Галина Краснова - Связанные

Галина Краснова

Связанные

Пролог

Помещение, отданное под кабинет, могло поспорить по роскоши и размерам с иным тронным залом, но это была лишь дань необходимости. Большую часть помещения занимал невероятных размеров стол, поверхность которого представляла собой объемную карту некоего мира. На ней живописно вздымались горы, волновались моря, текли реки сквозь леса и города. Идеально точная модель почти идеального мира. А если бы кто-то пригляделся повнимательней, то заметил бы, что вся карта усеяна мелкими детальками, постоянно двигающимися. Например, корабли или летающие фигурки миниатюрных драконов.

Около карты застыли двое: мужчина лет сорока с седыми висками и молоденькая девушка, как будто сотканная из золотого света. Мужчина с обреченным видом безнадежно больного клиента стоматолога взирал на карту. А точнее на то место, где в долине, среди высочайших гор континента, стоял мрачный замок.

— Не понимаю я тебя, братец. Что тебя так беспокоит? Может, я могу чем-то помочь? Ну, кроме мозгового штурма.

Мужчина лишь раздраженно дернул плечом на слова девушки, выглядевшей слишком легкомысленной и пустоголовой.

— Чем ты мне можешь помочь?! У тебя даже собственного мира нет…

— Зато я присматриваю за миром Старшего. И все же, расскажи о проблеме.

Мужчина устало вздохнул.

— Он скоро «проснется» — срок наказания почти истек. Осталось лишь шесть месяцев. Я боюсь, что Он станет еще более жестоким и беспринципным. А у меня нет ни одной идеи, как его остановить. Или хот бы не допустить полного захвата власти и геноцида.

— Ты же Демиург! Воздействуй на него. Убей, если уж такая проблема.

Девушка распалялась. Но под проникновенным взглядом своего собеседника быстро осеклась.

— Он мой сын! Единственный! Он просто сбился с пути.

— Сын? Тот самый? От твоего мезальянса с творением?

У мужчины дернулся глаз, и опустились руки. Даже столь давние ошибки в их кругу не прощались.

— Да, тот самый.

Они замолчали, пытаясь найти решение столь необычной проблемы.

— Тогда ограничь его. Подсунь человека с высокими моральными принципами и слабым здоровьем, свяжи их жизни и дело с концом.

Мужчина задумался, но спустя минуту отрицательно покачал головой.

— Не получится. Все мои творения боятся его почти на генетическом уровне. Они не проживут рядом с ним и часа.

— Не проблема. Возьмем из мира Старшего. Как раз было произнесено материнское проклятие. Жертву и заберем — все равно теперь не жилец.

— Ну, давай попробуем, сестра. Хуже уже не будет.

Часть 1. Скованные одной цепью

Глава 1. Два одиночества

Очень одинокому и шум становится утешением.

Ф. Ницше.

Женя

Капли дождя омывали лицо, заставляя дешевую косметику спасаться поспешным бегством, оставляя грязно-черные, уродливые разводы. Но он скрывал мои слезы. Слезы боли и отчаяния. Моя собственная мать прокляла меня и выгнала из дома за то, что я разлучила ее с отчимом, с этим похотливым животным. Я терпела его попойки и сальные шуточки, терпела намеки и приставания, пока видела, что мать счастлива с ним. Я не хотела вмешиваться и все рушить, поэтому стискивала зубы и улыбалась ему, не смотря ни на что. Но ситуация изменилась, когда отчим нашел себе любовницу-собутыльницу. Он стал часто пропадать, не возвращаясь неделями. Его одежда пропахла дешевыми сладкими духами и носила следы вульгарной красной помады, копеечной желтоватой пудры и мазутной туши. А потом он начал звереть. Он избивал нас с мамой до такого состояния, что мы по четыре дня двигаться не могли. И я не выдержала однажды — связалась с милицией.

Отчима довольно быстро осудили и приговорили к трем годам с правом досрочного освобождения. Именно в зале суда она меня прокляла. Больней всего слышать от матери, от самого близкого существа, слова, наполненные искренней ненавистью.

Она, выбирая между родной дочерью и любимым мужчиной, выбрала не меня. А я ушла, собрав все свои вещи в один небольшой рюкзачок. Ушла в дождь и холод, понимая, что моих денег едва-едва хватит на комбо-обед в средней кафешке. Ушла, унося свою боль и злость.

— Девушка! Да постойте же!

Я замерла, понимая, что окликают все-таки меня. И довольно давно. Обернувшись, я увидела странную пару — мужчину и женщину. Если бы не ощутимая разница в возрасте (я не специалист в этом вопросе, но лет 25 точно), то их можно было бы принять за брата и сестру. Одинаковые, сияющие золотом волосы, глубокие синие глаза, лица с правильными, аристократичными чертами. И было еще что-то, что их роднило. Какое-то ощущение, которое я вот так, сходу, не могла охарактеризовать. Силы? Всемогущества? Или просто уверенность?

— Девушка, вы знаете, что скоро умрете?

Допустим, что догадываюсь. Проскользнула детская мыслишка, что вот умру и все вы, твари, пожалеете. Правда сама же себя одернула — некому будет жалеть. Кто вспомнит? Школа окончена, универ еще не начался, а семьи у меня теперь и вовсе нет.

— Но мы можем это изменить. Такая малость в нашей власти. А вам для этого достаточно просто быть рядом с одним… кхм… человеком. И за это вы получите долгую жизнь, богатство, власть. Даже делать ничего не надо.

Я их не слушала — мне было не интересно. Все это ложь. Очередные аферисты, готовые нажиться на чужом горе. А мне сейчас хотелось просто забиться в какой-нибудь угол потемнее и там спокойно забыть обо всем хоть на несколько мгновений.

— Девушка, так вы согласны?

Вот приставучие.

— Да, мне все равно. Делайте, что хотите. Хоть убейте. Теперь это уже ни для кого не имеет значения. Даже моя злость бессильна.

Только бы не очень больно было. Хотя умирать наверно все-таки обидно.

Открыв глаза, я первым делом увидела золотоволосого мужчину, молчаливого спутника назойливой девушки. Он был очень красив — даже серебристые прядки и мелкие морщинки этого не могли отнять.

— Здравствуй. Ты меня помнишь?

Я кивнула, отметив про себя, что совершенно не опасаюсь незнакомца. Так бы я могла относиться, наверно, к отцу, если бы знала, кто он.

— Можешь звать меня Кесом, Евгения Костылькова. Я твой наниматель. Твоя единственная обязанность отныне — быть рядом с моим сыном. Он… очень сложная личность. И я не надеюсь, что ты сможешь его остановить. Ну, или хоть как-то положительно повлиять. А просто убить его — у меня рука не поднимается. Но это уже лирика. Итак, объясняя ситуацию: ваши жизни отныне связаны. Умрет один — умрет второй. Связь не разрывать. Если попробуете, то ты умрешь, а я буду вынужден опять наказать сына. Кстати, отойти от него дальше, чем на два километра ты от него не сможешь — смерть будет довольно мучительна. Со всем остальным по ходу дела разберетесь самостоятельно. А теперь, позволь откланяться.