Петр Завертаев - Небесная милиция Страница 89

Елена снова посмотрела на Обиходова с удивлением.

— Да понимаю, — поморщился Обиходов. — Вы думаете, что я опять несу чушь. Можете думать. Только давайте договоримся. Я оставлю вам свой телефон, если вы почувствуете, что в вашей жизни начали происходить какие-то странные вещи, или почувствуете опасность, или если просто вам понадобится помощь, любая помощь, позвоните мне. Хорошо?

— Хорошо, — пожала плечами Елена.

Обиходов достал из бумажника визитку.

— По рабочему телефону не звоните, на работе меня в ближайшее время не будет. Здесь есть мобильный и на всякий случай я запишу домашний. И прошу вас, Елена, — добавил Обиходов. — Отнеситесь серьезно к моим словам.

Обиходов вышел из подъезда и сел в машину. Двигатель не заводил, просто сидел, глядя в темноту прямо перед собой.

«Зачем я это делаю? — подумал он. — Зачем беспокою людей, выставляю себя сумасшедшим? Недоделанное дело, неоконченная книга… Бред! Капитан Рыков мертв. Барзеев, Варфоломеев, Барон — это все призраки, тени чьего-то безумия. Причем здесь я? Дудкин, Людочка, Коля… Иван Заморокин…»

Обиходов в который раз уже за последние дни начал вспоминать порядком подзабытые события пятилетней давности и вдруг подумал, что это было чертовски хорошее время. Славное время. Он препирался со старым чудилой Дудкиным, орал на Колю, стонал от наивности Людочки, сначала боялся, а потом не боялся и даже жалел Ивана. И был счастлив. Он жил настоящей жизнью. Чувствовал себя сильным, умным, нужным. В конце концов, он спас жизнь человеку! И даже не одному. Двоим, а то и троим. Ему удалось даже на какое-то время вернуть себе расположение любимой женщины. На какое-то время… На какое-то недолгое время… Все прошло, рассосалось, разошлось, как круги по воде. Теперь он опять занимается мелкой поденщиной, слушает бредни всяких Лукасов, тискает девушек на подземных стоянках. И вдруг сигнал, оттуда, из того счастливого времени! Капитан Рыков! Он, может, жив! Обиходов! Ты опять сможешь стать сильным, умным и главное — нужным! Эх…

Обиходов усмехнулся, завел мотор и плавно тронул машину с места. Еще погруженный в свои мысли он рассеяно скользнул взглядом вдоль ряда припаркованных у дома автомобилей. И вдруг резко ударил по тормозам. В пяти метрах от подъезда стоял знакомый серо-голубой «шевроле импала». Обиходов выскочил из машины, в два прыжка подбежал к «шевроле». Внутри он увидел того, кого и рассчитывал увидеть — своего двоюродного брата. Обиходов рванул дверь на себя и с ненавистью зашипел:

— Ты что здесь делаешь?

Левандовский, явно не ожидавший такого напора, растерянно поднял руки.

— Ничего, — пролепетал он. — Тебя жду.

— Следишь за мной, сволочь?!

— Да что ты, Жорж?!

— Я предупреждал, чтобы ты мне больше на глаза не попадался, — Обиходов выставил вперед указательный палец, словно хотел пригвоздить Левандовского. — Предупреждал?

— Жорж… — начал было Левандовский.

— Еще раз тебя увижу, шкуру спущу! — Обиходов захлопнул дверь, да так, что раритетный экипаж задрожал всеми своими хромированными накладками.

— Жорж! — услышал он голос брата. — Жорж, ну что ты, как маленький! Ну, успокойся, давай поговорим!

— Не о чем мне с тобой разговаривать, — бросил через плечо Обиходов.

— Жорж, я улетаю к Дудкину.

Обиходов остановился.

Через минуту они сидели в машине.

— Ты следишь за мной? — спросил Обиходов.

— Не слежу, Жорж, говорю же, не слежу! — всплеснул руками Левандовский. — Просто я ждал тебя здесь.

— А откуда ты знал, что я здесь буду?

— Я знал, что ты не успокоишься, после этой истории… Ну, после этого дурацкого розыгрыша. Пару дней будешь приходить в себя. Потом начнешь звонить в исследовательский центр Дудкина, там тебе скажут, что Дудкин уже давно работает не в Москве, а во Франции, ты начнешь копать дальше, проверять всех персонажей, упомянутых в дудкинском письме. Ты ведь раньше считал, что оно выдумано от начал до конца, а теперь вдруг окажется, что и Барзеев и Денисенко на самом деле существовали, правда уже давно мертвы. Самой доступной окажется Елена Одинцова. Узнать телефон и адрес ведь проще простого. И вот ты здесь. Правда, Елена тебе мало чем помогла. Варфоломеев пропал бесследно. Рыкова она считает погибшим, а тебя после этой встречи — сумасшедшим.

— Ты был у нее?

— Нет, — Левандовский покачал головой. — Это было необязательно. Семашко и так все выяснил, без визитов. Она ничего не знает.

— Семашко… — Обиходов усмехнулся. — Это он тебя сюда послал?

— Нет, Жорж, я сам.

— Прекрати! — махнул рукой Обиходов.

— Можешь мне не верить, — волнуясь, произнес Левандовский. — Можешь не верить. Я просто хочу предупредить, если ты решишь действовать самостоятельно, без них, то знай, что они ждут от тебя именно этого. Они готовы к этому, и у Семашко уже наверняка есть план на этот случай. Я не знаю какой, но он есть. Не лезь против них, Жорж. Будь хитрее. Пусть они думают, что ты с ними, что ты согласился поиграть в эту игру. За деньги или просто… ради интереса. Лучше, конечно, за деньги, так им будет понятнее. Ты найдешь своего Рыкова, Жорж! Я тебе помогу. Я не с ними, я с тобой. Я с тобой, брат!

14

Самолет приземлился в аэропорту Марселя около девяти вечера. За стеклом иллюминатора в обрамлении огней летного поля разгорался южный фиолетово-пунцовый закат. Моря не было видно, но по каким-то неуловимым признакам чувствовалось его близкое присутствие.

— Ну, слава Богу, долетели! — выдохнул с облегчением Левандовский. — Давай по последней, за счастливое приземление.

— Может, хватит пока? — предложил Обиходов. Впрочем, не очень твердо.

— Что мне ее с собой таскать? — Левандовский достал откуда-то из-под кресла большую почти допитую бутылку виски.

При этом он неприязненно покосился на их соседа, пожилого сухопарого немца, занимавшего кресло у прохода. Из-за него весь полет из Франкфурта пить приходилось почти украдкой. Как только взлетели, Левандовский произнес:

— Боюсь летать.

И тут же разлил «за удачный взлет». Естественно, предложили немцу. Тот вместо того, чтобы с благодарностью согласиться или вежливо отказаться, гневно задвигал своим острым старческим кадыком и начал что-то возмущенно выговаривать. Обиходов различил только «нихт» и «флюг».

— Что это он? — удивился Левандовский.

— Говорит, что со своим нельзя, — перевел Обиходов. — Как в советской столовой.

— Нельзя так нельзя, — сказал Левандовский. — Чего он так разволновался-то?

— Это он жизни учит, — определил Обиходов. — Немца хлебом не корми, дай кого-нибудь жизни поучить.