Ник Перумов - Эльфийский клинок

Ник Перумов

ЭЛЬФИЙСКИЙ КЛИНОК

Кольцо Тьмы — Книга первая

Дрогнет Запад, и дрогнет Восток.Сила, Сила в Руке.Девять Звезд — Синий Цветок,Синий Цветок на Клинке.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая. ХОББИТ И ГНОМ

К вечеру затянувшие все небо тучи неожиданно разошлись, алый солнечный диск, точно в перину, опускался в сгустившиеся туманы, что сливались у горизонта с легкими, воздушными облачками. На багровом четко вырисовывались острые черные вершины Лунных Гор. Наступал тот короткий час в летние хоббитанские вечера, когда долгий день еще не до конца уступил место сумеркам, однако очертания предметов уже приобрели необъяснимую, таинственную расплывчатость: дерево предстает диковинным зверем, куст — скорчившимся в три погибели гномом, а дальний лес кажется прекрасным эльфийским замком. Даже вечерние крики петухов становятся мягче и благозвучнее.

Над недавно убранными полями властвовал легкий серебристый туман. Выплеснувшись из низин и оврагов, он растекался окрест, превращая одиноко стоящие столетние дубы в темные острова посреди белесого призрачного моря. В окнах разбросанных тут и там ферм постепенно гасли огни — хозяева укладывались спать. Ухнул филин, мелькнула стремительная тень козодоя. На мосту через Брендивин заперли ворота. Южнее, в Бэкланде, на высокую сторожевую вышку во дворе Бренди-Холла, вскарабкался часовой-хоббит с луком и полным колчаном стрел. Поправив сигнальный рожок у пояса, он принялся мерить шагами огражденную толстыми бревнами дозорную площадку. В нескольких милях к востоку угрюмо темнела сплошная стена Старого Леса, протянувшегося далеко на юг и восток. Караульщик поплотнее закутался в шерстяной плащ и оперся на перила, вглядываясь в стремительно поглощаемую сумраком даль. Позади первых деревьев Леса еще угадывался просвет Пожарной Прогалины, но и его быстро заливал сумрак. На небе высыпали по-осеннему яркие звезды.

Караульщик на вышке обернулся, внезапно заслышав легкие шаги во дворе усадьбы. Из боковой двери вынырнула небольшая даже по невеликим хоббитским меркам фигурка, приоткрывшая ворота конюшни и тотчас же юркнувшая внутрь. Вскоре хоббит вывел оседланного пони, сел на него и не торопясь потрусил к ведущей на север дороге. Туман быстро поглотил его.

“Ну что ж, обычное дело, опять этот чокнутый по ночам шляется! — Караульщик ухмыльнулся и сплюнул. — Совсем, видать, задурил себе голову этими сказками!.. Начитался Красной Книги, и вот вам, пожалуйста… Что, лавры Мериадока Великого покоя не дают? Уж сколько лет минуло: поди, три века будет… И старый Бильбо, и племянничек его, Фродо, за Море ушли… Чего теперь-то? И эльфы уплыли, говорят, и гномы куда-то сгинули… Люди и те стороной нас обходят… Чего ему неймется?”

Мысли караульщика текли неспешно, лениво, как и само тягостное, от прошлых времен оставшееся дежурство…

Пони неспешно рысил по наезженной, давно известной дороге. Впрочем, известной ли? Ночь властной рукою смыла обыденные краски, дав на время иную личину каждому предмету и каждому живому существу. Хищно тянутся с обеих сторон к всаднику узловатые ветки, точно змеи, норовят зацепить за плечи, вырвать из седла… Куст вырастает на глазах, разворачивается, распухает — не иначе как из зеленых глубин появится сейчас какая-нибудь тень с фонариком в бесплотной, бестелесной руке. Надо уметь ответить. На поясе у хоббита висел взятый тайком от старших заветный гондорский клинок — тот самый, что носил еще сам Великий Мериадок. С таким оружием бояться нечего — от одного его вида должна бежать любая нечисть.

Цок-цок, цок-цок. Все гуще тьма; тени вдоль дороги выстраиваются в длинные ряды. Хоббиту кажется, что он узнает их. Вот — разве не стройный эльф-воитель приветственно машет ему рукой? Или разве вон там не оперся на тяжелый боевой топор неунывающий гном, беспечно раскуривший трубочку?..

Хоббит давно бросил поводья, и пони брел сам по себе… Ничего не было лучше этих одиноких прогулок летними ночами, когда оживают старинные сказки и предания, когда в любую минуту ожидаешь нападения, когда рука сама тянется к эфесу…

Под развесистыми вязами дорога делала крутой поворот. Здесь было самое страшное место. Слева сквозь заросли пробивался призрачный блеск глубокого, темного пруда, окруженного густым ивняком. Здесь всегда собирались ночные птицы: их странные, непривычные для хоббитского слуха голоса раздавались особенно громко. Но для замершего в седле хоббита это свистела и гукала глумливая свита Девятерых, возвещая их скорое появление. Хоббит закрыл глаза и представил их себе: черные кони, точно сотканные из мрака, в плотных наглазниках — внутри их горит колдовской огонь, их взгляды нельзя выпускать наружу — мчатся, мчатся сквозь ночь, ветер рвет черные плащи Всадников, бьются о бедра длинные бледные мечи, от которых нет ни защиты, ни спасения, неистовой, нелюдской злобой горят пустые глазницы, а чутье жадно ищет запах свежей крови… Вот-вот свита умолкнет, заросли бесшумно раздвинутся, и хоббит окажется лицом к лицу с Предводителем Черных Всадников. Жутко и заманчиво! Заманчиво оттого, что в глубине души хоббит знал: ничего подобного не случится, кусты останутся недвижными, и, спокойно миновав это место, он повернет назад, чтобы успеть выспаться перед трудным, полным домашних хлопот днем. Будет обычно размеренная жизнь, в которой все известно заранее и ничто не изменится и измениться не может…

Пони внезапно всхрапнул и остановился. В освещенном лунным светом проеме между стволами возникла коренастая фигура, на две головы выше хоббита. Неизвестного окутывал плотный плащ, так что видна была только отставленная в сторону рука с длинным посохом.

Волосы у хоббита встали дыбом. Его охватил леденящий сердце ужас, голос пресекся, крик умер на губах… Неизвестный сделал шаг вперед. Пони попятился, дернулся — и потерявший равновесие хоббит покатился в придорожную траву. Раздался торопливый перестук копыт — пони проворно удирал куда глаза глядят. Забыв обо всем на свете, хоббит перекатился на живот и вскочил, обнажив меч. (Сколько раз у себя в комнатке он гордо выхватывал его из ножен, воображая, что сражается с орком или троллем!) Оружие тускло блеснуло, придав хоббиту храбрости.

Эй, приятель! Ты что, белены объелся? Спрячь клинок! — раздался из темноты спокойный, чуть гортанный голос.

— Не подходи! — взвизгнул хоббит, отступая и выставив перед собой меч.