Андрэ Нортон - Трое против Колдовского Мира: Трое против Колдовского Мира. Заклинатель колдовского мира. Волшебница колдовского мира

Андрэ Нортон

Трое против колдовского мира

Книга III

Трое против колдовского мира

(роман, перевод А. Пахомова)

1

У меня нет дара слагать песни. Я не чета сулькарским бардам, чьи баллады так вдохновляют морских волков на подвиги. Недостает мне и терпения, чтобы следить за тем, как я использую слова. Я вовсе не красноречив. Но если человеку случается пережить невероятные события, в нем рано или поздно пробуждается желание поведать о них — пусть и не складно — своим потомкам, дабы те знали, на что способны были предки, и в этом знании черпали бы силы для себя.

Итак, я начинаю повествование о трех уроженцах Эсткарпа, вступивших в борьбу с теми, кто правил их страной. Они отважились на это, чтобы освободить древнюю расу от заклятия, наложенного на нее тысячу лет назад и помрачившего разум ее людей. Эти трое были мы: Килан, Кемок и Каттея. По крови мы лишь наполовину принадлежали к древней расе, и это было нашей болью, но и нашим спасением. С детства мы чувствовали себя как бы от всех в стороне — ведь мы происходили из рода Трегартов.

Наша мать, госпожа Джелита, была до замужества одной из владычиц — колдуньей, обладавшей Даром Силы. Она не утратила его и после того, как вышла замуж и родила нас — близнецов. И хотя Совет Владычиц не вернул ей Камень Силы, которого ее лишили в час замужества, все же Мудрейшие вынуждены были признать, что она осталась колдуньей, и продолжали считаться с ней.

Отец наш явился в Эсткарп из другого мира — пройдя через Ворота. В том мире, откуда он пришел, он был воином, и отнюдь не рядовым; он привык командовать людьми. Но судьба заманила его в ловушку. Враги грозили ему расправой, и он вынужден был скрываться от их преследования, пока не нашел Ворота. Так он появился в Эсткарпе — в самый разгар войны с кольдерами.

Но именно благодаря ему и моей матери с кольдерами навсегда было покончено, и с тех пор дом Трегартов стал пользоваться почетом. Отец и мать заслужили славу тем, что нашли логово кольдеров и закрыли Ворота, через которые эти демоны явились в наш мир. С кольдерами было покончено, но след их пребывания на этой земле остался надолго. Эсткарп продолжал задыхаться от нападений; то и дело нужно было отбиваться от врагов — и с севера, и с юга. Мы родились в мрачную пору.

Наше появление на свет тройней было случаем, уникальным для древней расы. Когда мать перед родами уложили в постель в последний день уходящего года, она стала напевать заклинания; она решила, что ее первенцу предстоит быть воином, как того требовало смутное время. Первым явился в этот мир я — заходясь в плаче, будто уже предчувствовал все грядущие печали и беды.

С моим появлением на свет муки матери не кончились, и потому меня поспешили успокоить и, спеленав, положили возле нее. Мучения ее продолжались еще много часов, и все боялись, что она уйдет из этого мира через последние врата — вместе с теми, кто был еще в ней. И тут в Южном Форте появилась никому не известная женщина. Оказавшись во дворе, она заявила, что ей велено быть с госпожой Джелитой. К тому времени отец пришел в такое смятение, что велел немедленно позвать женщину в дом.

Подойдя к ложу, она извлекла из-под плаща меч, сверкнувший холодным светом, и, наставив его на мать, стала напевать заклинания. Все, кто был рядом, застыли, как вкопанные. Но мать отозвалась на пение и, порвав путы боли и забытья, приподнялась в постели. Она начала что-то быстро говорить, и ее слова показались всем горячечным бредом.

— Воин, мудрец, колдунья, — бормотала она. — Триединство — такова моя воля!.. Каждый из троих — дар… Все вместе — Сила…

И в час второй нового года появились на свет мой брат и сестра — почти одновременно, будто связанные чем-то друг с другом. Мать, однако, вконец лишилась сил. Женщина-ворожея поспешно отложила в сторону меч и приняла новорожденных в свои руки — с таким видом, будто имела на это полное право. Никто не мешал ей, потому что мать погрузилась в беспамятство.

Так Анхорта, женщина из племени сокольничьих, стала нашей кормилицей и заботливой нянькой, под присмотром которой мы сделали первые шаги в этом мире. Она была изгнанницей. Презрев жестокие законы сокольничьих, Анхорта бежала ночью из женского поселения. У сокольничьих, этого воинственного народа, были странные обычаи, совершенно чуждые людям древней расы, среди которых женщины пользовались властью и уважением. Настолько чужды были колдуньям Эсткарпа законы сокольничьих, что они издавна не позволяли им селиться на своей земле. Сокольничьи обитали в горах, расположенных между Эсткарпом и Карстеном.

Мужчины-сокольничьи не обзаводились семьями. Они проводили жизнь в войнах и набегах и были помешаны на своих соколах-разведчиках, к которым явно питали любовь большую, чем к женщинам. А женщин они содержали в деревеньках, построенных в горных долинах, куда время от времени и наведывались, дабы не зачахло племя сокольничьих. Новорожденных, однако, подвергали безжалостному отбору. Так, ребенок Анхорты был умерщвлен только потому, что одна ножка у него оказалась хилой. Анхорта покинула деревню и пришла в Южный Форт. Но почему она явилась в форт именно в тот день и тот час, будто чувствовала, что мать нуждается в ней, так и осталось для всех загадкой. Да никто и не решался спросить ее об этом — с обитателями форта она держалась весьма отчужденно.

Нам же она дарила тепло и ласку, заменяя мать, которая, родив нас, тяжело заболела. День за днем она проводила в постели и ела только тогда, когда пищу клали ей в рот. Она не замечала, что происходит вокруг. Так продолжалось несколько месяцев. Отец обратился за помощью к колдуньям, но те ответили: Джелита всегда держалась своего пути, они не хотят вмешиваться в ее судьбу, да и не могут — она давно стала недоступной какому-либо их влиянию.

После такого ответа отец ушел в себя, стал замкнутым и угрюмым. То и дело он устраивал со своими людьми набеги на Карстен, порой неоправданно жестокие, проявляя несвойственную ему страсть к кровавым побоищам. Пошли разговоры, будто он упрямо ищет новый путь и, похоже, это путь к Черным Воротам. Нами он, можно сказать, не интересовался.

Прошел почти год, и вот мать наконец поднялась. Но она была еще очень слаба, быстро уставала и часто ложилась отдохнуть. Она казалась угнетенной, словно ее преследовало предчувствие какой-то беды. Но постепенно и это прошло. Настали те светлые дни, когда сенешаль Корис и его жена, госпожа Лоиса ненадолго пожаловали в Южный Форт, чтобы погостить у нас и отпраздновать окончание войны с соседями и заключение с ними мира. Впервые за многие годы не нужно было спешно выезжать в рейды — ни на север, чтобы отбиваться от назойливых ализонцев, ни на юг, где из-за царившего в Карстене беспорядка постоянно возникали пограничные стычки.

Но мир оказался недолгим. Это была всего лишь передышка. На пятый месяц нового года над Эсткарпом нависла угроза новой войны, зачинщиком которой был некто Пагар. После того, как во время войны с кольдерами был убит герцог Ивиан, в Карстене шла непрерывная борьба за власть. На это распадающееся герцогство имелись права и у госпожи Лоисы. Будучи законной женой герцога, несмотря на то, что ее обручили с ним насильно, она, однако, с самого начала не претендовала ни в какой мере на правление Карстеном. Со смертью герцога, она могла бы стать полновластной хозяйкой там. Но ничем не манила ее к себе эта страна, где ей пришлось перенести столько страданий. Полюбив Кориса, она с легким сердцем отреклась от всяких прав на Карстен. Госпожа Лоиса была полностью согласна с владычицами Эсткарпа в том, что не нужно затевать с соседями войну за власть — забот хватало и без того. К тому же и Корис, и Саймон, способствовавшие, насколько это было в их силах, поддержанию пошатнувшегося могущества древней расы, знали, чем может обернуться нападение на воинственного соседа. Им более разумным казалось оставить в покое врага, погрязшего в междоусобицах и неспособного развязать до поры до времени войну.

Но вскоре произошло то, чего и следовало ожидать. Владелец земель на юге герцогства, Пагар из Гины, собрал приверженцев и объявил себя сначала правителем двух южных провинций, а затем привлек на свою сторону местную знать из Карса — в основном разорившихся торговцев, готовых выдвинуть в вожди всякого, кто посулит надежду на восстановление мира в стране. К тому времени, когда нам исполнился год, Пагар уже был достаточно силен, чтобы отважиться на борьбу со своими соперниками. Четыре месяца спустя он был провозглашен герцогом.

Он пришел править страной, разоренной худшей из войн — внутренней междоусобицей. Его единомышленники представляли собой банду — разношерстную и трудно управляемую. Большинство из них были наемными воинами, которых собрала под знамена герцога возможность существовать безбедно за счет грабежей. Надо было найти способ сплотить этих людей, пока они не разбежались.