался после того, как он с семерыми своими корешами проторчал одиннадцать месяцев в Дакаре, их траулер «Бодайбо» местные власти арестовали за долги. Судовладельцы, какая-то тухлая фирмешка из Калининграда, как водится скрылись, и пока кредиторы решали что делать с траулером, Леня со товарищами куковали под раскаленным небом Сенегала. Без копейки денег, без еды. Выкручивались как могли. Чтобы заработать хоть сколько-нибудь, Леня пел Высоцкого под гитару в портовом ресторанчике. Удивительное дело, разношерстной дакарской публике нравился Высоцкий. Не понимая ни бельмеса, французы, арабы, американцы, поляки с удовольствием слушали Ленин хрип и рванные аккорды. Черный, как армейский сапог, хозяин платил по десять долларов за выступление. В ресторанчике встречались и русские. Однажды после выступления к Лене подошел здоровый краснорожий мужик в майке с надписью BOSS и золотой цепью на шее.

— Ты откуда, землячок? — спросил он.

— С «Бодайбо», — ответил Леня.

— Это в Сибири?

— Нет, это здесь, в порту. Траулер такой.

— Мореман, значит, — сказал мужик. Он протянул руку. — Меня Борис Сергеевич зовут. Пойдем, выпьем.

Гуляли до утра. Пели, пили, травили анекдоты. Откуда-то девчонки взялись. Белые, с Украины. Когда пришла пора расставаться, Борис Сергеевич сказал:

— Классный ты парень, Леня. Поехали со мной в Москву, у меня яхт-клуб, полсотни вымпелов, будешь капитаном. Нам такие люди, как ты, вот так нужны!

— Да я с парусами не очень-то дружу, — сказал Леня.

— И мы не очень-то дружим, — сказал Борис Сергеевич. — Не тот комфорт. На моторах ходим. Поехали.

— Извини, друг, — сказал Леня. — Не могу своих корешей бросить. Вместе вляпались, вместе надо выкручиваться.

— Как знаешь, — Борис Сергеевич вытащил из бумажника визитную карточку, — вот тебе мой телефон. Если что, звони.

На следующий день он прислал на арестованный траулер несколько ящиков консервов и фрукты.

Леня Борису Сергеевичу все же позвонил. Примерно через год. Когда вернулся вместе с корешами из Дакара в Калининград и несколько месяцев проболтался на берегу без работы. Деньги, которые удалось выбить из бывших хозяев, быстро закончились. Высоцкого в кабаках никто слушать не хотел. Вот тогда Леня и позвонил.

— Тебе еще нужен в Москве капитан? — спросил он.

— Приезжай, — коротко сказал Борис Сергеевич.

Так Леня попал в яхт-клуб «Альбатрос». Поначалу, с непривычки, очень удивился. Десятки великолепных моторных яхт, белоснежных красавиц длиной от тридцати футов и больше. Флаги, лужайки, два ресторана, вертолетная площадка. И не в Майями, не в Италии, даже не в Сочи, а здесь, в подмосковном дачном пейзаже, когда до противоположного берега три кабельтова, а там покосившийся забор, какая-то старуха с собакой и даже слышно, как этот кобель облаивает все, что проплывает мимо.

— Куда же вы на такой красоте отсюда ходите… в смысле, плаваете? — деликатно поинтересовался Леня.

— Москва — порт пяти морей, — со значением произнес Борис Сергеевич. — Куда хозяин пожелает, туда и поплывете. Да ты не переживай, мореман. С хозяином тебе, считай, повезло — Барсуков Роман Евгеньевич. Мужик серьезный, положительный, хоть и молодой. Будешь катать его до Учинки и обратно, это сорок минут ходу. Дальше ему вряд ли понадобиться. Главное, яхта у него какая! Чудо, а не яхта! Силайн С48. Только что из Англии. Роман Евгеньевич сам выбирал, сам за ней ездил. Я его за эту лодку крупно зауважал. Ведь сухопутный, казалось бы, человек. Но жизнь понимает. Этой яхте нужен хороший капитан. Настоящий. Так что, смотри, мореман, не подведи меня. А вот, кстати, и она. Красавица.