Секретная миссия роботов в Хомутовке - Сергей Иванович Кощеев Страница 9

сидела скромно, они, видимо, не знали ещё, как себя вести в такой ситуации, другая часть пыталась что-то делать, изображая людей. Яго стал повязывать себе на шею салфетку, затем, повернувшись к соседу, зачем-то спросил: «Ну как?» На что сосед нахлобучил тому посильнее кепку и сказал: «Красавец!» Другой робот деловито схватил зазвонивший мобильник со стола и стал громко говорить: «Чё ты мне звонишь?! Некогда мне! Отстань! Я занят!» Затем через небольшую паузу: «Сам дурак!» – и положил телефон на место. Но тут же закричал сосед: «Эй! Это мой телефон! Какого чёрта ты его хватаешь и кого там дураком назвал?!» Ещё один попытался было разрезать курицу встроенным приспособлением, типа крутящегося диска с зазубринами, но его действия сразу пресекли и чуть было не прогнали с торжества.

Первой взяла слово Алевтина. Она поприветствовала роботов, поздравила, пожелала всем быть поактивнее и подняла тост за знакомство. Все выпили. Робот Логикус, выпивший стопку водки, с довольным видом сказал:

– Хорошо пошла!

– Мягонькая! – поддержал его робот Коди.

– Эх, братцы! – Яго вскочил с места, но, не увидев поддержки, как бы потерялся и снова сел.

Далее пошли тосты: «За дружбу!», «За дружбу между людьми и роботами!», «За Вертера!», «За разные модификации!».

– А разве могут быть модификации заразными? – спросил Яго.

Произнесли ещё несколько тостов, выпили, призадумались.

После небольшой, обычно неловкой в такой ситуации паузы, встал Рацио, на голове которого, как всегда, была строительная каска, и, вынув из заднего кармана какую-то бумажку, сказал:

– Мне тут Михалыч подкинул несколько тостов. Хочу произнести от имени людей… – Развернул бумажку и без всякой интонации неуверенно произнёс: – Первый тост: ну… будем!..

На некоторое время наступила тишина. Шёл процесс осмысления короткого, но очень ёмкого тоста. Кажется, роботы впали в ступор. Стало слышно, как у трёх роботов включились вентиляторы охлаждения из-за усилившегося мыслительного процесса. Кто-то изобразил кашель, кто-то следом чихнул, и ему все пожелали здоровья, а потом мадам Орднунг попыталась спасти ситуацию:

– Прекрасный тост. Будим – значит пробуждаем. Например, завтра на поэтическом конкурсе нам предстоит пробуждать в людях чувство прекрасного.

– Нет-нет. Не будим, а будем, – усугубил ситуацию тостующий. И снова повисла тишина.

– Интересно, где этот алкаш Федька? Он же профессионал в таких ситуациях, – спросила Орднунг.

Вечеринку спас Робин. Он вдруг встал и громко заявил:

– А что так скучно-то?! – Схватил бутылку водки, налил стакан, после этого крикнул: – За ВДВ!!! – выпил и со всего маху разбил бутылку о голову.

И тут бо́льшая часть роботов поняла, что пора пьянеть, и, как по команде, почти все перешли в режим наибольшей погрешности при вычислениях и нечёткой логики. Стол загудел, наполнился громкими пьяными голосами роботов: «О-о-о! Нормально! Ща повеселимся!» Кто-то попытался даже затянуть: «Ой, мороз, мороз», но, потонув в общем шуме, замолчал. Роботы стали сбиваться в кучки по интересам. Жизнь, казалось, закипела.

Алевтина попыталась организовать какие-то соревнования, конкурсы, но роботы её уже не слушали. «Ну что ж, пусть всё будет как будет», – решила она и самоустранилась.

С края стола возле двери образовалась одна из кучек роботов, где робот Факториан увлечённо говорил:

– Я вчера вот такой болт выточил! – и развёл руки на полметра в стороны, а затем ещё постепенно добавил полметра, наблюдая за тем, как растёт недоверие у собеседников.

– Врёшь! – не выдержал кто-то.

Неточными движениями хвастун взял у соседа ложку с вилкой и, перекрестив, вытянул их в сторону скептика:

– Вот те крест, не вру!

Сосед что-то забурчал недовольным тоном и забрал свои столовые приборы.

– Вот те круг, не вру! – в ход пошла тарелка.

В другом конце зала в углу стояли и курили несколько роботов, а один из них, Scienfought, или попросту Саня, рассказывал пьяным, но серьёзным голосом о каком-то интересном фильме:

– …и тогда он подошёл к одному из них и сказал: «Мне нужна твоя одежда…»

Роботы, стоявшие рядом слегка пошатываясь, что давалось многим нелегко, закивали, понимая всю серьёзность сказанного, а одна, по имени Вирта, как бы схватившись за щеку, закивала головой из стороны в сторону, изображая удивление.

Возле дальнего окна сидела Кибермама и эмоционально рассказывала окружающим:

– Я ей так и сказала: «Ещё раз увижу с ним – выцарапаю глаза, а вместо них вкручу болты…»

Не успела договорить, как к ним подошёл железный робот Штепсель, на спине у которого был рисунок: 220V vs 380V с одиночной молнией слева и тройной справа, и, распахнув перед ними обшивку на уровне живота, сказал:

– Девчонки, смотрите!

– Фу! – недовольно отреагировала Кибермама, а две другие просто захихикали.

– У тебя же там ржавчина! Иди отсюда, пока всех не перезаражал!

– Вы не туда смотрите! Я вам гравирухи показываю! Классная? Хочу на спине себе такие набить.

– А шрам из-за чего?

– Не шрам, а шов. Это меня люди распилить пытались. Ценные материалы искали. Кое-как отбился.

Недалеко от них сидел, развязно развалившись на стуле с банкой пива в руке, робот Аниматон, имевший вид молодого парня, в окружении двух молодых красавиц: Калькулетты, или просто Кальки, и Киберуччи – и тараторил без остановки о своих ярких приключениях:

– …робот-инспектор спрашивает у меня: «Где робот-Серёга? У вас по накладной должен быть ещё один робот». Я такой высыпаю горсть микросхем на стол: «Этот что ли?» Тот такой: «А-а-а! Что вы с ним сделали? Я сейчас же обо всём доложу. Где моя фуражка?» А Серёга ему уже успел эту фуражку наизнанку вывернуть. Тот такой пытается её надеть, не может, кому-то там докладывает: «База, база, не могу закончить выполнение своих обязанностей по причине неподходящего размера элементов экипировки». Тут Серёга такой выходит весь в кетчупе измазанный. Тот увидел, закричал: «Что с ним такое?!» Я говорю: «Не видите, что ли, кровью истекает». Тот: «Он же робот, откуда кровь?» Я ему: «Эволюционировал, в человека превратился». Инспектор: «Разве такое может быть?» Я ему: «Почему нет, у вас есть доказательства, что такого не бывает?» Тот уже не знает, что сказать, пытается встать, а клей не даёт…

Обе девицы слушают, хихикают, даже не пытаясь прервать эту быструю трескотню.

А в стайке курящих продолжается интереснейший рассказ о фильме:

– И вот когда до рычага, чтобы спасти человечество, остаётся всего полметра, он вдруг останавливается и замирает.

– Как? Почему?

– Что с ним?

– Почему замер?

Кажется, рассказ достиг кульминации.

Рассказчик Саня, выдержав паузу, наконец говорит:

– Батарейки сели.

Все, продолжая покачиваться, охнули от изумления, а Вирта, опять закачала головой, зацокала языком (если таковой у неё был) и сказала с прискорбием:

– Какая нелепая смерть!

Робот Логикус, набравший себе полную тарелку еды, медленно, будто боялся