Анатолий Нейтак - Камень и Ветра 1. Камень на дне

Анатолий Нейтак

Камень и Ветра 1. Камень на дне

1

В тот день – канун Столетия – Рышару было совсем худо. Призрак зелья стиснул шею так, что ещё чуть – и начнёшь задыхаться. Беззаботное пение птах, шелест ветвей, запахи прогретой земли и бледно-оранжевые стенки добровольной тюрьмы… Рышару невыносимо хотелось уйти от всего этого, выпрыгнуть из собственной чёрной шкуры. Разумеется, он знал, что ни к чему хорошему это не приведёт. Имел большой печальный опыт. Но бес противоречия всё равно погнал его в город. Ха!

Нарочно оставив на месте ситриллевую палатку вместе с прочим барахлом, Рышар выполз на свет и распрямился во весь свой немалый рост. Воздух пах сеном и весной. Улыбнувшись (и не заметив, что улыбка ещё до рождения мутировала в усмешку), Рышар достал серые шорты с голубой курткой, натянул и побежал через лес к старой дороге. Когда он добрался до неё, перескочил через оплывшую канаву и затопал мозолистыми ступнями по разрушающемуся полотну шоссе, его ноздри раздувались, помогая лёгким прокачивать больше воздуха, а губы растянулись в кривой, совершенно волчьей ухмылке. Шлёп-шлёп-шлёп ноги, руки в кулаки – раз-два, вперёд, быстрее, ещё! Самолёты и отдельные любопытствующие, встречные и попутные, снижались поглядеть на диковинное зрелище; попутные самолёты, примерно каждый второй, ещё и с намерением "подбросить" – но все, как один, улавливали вблизи плотный сгусток шейда вокруг бегущего и с торопливой брезгливостью взмывали выше. Рышар игнорировал их, замкнув сенс так плотно, как мог, но направления не менял. Город так город. Потерпим. Не впервой.

И вообще – напомним счастливцам, чьими трудами они счастливы! Преподадим очередной урок о вреде зла. Пусть помнят, забывчивые!

Очередной самолёт – встречный – снизился, но не отпрянул. Более того: мгновение поколебался, после чего нырнул и мягко опустился на дорогу впереди. Это было чем-то новым. Рышар даже вообразил на миг, что горожане восстановили полицию, но тут же коротко рассмеялся идиотской мысли и свернул, намереваясь миновать чужака. Это для лайта каждый встречный – друг и товарищ, а для шейда все люди – чужаки. Даже чистые лайты вроде этого, в самолёте.

Обтекатель раскрылся, как стручок. В сенс Рышара толкнулся лучик неуверенного посыла. Не оглядываясь, шейд миновал самолёт и начал удаляться…

– Постойте, пожалуйста!

Рышар замер.

Давно уже его не удивляли так сильно. Лайт, желающий остановить изгоя? Говорящий – вернее, пытающийся кричать – ради этого вслух? Лайт, заглядывавший в древние базы данных (а откуда ещё могло взяться это архаичное "пожалуйста")?

Рышар мотнул головой. Он так плотно замкнул сенс и так давно не слышал живых голосов, что не сразу осознал: странный лайт – не он, а она.

– Не уходите!

Ещё одна метка: замшелое обращение на "вы".

– Зачем я вам нужен? – хрипловато, с отвычки, спросил Рышар. Обернуться ради этого он и не подумал.

– Поговорить.

– О чём? И зачем? – повторил Рышар упрямо.

– Разве у беседы обязательно должна быть цель?

"Скрытность. Нет, это уже ни в какие ворота…" Рышар обернулся.

Лайт стояла на земле (!) рядом со своим маленьким двухместным бескрыльником и упрямо смотрела на шейда из-под волны зачёсанных набок рыжих волос. О диво! Она была, в отличие от большинства лайтов, стройной и даже с заметным количеством мышц. И бесстыдно юной. Одежда её также навевала на мысль о древних, столетней и большей давности, базах данных. Современная мода давно списала в утиль и юбки, и функциональную обувь.

– Если вы собираетесь в город, мы могли бы долететь туда вместе, – сообщила рыжая. Устная речь давалась ей легко, и Рышар задумался, где, как и почему она практикуется в этом искусстве. Да и сенс она замкнула плотно, почти как сам Рышар. Архаистка? Историк?

В таком-то возрасте? Ха и ещё раз ха!

– А куда собиралась ты сама?

– Я собиралась найти шейда. И мне всё равно, где говорить с вами. С тобой. Как твоё имя?

– Шейд, – буркнул Рышар. – А твоё?

– Анжи. И по жизни, и в Сети.

– Раз я тебе нужен, Анжи, давай за мной.

Повернувшись снова, Рышар привычно побежал к городу. Ему было интересно, как поступит новая знакомая. Отстанет, чтобы поискать шейда поконтактнее? Полетит следом? Снова попросит притормозить?

Ни то, ни другое, ни третье. Анжи последовала за Рышаром по земле, бегом. И даже ухитрилась его догнать. Скосив глаза, Рышар убедился, что она бежала честно, а не изображала бег при помощи левитации. Её рыжий, в тон волосам, бескрыльник парил у неё над головой и чуть позади, словно воздушный шарик на верёвочке. Или ручной пёсик. Причём похоже было, что это не требует от Анжи особых усилий. Чудеса.

А чудеса ли? Поразмыслив, Рышар изменил оценку. Настоящим чудом было вовсе не управление самолётом снаружи, даже не умение бегать. Чудом было то, что Анжи – лайт! – по собственной воле терпела общество Рышара. Причём, насколько можно было судить со свёрнутым сенсом, без натужности, снисходительности, брезгливости и прочих сопутствующих.

"Сколько тебе лет?" – эксперимента ради послал Рышар, приоткрывая сенс и отслеживая реакцию Анжи. В ответ та замкнула свой сенс ещё плотнее и ответила вслух:

– Двадцать два. И пять месяцев. А зачем тебе?

– Разве у вопроса обязательно должна быть цель?

Свершилось новое чудо. Анжи смутилась.

– Извини. Я должна была сразу… я… самоизоляция как итог негативно оцениваемых действий – это неправильно… нечестно. Я… хотела… найти аргументы, чтобы… смягчить…

Рышар остановился. Анжи тоже.

"Аргументы? Смягчить?" Задохнувшись, лайт съёжилась от близости шейда, от тяжести его посыла. Рышар развернул свою сенсорную сферу примерно до половины обычной силы, и мимолётные лайты начали шарахаться от него уже за три-четыре сотни метров. Но Анжи, стоящая в трёх шагах, не отодвинулась. Только её бескрыльник, выдавая реакцию хозяйки, неаккуратно шлёпнулся наземь. Заметив, что Анжи начинает бледнеть от боли, Рышар опомнился.

– Залезай, – сказал он вслух, указывая на заднее сиденье самолёта. Деревянно переставляя ноги, лайт повиновалась – неуклюже, словно начисто забыв о левитации. Рышар устроился впереди, замкнул обтекатель и поднял бескрыльник в воздух с лёгкостью, выдающей бывшего полупрофессионала.

– Я окажу тебе большую любезность, преподав бесплатный урок и вытряхнув из рыжей головы завиральные идеи. Касательно самоизоляции. В какой части города ты живёшь?

– На Прудах. Я… покажу.

– Ну-ну. Передумаешь – скажи. Я шейд, но не садист.

Анжи не стала спрашивать о значении последнего слова, и Рышар хмыкнул – про себя, конечно. Выражать свои чувства как лайт, "на эфир", он разучился. С тех самых пор, как стал тем, кем стал.