Вадим Леднев - Операция "Муравьиный бог" Страница 81

— Если я вам скажу ее адрес… что вы с ней сделаете?

Сутулый усмехнулся:

— Это больше не твоя забота, юноша! И так, слушаю тебя? И учти, я уже потерял с тобой очень много времени! Я слишком засиделся в этом городишке. Мне давно пора быть в другом месте, а то чувствую, здесь скоро соберется вся ваша свора.

(Откуда эта сволочь знает про Наблюдателей? И вообще про Службу карантина?)

— А если…

— «Если» для тебя закончились!

— Какой мне смысл говорить правду… если вы не оставляете мне никакой надежды. С тем же успехом я могу и наврать… по крайней мере, «матка» вам не достанется.

— Хороший вопрос! — сутулый прищурился. — Спрашиваешь как я проверю? А очень просто… Разрублю тебе голову… — он опять не говоря ни слова протянул руку и в нее вложили, на этот раз, здоровенный мясницкий тесак, — вот этим! И погадаю на твоих мозгах! Как тебе такой способ проверки?

— Эффектно, конечно… — Никите с трудом удавалось не стучать зубами от страха. — Но сомневаюсь, что это вам поможет… У меня есть другое предложение: я вам говорю, где находится «матка». Вы берете меня с собой, а потом если я сказал правду, отпускаете…

Сутулый неприятно заухал, словно филин, что очевидно означало у него смех:

— Ты поверишь, если я пообещаю тебя не убивать?

— А что мне еще остается делать? Зачем вам меня убивать? Собственно вам, я никакого зла не принес… а наоборот, можно сказать, пользу… я искал «матку»… А тех двоих… так это была чистая самооборона… да вы же сами все знаете!

— Смешной парнишка… — сутулый развел руками, и оглянулся по сторонам, как бы призывая в свидетели всех присутствующих, — ты кого тут пытаешься развести? Неужели меня? А ведь действительно, никого здесь больше нет, значит, наверное, меня! Зла говоришь не принес? Да для меня, ты сам по себе абсолютное зло! Ты ведь в СК недавно?

«Откуда он знает?» — вновь поразился Никита.

— …если браслетик с тебя снять, — невозмутимо продолжал тот, — практически никакого последействия не останется. Ты ведь с ним сжиться-то не успел А что это означает? А? Затрудняешься?.. А это означает, что если с тебя снять браслет, твоя глупая головенка, будет хрустально прозрачна, для моего пытливого взора. Следишь за мыслью? Возникает вопрос, как снять браслет? Ведь кроме тебя самого, его никто больше, снять с тебя не сможет… А ты ведь не захочешь? А если даже и попробуешь, по принуждению у тебя ничего не получится… только по доброй воле… Верно? И все-таки, мне это удавалось… — он расстегнул пуговицы на груди и отвел края рубашки. Изумленному взгляду Никиты предстало, весящее у него на шее ожерелье, из множества браслетов, нанизанных на толстую золотую цепь.

— Думаешь, как я вас нахожу? Тебе интересно? А вот по ним и нахожу… — он провел ладонью по глухо брякнувшим браслетам, — я их чувствую… понимаешь? Чувствую! — в его голосе, даже появились нотки нежности. — Вот и твой браслетик будет тут!

Внезапно один из антов скользнул к Никите откуда-то с боку и ловко заклеил ему рот пластырем. Сутулый начал разворачиваться, словно собирался отойти и вдруг внезапно, почти без замаха, рубанул страшным своим тесаком. Треск! Жуткий треск разрубаемых костей и дерева. Адская боль. Никита забился, замычал заклеенным ртом. Замахал перед собой, освободившимся от пут, обрубком руки, расплескивая вокруг хлещущую ручьем кровь. Последнее, что он увидел перед тем, как потерять сознание — была его кисть, с судорожно скрюченными пальцами, валяющаяся на полу. Словно в каком-то жутком сне, лежала она у ног сутулого, примотанная скотчем, к отрубленной, за компанию, ручке кресла.

Тройка Истинных подобралась к дому почти вплотную. Утроенный фон невнимания позволял им до сих пор оставаться незамеченными. Они залегли в заросшей лопухами и крапивой канаве, тянущейся вдоль покосившегося забора, отделявшего огород от пустыря.

— Пятеро в огороде и на задворках, — шепнул Ким. Он, наконец, оторвался от щели в заборе сквозь которую созерцал диспозицию и обернулся к своим спутницам. — Я ими займусь. Одновременно вышибаете дверь и валите пулемет. Ждете пока отстреляются. Затем входите в дом, как договаривались. Ми-ко первая, Ли-Сун вторая… Как разберусь с внешними, присоединюсь к вам… «Матку», по возможности не трогать… прижмите его к стене, я его выдерну… поняли? Смотрите не напортачьте, он должен оставаться живым, еще какое-то время. Все понятно? Тебе все понятно? — повторил он, останавливая взгляд на Миле. Девушка молча кусала губу, смотря перед собой невидящим взором. Лицо ее было напряжено, на осунувшихся скулах, ходили желваки.

— Эй! Я к кому обращаюсь? — он пощелкал пальцами прямо у нее перед носом. Она наконец подняла на него глаза и медленно кивнула.

— Тебе? — Ким повернулся к Рите.

Та уже натянула на лицо маску с прорезями для глаз. В ответ, молча показала из пальцев характерную фигуру: «Ок!»

Никиту выкинуло из бессознательного. Он снова был в этой страшной комнате, прикрученный к креслу и окруженный со всех сторон антами. Впрочем, страха, как и боли, он теперь не испытывал. Состояние было расслабленным, близким к эйфории. Сутулый стоял рядом и усмехался, заглядывая ему в глаза. В руках он вертел пустой одноразовый шприц.

— Что-то я сегодня добрый… прямо, как доктор Айболит. Видно приглянулся ты мне парень! Умрешь с удовольствием! Так что не дрейфь! Сейчас только узнаю, что мне нужно, и закончатся твои проблемы… Будешь в шоколаде!

Никита вяло покрутил головой, она больше не была зафиксирована. Что-то сильно сдавливало левую руку. Посмотрел — оказалась, она туго стянута резиновым жгутом выше локтя. Кровь больше не хлестала, а сочилась по каплям. Он поднес обрубок к лицу. Вид торчащих из раны костей запястья, почему-то рассмешил. «Как я наверное нелепо…буду выглядеть с одной рукой… жить с одной рукой… Это, наверное, очень смешно! Что, интересно скажет Мила? Ах да… мы же поссорились…» Глупо ухмыляясь, он убрал искалеченную руку от глаз, тут же потеряв ее из виду. Сознание плыло, было зыбким и неясным, находясь на грани между сном и реальностью. Сутулый отшвырнул шприц в сторону и ободряюще похлопал его по плечу. Никита улыбнулся ему. Он теперь был совсем не страшным, свой в доску мужик, с добрым лучистым взглядом, почти как у Ильича на портретах, из октябрятского детства. Как он мог бояться его раньше? Какие у него смешные кустистые брови, почти сросшиеся на переносице. Какая забавная широкая щербинка между передними верхними зубами, дружески улыбающегося рта. Какой участливо внимательный, взгляд черных глаз! «Что же… что же он хотел от меня? Ах да… вспомнил… Хотел узнать, где Алена… Что урод, не вышло? Что-то рожа кислая стала».