Петр Завертаев - Небесная милиция Страница 91

— Что, приехали? — спросил он.

Жан-Люк вышел из кабины и, ни слова не говоря, направился в белый домик.

— Куда это он? — спросил Левандовский.

— Понятия не имею, — ответил Обиходов.

— Может, сбежим пока не поздно?

Обиходов открыл дверь и вышел. С удовольствием размял затекшие от долгого сидения ноги и потянул спину. Со всех сторон из темноты доносился густой стрекот. Он совсем не походил вялую флегматичную возню родных кузнечиков, это был яростный страстный ор. Мириады невидимых маленьких созданий изо всех сил старались перекричать друг друга, чтобы сообщить миру свою, именно свою весть.

— Послушай-ка, цикады! — с восхищением произнес Обиходов.

— А мы что, приехали уже? — Левандовский осторожно высунулся из микроавтобуса. С момента прилета он почему-то начал изъясняться в основном вопросами. Даже не особенно требуя ответов на них.

Жан-Люк появился через пару минут. Он нес в руках два ключа с большими деревянными брелоками. Один ключ он молча вручил Обиходову, другой Левандовскому.

— А это зачем? — не удержался от вопроса Левандовский.

Жан-Люк открыл багажное отделение, предлагая забрать чемоданы, и пригласил последовать за ним по выложенной каменными плитками дорожке в темноту.

— Куда это мы? Что это? — слышал Обиходов за спиной голос Левандовского.

Они подошли к домику в средиземноморском стиле с белеными стенами, верандой и черепичной крышей. У дома было два входа, слабо освещенные изящными фонариками из кованного железа. На массивных деревянных дверях значились цифры 13 и 14. Обиходов посмотрел на свой ключ. Номер 14.

— Тринадцать! Я так и знал! — раздался трагический возглас Левандовского. — Все одно к одному.

— Давай поменяемся, — предложил Обиходов.

— Ты это серьезно? — спросил Левандовский.

— Конечно.

Левандовский посмотрел на безмолвного Жан-Люка, словно ждал от него подсказки, и сказал:

— Нет, видно придется мне пить эту чашу до дна.

— Как знаешь, — сказал Обиходов. Он тоже повернулся к Жан-Люку. — Ну, как говорится, мерси. Спасибо за все.

Жан-Люк молча кивнул и отправился восвояси.

— Заметь, он даже ночью не снимает темные очки, — прошептал ему в след Левандовский. — Жуткий персонаж, типичный убийца. Слушай, Жорж, ты правда согласен поменяться номерами?

— Говорю же, согласен. Что ты не успокоишься никак!

— Я просто не хотел, чтобы мы менялись при этом цыгане, — шепотом объяснил Левандовский.

— Ты думаешь, что ночью он придет душить именно тебя, а не меня? — так же шепотом спросил Обиходов.

Вопрос поставил Левандовского в тупик. Он думал несколько секунд, потом произнес:

— Ты прав. Не стоит меняться.

Обиходов вошел в номер и зажег свет. Обстановка была простая, уютная, нарочито деревенская. Большая кровать, плетенное кресло, темные деревянные балки под потолком, белые стены с заботливо сохраненными неровностями. На стене картинка с крестьянками в сабо на фоне подсолнухового поля. На столе ваза с фруктами и записка, листок дорогой рельефной бумаги с красиво отпечатанным на компьютере текстом. Слава Богу, на русском.

«Уважаемый господин Обиходов, — говорилось в послании. — Мы безмерно счастливы приветствовать Вас в научно-рекреационном центре „Камарг“. Надеемся, что Ваше пребывание здесь будет приятным и полезным. Со своей стороны мы постараемся сделать для этого все возможное.

С наилучшими пожеланиями,

Обиходов усмехнулся, взял из вазы огромную сочную грушу и смачно надкусил ее. После душа он с наслаждением растянулся в огромной, почти бескрайней кровати. Постель пахла лавандой и свежескошенным сеном.

— Франция! — не удержался и вслух произнес Обиходов.

Он погрузился поглубже в подушки, но сон не шел. Голова гудела от перелета и переезда. Обиходов протянул руку и взял с ночного столика пачку рекламных буклетов. Большинство буклетов было на французском, так что Обиходову оставалось только рассматривать картинки и искать знакомые слова. Некоторые отдельные слова удавалось складывать в фразы.

«Камарг — уникальный природный парк в дельте Роны». «Более 400 видов птиц». «Большие колонии фламинго». «На фермах выращивают знаменитых камаргских быков». «Цветы соли» — какая-то особо выдающаяся соль, которую добывают на местных соляных озерах.

Среди прочих попался один буклетик на русском.

«Нравственное здоровье за двенадцать занятий. Революционный метод эффективной гармонизации личности» — прочел Обиходов. И дальше:

«Научно-рекреационный центр „Камарг“ предлагает комплексные программы по морально-нравственному оздоровлению: „Духовные ценности: методики обретения, сохранения и преумножения“, „Средства формируют цель: новые подходы к достижению успеха“. Специальное предложение для корпоративных клиентов „Высоконравственный коллектив — залог процветания компании“. Стоимость курса включает в себя четыре часа занятий в день, проживание на полном пансионе с трехразовым питанием, две экскурсии».

— Ай да, Дудкин! — усмехнулся Обиходов.

Шум в голове наконец-то поутих. Обиходов выключил свет и заснул, легко и безмятежно, как в детстве.

15

Солнечный свет лежал пятнами на столе среди кофейных чашек, тарелок и салфеток, как будто его тоже подали к завтраку. Утренний воздух, казалось, звенел от собственной чистоты и прозрачности. Летучие паутинки сверкали в нем, как хрустальные молнии.

— Рай, — умиленно сказал Левандовский, макая круассан в кофе. — Настоящий рай. Мы в раю, Жорж.

Обиходов кормил крошками воробьев, чистых, откормленных, будто бы породистых. Они даже чирикали как-то особенно, не скандально, как московские, а весело, почти мелодично. Впрочем, Обиходов не разделял их игривого настроения. После бутылки, выпитой в самолете, болела голова и ныла печень.

На дорожке среди розовых кустов появился человек в светлом льняном костюме свободного кроя и элегантной соломенной шляпе с цветной лентой. Присмотревшись, Обиходов в первое мгновение не поверил своим глазам. Это был Дудкин. Обиходов запомнил его неопрятным жалким стариком в нелепом одеянии Людочкиного дедушки. А тут, шляпа, белоснежная рубашка, легкая походка — виконт на утренней прогулке. Дудкин заметил изумление Обиходова и, очевидно, был очень доволен произведенным эффектом.

— Здравствуйте, гости дорогие! — произнес он нараспев еще за несколько шагов. — Добро пожаловать в наши пенаты!