Дженнифер Робертсон - Золотой ключ. Том 2

Мелани Роут, Дженифер Робертсон, Кейт Эллиот

Золотой ключ. Том 2

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ЧИЕВА ДО'СИХИРРО 1262 — 1286

Глава 33

— И тогда.., что, вы думаете, случилось тогда? С десяток ребятишек подпрыгивали от любопытства па разложенных посреди лужайки одеялах.

— Ну расскажи! — ныл один.

— Он победил? — вопрошал другой.

— А что случилось с принцессой? — интересовался третий.

— Ну, пожалуйста, Челла, расскажи, что было дальше! Прелестная девушка сидела, смеясь, среди оживленных детей. Золотые как солнце волосы, голубые, цвета ириса, глаза, нежная, как розовый бутон, кожа — вся она была похожа на весеннее утро. Даже платье у нее было весеннее, цвета молодой листвы. Девушка продолжала свой рассказ. Рыцарь разрушил темные чары, принцесса по-прежнему боролась со злой мачехой. Боролась со слезами и служанка, наблюдавшая эту сцену из дома. Агнетта нянчила девочку с колыбели и любила ее без памяти. Мечелла была такая юная, такая прекрасная, такая невинная и доверчивая — и вот скоро она станет женой человека, которого обожает, но Агнетта опасалась, что он разобьет девочке сердце.

Была бы жива королева Мирисса, Агнетта поведала бы ей о своих дурных предчувствиях и выслушала совет. Но добрая королева уже пятнадцать лет как умерла, оставив безутешного мужа и двоих маленьких детей. Девочка выросла на руках у служанки, а мальчик и вовсе не знал материнской ласки. Хотя король Гхийаса Энрей II был любящим отцом, государственные дела отнимали у него все время. Поэтому после смерти жены он согласился с министрами, что шестилетнему наследному принцу следует дать мужскую свиту и воспитать его истинным королем. Людьми юного принца, так же как и придворными дамами Мечеллы, все пятнадцать лет управляла сестра короля — нетрудно догадаться, откуда взялась злая мачеха в сегодняшней сказке. Принцесса Пермилла с жестким, словно вырубленным из дерева лицом то и дело появлялась в детском крыле замка, чтобы возгласить: “Мы сделаем из тебя короля!” — как будто маленький мальчик был куском теста, которое следовало замесить, раскатать и засунуть в форму с надписью “Энрей III”. Мечеллу строгая тетка тоже пыталась переделать по образу и подобию своему. Слава Богу, это у нее не получилось. Слава Богу, что в прошлом году Мечелла достигла совершеннолетия и была освобождена от опеки.

Замена материнской любви лестью придворных и суровыми порядками Пермиллы не относилась к самым мудрым поступкам короля, но дети это как-то пережили. Возможно, им помогло врожденное упрямство, заставлявшее своенравных племянников противостоять теткиному “воспитанию”. Пермилла считала, что только дети виноваты в ее педагогической неудаче. Спроси она Агнетту, та объяснила бы ей, что дети сделали бы для тети все что угодно за малейшее проявление материнской любви. Но вряд ли гордая принцесса Пермилла из Гхийаса снизошла бы до беседы с простой служанкой.

Недавно наследному принцу исполнился двадцать один год, и он был занят исключительно собой. Уже в четырнадцать лет он заводил интрижки с горничными (несмотря на многочисленные серьезные предупреждения, ибо в Гхийасе — увы! — уже рождались когда-то королевские бастарды), но основным его увлечением была охота. Дарованная три года назад свобода от Пермиллы открыла принцу дорогу ко всем радостям жизни, доступным богатому, благородному и красивому молодому человеку, которым все восхищаются — пусть даже неискренне.

Тем не менее у него было доброе сердце и ясный ум, и втайне все надеялись, что он перебесится, вспомнит про свои обязанности и женится. Со временем.

В отличие от него Мечелла мечтала о замужестве. Такая дочь могла бы стать предметом гордости для любого отца — не важно, король он или нет. Только Агнетта знала, как несчастна была девочка после смерти матери, с каким трудом она скрывала свои чувства, как нуждалась в чьей-нибудь любви. С тревогой в сердце смотрела Агнетта на свою принцессу. Что принесет с собой наступающая весна? Не погасит ли улыбку на лице ее дорогой девочки, не заставит ли умолкнуть серебристый смех? Она слышала много всякого о чужой стране за горами Монтес-Астраппас и боялась этих гор и молний, давших им название, — ведь они предвещают вечную разлуку с ее любимицей. Тайра-Вирте была, по гхийасским меркам, не слишком цивилизованным местом, несмотря на ее красоту и искусство иллюстраторов Грихальва. Именно семейства Грихальва и боялась Агнетта, но не художники были причиной ее опасений.

Мечелла закончила свою сказку. Добро победило — к полному восторгу юных слушателей. Им повезло, что они успели дослушать: появился учитель и прогнал непослушных учеников обратно в школу для детей дворцовых слуг. Конечно, он не стал бранить Мечеллу — никто во дворце просто не смог бы себе это позволить. Кроме разве что Пермиллы Черносливины. И действительно, стоило Мечелле объяснить, что в такой чудесный день вполне простительно выкрасть на часок детей из душного класса, как суровое лицо учителя смягчилось и он улыбнулся. Глядя на него, улыбнулась и Агнетта. Ну разве можно не полюбить эту девочку?

Но опыт давно прошедшей юности подсказывал иное: красота, обаяние и невинность не принимаются в расчет, если человек, вместо того чтобы обожать свою юную невесту, пылает страстью к любовнице.

Оставшись одна, Агнетта потянулась навстречу теплому весеннему солнцу, будто хотела обнять его. Уже близился полдень, а ведь надо было еще переодеть принцессу в платье, которое она со смехом называла Дворцовый Наряд Второго Класса. Но Агнетта не спешила. Пусть девочка погуляет. Это последние дни ее детства. Скоро начнется вся эта взрослая предпраздничная суета. А принцесса еще так молода…

Наконец Агнетта поняла, что больше тянуть время нельзя. Она подошла к Мечелле и окликнула ее. От одного взгляда на юное восторженное лицо принцессы тревога служанки возросла.

— Какие новости?

— Грихальва вернулся из Тайра-Вирте. — Измученная предчувствиями, Агнетта говорила с необычной для нее резкостью. — Твой отец счастлив как щенок, виляющий двумя хвостиками сразу.

В следующее мгновение Мечелла, звонко смеясь, закружилась с ней по мягкой как бархат траве лужайки.

— Челла, перестань! У меня голова кружится…

— И у меня! Какое счастье! Я выхожу замуж за Арриго до'Веррада! — Принцесса расцеловала Агнетту в сморщенные щеки. — Мы поженимся, у нас будет дюжина детей, и мы станем самой счастливой на свете парой!

"Матрейа э Филий, пусть это будет правдой, моя девочка”. Прервав наконец неистовое кружение, Агнетта взяла принцессу за руки.