Фабрис Колен - Возмездие

Фабрис Колен

Возмездие

…в его груди

Мятежной страшный замысел, созрев,

Теперь бушует яростно, под стать

Машине адской, что, взорвав заряд,

Назад отпрядывает на себя.

Это история самого безумного и самого доблестного героя, когда-либо существовавшего в мире.

Много веков назад мы убили нашего бога; мы думали, что сможем жить без него.

Мы ошиблись.

Жившее в нас зло почти полностью разрушило нас.

В надежде спастись от него мы бежали из родных мест.

Мы пришли сюда. Мы покорили варварские народы, полагая, что имеем на это право.

Но дремлющее в нас зло никогда не покинет нас. И мы исчезнем, побежденные собственным безумием.

И тогда поднялся человек, туземец, сын кочевника.

Он был чист. Он был невинен.

И за это мы убили его. Человек вернулся из царства мертвых, требуя возмездия.

Варвары называли его Лайшам — «лев».

Он стал нашим искуплением, нашим спасителем.

Никто не знает, где он теперь. Вот история его жизни.

Пролог

Он бежит к деревне, где живут его родители. Он несется быстрее ветра, и сердце его исполнено радости. Ишвен: небо — твоя родина, земля — твой дом, а в жилах твоих течет сок жизни. Солнце опустилось за линию красно-оранжевых скал, и безоблачное небо постепенно окрашивается во все более и более яркие тона. Этот мир называется «Архан» — камень и кровь. Природа, окружающая мальчика, излучает радость жизни. Он держит в руках птенчика и бежит к деревне.

Склонившиеся над рекой женщины разгибают спины, смотрят, как он бежит, и делают ему приветственные знаки. Они улыбаются, и он улыбается им в ответ. Кажется, что эта весна никогда не кончится. Столб пыли, шафрановый мираж. Мальчик стремглав проносится по деревне, огибая шатры, расположившиеся под сенью высоких деревьев, и останавливается лишь на берегу реки, у последнего шатра, принадлежащего его родителям.

Он медленно отводит шершавую ткань и входит в полумрак шатра. На ложе возлежит его мать; у нее по лбу струится пот. Глаза ее лучатся от счастья. В ее чреве трепещет новая жизнь. Она жестом велит сыну подойти.

— Смотри, мама.

Он осторожно кладет птенца ей на грудь.

Мать улыбается и приподнимается на локте.

— Где ты его нашел?

— Под деревом.

— Он, наверное, выпал из гнезда.

— Можно мне его оставить?

Она проводит рукой по его волосам: в этом жесте — вся нежность мира.

— Если хочешь, да. Но тебе придется каждый день кормить его и ухаживать за ним. Он ведь остался без родителей, верно? У него никого нет, кроме тебя.

Ребенок улыбается ей в ответ, берет птенчика на руки и осторожно гладит его по головке.

— Мама.

— Что?

— А ты никогда меня не покинешь?

— Никогда, милый. Никогда.

Она нежно касается его щеки и медленно опускается на свое ложе, утирая пот со лба. «Еще три луны, — думает она сквозь туман усталости и счастья. — Еще три луны, и на свет появится ребенок. Вечное чудо рождения».

— Где твой отец?

Мальчик хочет ответить, но не успевает. Снаружи доносится громкий свист. Мать и сын переглядываются. Тишина, потом снова свист. Три коротких свистка, один длинный. Тревога. Глаза молодой женщины сужаются. Мальчик инстинктивно подходит к ней ближе. Он по-прежнему держит в руках птенца. Снаружи слышны громкий шум, шаги, ругательства.

— Что происходит, мама?

Внезапно шатер распахивается и перед мальчиком вырастает массивная фигура мужчины.

— Папа!

Улыбка на мгновение появляется на лице воина и тут же исчезает. Его лицо мрачнеет.

— Любимый, что происходит?

— Сентаи, — отвечает мужчина сквозь зубы. — Сентаи наступают.

— Что?

Ей вдруг становится трудно дышать.

— Ты слышала.

Сентаи. Сентаи. О нет, только не это. Неправда, не может же все так разом кончиться. О Анархан, молю тебя, пошли нам любые испытания, только не это.

— Хенукем… Хенукем мог ошибиться.

— Хенукем мертв, — говорит человек и падает на колени подле своей жены. — Им удалось пройти. Не знаю как, но удалось. Азенатский посланник поклялся, что Шествие Теней под надежной охраной. Но он солгал.

Он крепко сжимает в объятиях жену и единственного сына. Мальчик выглядывает наружу. Сентаи. Как и все, он слышал об этих ужасных существах. Кровожадные чудовища, которые приходят с востока, разрушая все на своем пути. Но ведь это всего лишь легенда. И потом, разве отец не сможет их защитить? Отец… Мальчик медленно высвобождается из отцовских объятий. По его щекам текут слезы, а он и сам точно не понимает, почему. Он видит, как отец в полутьме прижимает его мать к себе.

— Да будут прокляты азенаты, — закусив губу, стонет он. — О, моя красавица. Ты не представляешь, какое это для меня горе.

Между тем деревня охвачена паникой. Люди мечутся туда-сюда, кричат, и крики застревают у них в горле. Повсюду царит смятение.

— Любимый, — плачет женщина. — Скажи, что это всего лишь дурной сон. Скажи, что это не конец.

Мужчина сжимает ее в объятиях так сильно, что кажется, еще немного, и у нее хрустнут кости. Потом он бережно опускает ее на ложе и берется за меч. Сжав губы, он оборачивается к ней, полный решимости.

— Я защищу вас, — говорит он. — Вас никто не тронет. Я не позволю им причинить вам зло.

В деревне, между тем, царит полное смятение. Ребенок не видит, но ему достаточно и того, что он слышит. Остальное нетрудно домыслить. Мужчины деревни хватаются за оружие. Женщины спешат в шатры, прижимая к себе детей. Губы шепотом взывают к невидимым духам предков. Объятия. Не волнуйся. Жди меня тут. Обещания, которые невозможно выполнить.

Ребенок смотрит в глаза отцу. И в этот момент понимает, что все кончено. Все знают, что сентаи всегда нападают большими отрядами. Они сжигают все на своем пути. Убивают мужчин самыми жестокими способами. А женщин…

Мать приподнимается в глубине шатра.

— Любимый.

Мужчина поворачивается к ней. В своих мыслях он уже сражается. Он чувствует, как в его плоть входит вражеский клинок. Спрашивает себя, долго ли ему придется страдать, и что будет потом.

— Ты не оставишь меня им на поругание? Ты ведь поклялся.

— Знаю.

— Что не позволишь никакому другому мужчине прикоснуться ко мне. Никогда.

— Знаю.

Женщина разрывает свою тунику, обнажая молочно-белую грудь.