Вадим Леднев - Операция "Муравьиный бог" Страница 79

После поворота, опустившееся низко солнце, стало светить прямо в лицо. Водитель прищурил свои голубые глаза и подняв руку, ниже опустил защитный козырек, его спутник надел темные очки. Был он не молод, весь седой, властное лицо пресекали резкие складки. Он нетерпеливо заерзал в своем кресле:

— Куда они его затащили? Далеко еще?

— Да… Собственно, приехали, — успокоил его водитель. — Тут есть такая деревня — Каинка… Интересное название, правда? Сейчас пересечем мостик и остановимся. Дальше нельзя. У них там мотоциклисты шныряют взад-вперед… дозорные… Могут заметить.

— Вероятность прорыва исключена? — поинтересовался пассажир.

— Более, менее… — задумчиво сказал водитель. — Да нет, конечно, не уйдут! — поспешно добавил он поймав удивленный взгляд своего спутника. — Там все окружено. Сейчас ждем Истинных… штурмовую группу…

— А сами?

— Что вы, Аркадий Иванович? — усмехнулся водитель. — Там частный дом на отшибе… Вокруг пустырь. Все простреливается насквозь. А они… — он покачал головой, — они ребята боевые… Вооружены, я извиняюсь… только, что артиллерии при них нет. Чтоб их вышибить, боевой вертолет надо вызывать… или танки… Короче, зачем нам тут Сталинградская битва?

— Сколько их там? — поморщился Аркадий Иванович.

— Штук десять-пятнадцать в доме… Штук пять, я думаю, или около того, в огороде засели. Ну и пара тройка мотоциклистов по округе мотается… Да в городе еще сколько-то… По косвенным данным, общая численность группы — тридцать-тридцать пять особей.

— К операции все готово? Я имею в виду людей? Оцепление, информационная поддержка? Инсайдеры в силовых структурах?..

— Да, конечно! — кивнул головой водитель. — Давно все готово… Ну вот и приехали.

«Лексус» заехал в услужливо открывшиеся при его приближении ворота коттеджа.

— Здесь удобное место, возвышенность, холм… все, как на ладони. Отсюда и будем наблюдать…

— Когда они его привезли? — поинтересовался Аркадий Иванович, выходя из машины.

— Да с час, примерно, назад.

— Хм…Быстро вы тут обустроились…

— Так работаем… Аркадий Иванович!

— Андрей…

— Да, Аркадий Иванович?

— Ты думаешь это Костас?

— Ну если вы помните… я с самого начала…

— Да помню, я помню… — отмахнулся пожилой. — Жалко будет, если это он… Я ведь его с черти каких лет знал… работали вместе… Да… вот ведь судьба! Ладно Андрей, командуй…

От дверей коттеджа к ним спешил невысокий черноусый парень, одетый в белую сетчатую майку и шорты с кроссовками.

— Истинные прибыли! — начал говорить он еще на подходе. — Здравствуйте, Аркадий Иванович!

— Сколько их? — спросил Андрей, голос у него стал властный.

— Трое.

— Не маловато? — прищурился пожилой.

— Куда их больше-то? — пожал плечами черноусый, — Стандартная штурмовая группа. Пойдемте, я вам покажу место наилучшего обзора!

RAV4 бодро перевалил через мостик и уже приготовился въехать под поднятый шлагбаум, когда из кустов выскочил Мустафа. Он перекрестно замахал руками требуя остановиться.

— Чего? — высунулась в окошко Мила. Она была за рулем.

— Дальше нельзя! Сюда на проселок сворачивайте! Быстрее, быстрее!

— Раскомандовался тут… — пробурчала Мила, поднимая стекло.

Джип заворчав двигателем, съехал с дороги, поднялся на пригорок, затем спустился в низинку. Мустафа трусил следом за ним.

— Здесь, здесь… — помахал он рукой, показывая, где следует остановиться.

Джип вздрогнул и затих. Мила соскочила с сидения не вынимая ключа из замка зажигания. Слева хлопнул дверкой Ким. Наклонив спинку водительского кресла, последней из салона выпорхнула Рита. Истинные были облачены в комбинезоны из легкой ткани, хамелеоновским образом меняющей оттенок в зависимости от освещения и цвета окружающей среды. На спинах у девушек были закреплены круглые ножны с серпами. Кастеты Кима крепились с внутренней стороны запястий, на несложном приспособлении, позволяющем им при необходимости, прыгать прямо в ладонь.

— Вот карта… — Мустафа развернул лист бумаги. — Не ахти конечно, но все, что успели добыть…

Ким молча забрал у него карту.

— Почему мы только сейчас узнали про операцию? — мрачно спросил он.

— Ты меня спрашиваешь? — Мустафа удивленно развел руками. — Я-то откуда знаю? Руководству видней.

Мила дернула его за рукав:

— А почему ты, гнида, покинул квартиру и нарушил инструкцию?

— Я па-апрошу! — он убрал руку. — Повежливей, мадемуазель! Сказали мне, я и покинул…

— Кто сказал? — глаза Милы стали почти черными. Рита предостерегающе положила руку ей на плечо.

— Руководство! — сказал Мустафа снисходительным голосом. — Опять же руководство, Милочка!

— Я тебе не Милочка! Говно — твое руководство! И ты говно!

— Хватит! — рявкнул ей Ким, и повернулся к Мустафе. — Он еще жив?

— Кто? — удивился тот. — Ах да… жив, жив… десять минут назад, по-крайней мере, был жив…

Ким презрительно посмотрел на него, но больше ничего не сказал.

Перед Никитой стоял пожилой, невысокий человек выражено восточной внешности. Высокий, изборожденный морщинами лоб, крупный нос, прищуренные хищные глаза под кустистыми бровями, тонкие губы, искривленные, в раз и навсегда прилипшей к ним, равнодушно-презрительной усмешке. Смолисто-черные, кудрявые волосы, изрядно тронуты сединой. Сильно сутулился, почти горбился. Одет по жаре, в какую-то широкую, цветастую рубашку, на выпуск, светлые брюки и босоножки. Это несоответствие между зловещим выражением лица и легкомысленным одеянием дополняло собой ощущение угрозы, которым было пропитано пространство вокруг этого человека. Нечеловека…

— А это я с тобой разговаривал, Наблюдатель, через своих пифонов — голос был резким и скрипучим. Не хриплым, а именно скрипучим, как на старой пластинке. Крайне неприятным.

— К-то т-ы? — Никита еще не совсем отошел от той гадости, которую ему вкололи, губы у него не слушались, язык заплетался, как у пьяного.

— Кто я? — усмехнулся тот. — А ты разве еще не понял? Или ты боишься, себе в этом признаться? Ну и правильно боишься! Я вашего брата живым не отпускаю, не в моих это правилах! Я даже не стану обещать, что не больно тебя зарежу, если скажешь все, что мне нужно. Потому что я и сам могу узнать все, что мне нужно, без твоих слов, а гуманизм мне чужд.

Он смотрел в упор, безжалостным, немигающим, змеиным взглядом, от которого вставали дыбом волосы и по спине бежали мурашки. Никита почувствовал, что на лбу выступила испарина. Словно сама смерть уставилась на него, своими пустыми глазницами. Ощущение усиливалось тем, что все скопившиеся в комнате нелюди, глядели на него точно также. Наверное такой взгляд был у Медузы-Горгоны. Только вместо того, чтобы окаменеть, Никита наоборот, почувствовал, что тело начинает пробивать крупная дрожь, словно от холода, хотя в доме было наоборот, жарко и душно. Внезапно сутулый развернулся на каблуках и заложив руки за спину принялся ходить взад-вперед по комнате, словно в ней было пусто. Остальные расступались перед ним, и тут же вновь смыкались за его спиной. Это было странное, жутковатое зрелище. Сутулый обошел вокруг Никиты, раздвигая своих марионеток, словно высокую траву. Встал у него за спиной. Некоторое время молчал. Никита почти физически, чувствовал, как он сверлит взглядом его затылок, словно пытается заглянуть прямо в черепную коробку.