Лестница к Звездам (СИ) - Француз Михаил "Миха Француз" Страница 8

— Отвали, Панарин, это же прямое включение, сейчас по всем каналам одна и та же «рожа», — окоротил крикуна кто-то из соседей. — Дай лучше послушать, может, чего конкретное проскользнёт. Чую, не к добру это. Лет тридцать уже таких прямых включений не было… В прошлый раз так о войне объявляли…

В столовой поднялся гул голосов, каждый пытался что-то сказать по этому поводу своему товарищу или соседу. И только одна девушка, сидящая за крайним у стенки столом, в форме капитана ВКС с пилотскими нашивками на этой форме, неотрывно смотрела на экран остановившимся взглядом.

— Настьк, ты чего? — толкнул её сосед по столу. — Ты чего побледнела-то вся? Призрака увидела?

— Кашим… Он сказал «Кашим»? — словно не слыша, что у неё спросил сосед, повернулась к нему она.

— Ну «кашим», ну оговорился, с кем не бывает? — пожал плечами её сосед — весёлый парень с погонами старшего лейтенанта и такими же пилотскими нашивками.

— Последний раз, когда я слышала, как с экрана говорят это слово, был на захваченной террористами станции… Сразу после его произнесения Регкором СИБ, было убито пятьдесят два человека и учебный Универсал… — проговорила больше самой себе, чем своему соседу девушка. — Тогда был Регкор, а теперь сам Император… — и, словно бы вторя её мыслям, по всей базе заорала серена боевой тревоги. Девушка побледнела ещё сильней, а с лица её соседа сползла улыбка.

***

Глава 5

***

— Что по Корсуни? — в лоб спросил у вошедшего в кабинет Миронова Император.

— Планета блокирована. Корабли, вылетевшие с планеты за последнюю неделю отслежены. Те, что ещё не успели приземлиться, помещены в карантин. По тем, что успели: на карантин закрыты полностью города, в которые попал хоть один человек с тех кораблей. Я взял на себя смелость несколько расширить действие вашего приказа. За счёт этого, мы выиграли больше полусуток по времени. Сейчас в карантинных городах приступают к работе группы оперативников, доукомплектованные вирусологами в костюмах высшей биологической защиты. Они отследят конкретных пассажиров и сопроводят в карантинные помещения, где далее за ними будет вестись наблюдение. Если факт заражения не подтвердится, то карантин с конкретного города будет сниматься.

— Одобряю, — кивнул Император. — Что с планетой?

— Факт наличия вируса подтверждён. Первые смертельные случаи зафиксированы уже через час после попадания видео в Сеть. Сейчас их уже десятки тысяч и с каждой минутой количество растёт. Работа непосредственно на планете крайне затруднена. Региональный координатор СИБ планеты Корсунь — мёртв. Его замы так же мертвы. Князь-наместник — мертв. Начальник планетарного отдела МВД — мертв. В городах начинаются беспорядки, — продолжил свой доклад Директор Службы Имперской Безопасности.

— Население планеты? — мрачно задал вопрос Император.

— Двести пятьдесят миллионов человек, сконцентрированных в пяти крупных городах. Корсунь — планета молодая. Ей всего двадцать пять лет. Генеральный План застройки выполнен только на двадцать восемь процентов.

— Двадцать восемь? — переспросил Император.

— Трёхпроцентное опережение графика, — пояснил Миронов.

— Орбитальная станция «Лотос» ещё функционирует? — задал неожиданный вопрос Иван.

— Так точно, Ваше Величество, — не подал виду, что удивлён вопросом Алексей Максимович. — База доподготовки пилотов-истребителей продолжает своё функционирование в полном объёме. Плановый транспорт с поверхности на станцию прибывал две недели назад. Случаев недомогания среди педагогического состава и личного состава курсантов — не выявлено.

— Я вылетаю на Лотос. Немедленно. Подготовьте транспорт и согласуйте вылет с СОИ. В сопровождение беру десять звеньев истребителей из Московского Гвардейского полка, крейсера-авианосцы для них и пять линкоров, — перечислил Император. — Возражения?

— Ослабляется столичный гарнизон, Ваше Величество, — осторожно ответил Миронов. Прежний Император возражений не принимал никогда. И тех, кто ему возражает, не любил.

— Согласуйте с военным Министерством переброску адекватного количества войск к столице на время моего отсутствия, — кивнул Император. — Ещё возражения?

— Целесообразность вашего пребывания у Корсуни? Планета в блокаде, на поверхности смертельный вирус…

— Цель? Проведение переговоров, Алексей Максимович, — тяжело вздохнул Иван.

— С кем? — позволил себе ещё один уточняющий вопрос Директор СИБ.

— С лидерами выживших в том Аду, который сейчас разворачивается на поверхности. Вы просто ещё не до конца себе представляете, что такое это «Время Молодых».

— Вирус, который в самое ближайшее время уничтожит двести десять миллионов граждан Империи? — попытался показать свою осведомлённость Миронов.

— Нет, Алексей Максимович. В первую очередь, «Время Молодых» — это тридцать пять-сорок миллионов «зомби», вроде тех, что были убиты на Ассамблее ООН два года назад, только возрастом от трёх до двадцати четырёх лет, в один момент потерявших всё: родных, семьи, привычный уклад жизни, тормоза, моральные запреты и психическую устойчивость. При этом оставшихся на планете с полным отсутствием государственной власти и правоохранительных органов.

— То есть, получается, линкоры… не для охраны Первого Лица государства? — помрачнел Миронов.

— Именно, Алексей Максимович. Именно, — позволил себе помассировать переносицу Император. — Линкоры на случай полного провала переговоров.

— И вы решитесь на орбитальные бомбардировки?

— Если не останется иного выбора, — жестко ответил Император, поднимаясь из своего кресла.

***

Тревожная сирена перестала звучать, выполнив свою задачу: привлечь внимание и дать сигнал всему личному составу прибыть в свои расположения для получения конкретной боевой задачи и уточнения ограничений.

Топот обуви, бегущих по коридорам людей, отрывистые команды старших, редкие матерки и крики дежурной смены… Неприятная, бьющая по нервам «музыка» воцарилась в помещениях базы.

Капитан Валаньева успела добежать до взлётной площадки своего звена истребителей одной из первых. Так же, как и запрыгнуть в кабину своего Универсала. Здесь уже можно было немного перевести дыхание, пока техники проверяют готовность машины к взлёту и доснаряжают БК. Правда, не долго: минут пять всего, у техников ведь тоже свой боевой расчёт есть с жесткими временными показателями. Да и то, так долго лишь потому, что сегодня звено Валаньевой не было дежурным. Дежурное звено уже находилось в воздухе, готовое атаковать или отражать атаку с полным боекомплектом, который на сутки дежурства вообще с боевых машин не снимается.

Но сегодня была очередь «трешки». Валаньева же служила в пятом звене, от того и требовалось техникам время.

Пять минут — это немного. Ровно столько, чтобы восстановить дыхание, активировать все системы Универсала, войти в связь, доложить о готовности и услышать, наконец, боевую задачу.

Задача, прозвучавшая в общей тактической сети звена, с одной стороны, успокаивала: немедленно бросаться в бой не придётся. Необходимо поднять свои машины в воздух и совершить перелёт с последующей посадкой на взлётную палубу авианесущего крейсера «Волевой». Это значит, что столичную планету, по крайней мере прямо сейчас никто не атакует.

Но вот куда этот «Волевой» с орбиты планеты отправится дальше? И к чему такая сверхсрочность, что погрузка происходит не в штатном режиме, а по боевой тревоге? Вот эти вопросы оставались открытыми и весьма острыми. Тревожащими.

Техники закончили проверку и догрузку БК, командир полка скомандовал взлёт. Валаньева отбросила лишние мысли и продублировала приказ звену, после чего подняла машину в воздух. Временные рамки задачи позволяли, поэтому взлетела Анастасия аккуратно, без форсажа и ускорений, вертикально, на маневровых. А синхронно с ней повторили манёвр ещё четыре Универсала.

Начался неторопливый набор высоты: пять метров, десять метров, тридцать. На отметке в пятьдесят, Анастасия остановила свою машину и, всё так же на маневровых, повернула свой истребитель носом вертикально вверх, дождалась повторения манёвра остальными членами звена и врубила маршевый движок на полную мощность, не забыв дать команду своим в эфир. В тот же миг, пять серебристых хищныхсилуэта истребителей исчезли в небе пятью едва заметными росчерками, теряющимися в вышине.