Kagami - Сокровища зазеркалья

Kagami

Сокровища зазеркалья

Часть первая

ПРОРИЦАТЕЛЬ

Ты шел как бык на красный свет, ты был герой, сомнений нет.

Никто не мог тебя с пути свернуть.

Но если все открыть пути, куда идти и с кем идти?

И как бы ты тогда нашел свой путь?

Андрей Макаревич "Барьер"

Серебряная леди Маргарита

Я рисую коридор, который так не хотела рисовать. Большая ошибка — игнорировать требования своего подсознания. Впредь никогда в жизни так не поступлю. В своей долгой-долгой эльфийской жизни. С ума сойти! Оказывается, я — юная. В силу этой юности можно даже простить себе нелепую ошибку. Нет, ну что бы мне, в самом деле, нарисовать этот коридор! Как бы все было проще! Но как же, мне он не нравился, я боялась, что это бред архитектора. Самоуверенная дура. Теперь вот рисую. Все равно пока нечего больше делать.

Гектора эта идея не вдохновила. Он предпочитает знать, что если в коридоре кто-то появился, значит, этот кто-то воскрешен моей магией. Действительно, одно дело бежать сюда, чтобы помочь кому-то дезориентированному, мягко говоря, необычным попаданием в Библиотеку, и совсем другое — встречать пришельца из иного мира.

Странный он, этот Гектор. Я бы решила, что он мизантроп (не знаю, применимо ли такое определение к волшебным народам), если бы не Рената, Грэм, Хандариф и все остальные, кто его окружает. Они его друзья? Похоже на то. И, похоже, они его любят. А он — их. Чудно. Я тоже их всех люблю. Но мне положено, я их рисовала. И очень долго считала, что все они — плоды моей фантазии. А вот Гектора я не видела. Как мне объяснили, потому, что он — человек. Интересно, а если я теперь его нарисую, он тоже получит защиту? Хотя, я не умею рисовать людей. Жаль. Мне бы хотелось сделать это для него. В принципе, он мне даже нравится. Ну, или мог бы нравиться, удели он мне чуть больше времени.

Вообще-то, сейчас всем не до меня. Кроме двух приставленных ко мне охранников, я уже часа два не говорила ни с кем из своих моделей. В основном, все заняты эвакуацией насильно согнанных сюда людей. Часть гарнизона крепости отправилась в погоню за сбежавшими после смерти Энгиона эльфами. В глубине коридора слышны приглушенные голоса магов-тюремщиков, как их здесь называют. Даже Рената, артефактер, нашла себе какое-то занятие. А я пока ничем не могу помочь. Слишком мало я понимаю в происходящем.

Жаль, что охранять меня приставили не болтливых умненьких близнецов-эльфов, а молчаливого гоблина Риоха и недалекую юную ундину Мирезию. Не самая совместимая, судя по всему, пара. Будь Риох один, мне, наверно, удалось бы его разговорить, но стоит мне открыть рот, как в ответ даже на самый простой вопрос Мирезия начинает болтать без умолку, и гоблин замыкается. Поэтому, я предпочла заняться рисованием.

Конечно, гораздо важнее сейчас нарисовать проход в собственную квартиру, или в кабинет Павла, но этот коридор снился мне слишком долго, я просто обязана сначала избавиться от этого наваждения. А проход я нарисую. Обязательно. Почему-то мне кажется, что должно получиться. Если уж я смогла увидеть этот мир, то тот, в котором прожила почти шестьдесят лет, уж точно сумею оживить на бумаге.

Вот, собственно, и все. Коридор на рисунке приобретает объем и вспыхивает золотистым свечением. Сейчас я могу сделать шаг в рисунок и выйти с другой стороны — я ведь и так в этом коридоре. Я беру ластик и аккуратно стираю один изгиб завитка тяжелой кованой рамы зеркала. Рисунок снова становится плоским.

Еще пару мгновений я любуюсь своим творением, потом задумываюсь. И куда мне теперь податься? Собственная никчемность ужасно раздражает. Не для того я сюда пришла. Убогой и ненужной я была в родном мире, хотя и там сумела придать своей жизни хоть какую-то значимость. Так почему же здесь Серебряная леди, защищающая жизни, вынуждена наблюдать с берега за стремительным потоком бурной деятельности? Не хочу и не буду.

— Господа, — обращаюсь я к своей охране, — Сделайте милость и, как старожилы этого мира, расскажите мне по секрету, чем я все-таки могу быть полезна. Я вообще-то не только рисовать умею.

— Что вы, миледи, — тут же начинает тараторить ундина, видимо совсем отяготившись получасовым молчанием, — вам пока не следует выходить из Библиотеки. Ведь еще не все враги пойманы, это же опасно для вас. А в самой крепости есть сейчас дела только для магов. И вообще Серебряной леди совсем не обязательно что-то делать. Вы и так столько сделали для всех нас!..

Нет, вы понимаете, да? Мне, оказывается, ничего делать не обязательно. Я, видите ли, уже все сделала. И что мне теперь, рукоделием заниматься? Извините, не умею. Для меня даже пуговицу пришить, и то проблема. Так что, не дождетесь. И рисованием я теперь буду заниматься только по собственному желанию. После долгого, тщательного и вдумчивого исследования очередной кандидатуры на бессмертие. Вот, например, прежде чем рисовать эту самую Мирезию, я бы, знай, что она собой представляет, сто раз подумала. Она же, наверное, когда-нибудь замуж выйдет. Это же получается, несчастный супруг ее даже придушить не сможет, чтобы заткнуть. Она ж воскреснет и пойдет тарахтеть еще больше. Ужас какой! Да ее же только из вящего человеколюбия… то есть ундинолюбия рисовать не стоило.

— Стоп! — я так громко прерываю поток словоизлияний Мирезии, что она вздрагивает, а по физиономии гоблина, кажется, скользит ухмылка.

— Миледи? — растеряно хлопает она ресницами.

— Мирезия, дорогая, сделай мне одолжение.

— Все, что прикажете, миледи.

— Позволь ответить на мои вопросы Риоху. И впредь я буду тебе очень признательна, — я сознательно добавляю металла в голос, — если ты не станешь мне указывать, что мне надо, а что не надо делать. Я ясно выразилась?

— Простите, миледи, — шепчет ундина, напуганная моим тоном.

— Риох, скажи мне, пожалуйста, чем бы ты сейчас занимался, если бы не охранял меня?

— Миледи? — гоблин явно удивлен такой постановкой вопроса.

— Ты маг?

— Нет, миледи. Мой народ владеет только слабой бытовой магией. Я воин.

— И, как воин, что бы ты сейчас делал?

— Скорее всего, преследовал бы сбежавших отступников, миледи.

— Ну, этот поезд, к сожалению, уже ушел.

— Что, простите? — Риох явно не понял моей иномирской метафоры.

— Я имею в виду, что ты едва ли смог бы сейчас догнать отряды преследователей.

— Да, миледи.

— Бога ради, Риох, перестань меня так называть! Меня зовут Марта. Надеюсь, не трудно запомнить, — ну, вот, теперь я и гоблина в ступор вогнала! Да что со мной такое?! Совсем озверела, — Ладно, проехали, — миролюбиво добавляю я и вижу, как Риох слегка расслабляется, — А если бы ты не был в группе преследования, где еще ты мог бы оказаться?