Глеб Корин - Сэр, мы пропали!

Над входом в таверну висело кованое изображение льва с чашей в лапах.

Человек в пыльном дорожном плаще толкнул тяжелую дверь и ступил в сизый полусумрак общего зала.

Вверх по лестнице простучали каблучки и девичий голос кокетливо пропел с галереи:

- Не скучайте без меня, мои дорогие-е-е!

Наверху хлопнула дверь и лязгнул засов.

- О Господи! – сказали с чувством за длинным столом в углу. Кто-то шумно и протяжно вздохнул. Из-за стойки проворно выкатился хозяин, окинул гостя быстрым взглядом и склонился в привычном поклоне:

- Гостеприимство таверны «Лев и чаша» - к услугам высокородного… - он сделал паузу и выжидательно поднял глаза.

Гость отстегнул фибулу и небрежно сбросил плащ ему на руки.

- Вина, обед, комнату, - коротко распорядился он, не удостоив простолюдина представлением себя, и равнодушно подумал: «Шпионишь на герцога или Консисторию? Служи, бедолага, служи…»

Человек во главе стола в углу привстал, прижал руку к груди и назвался учтиво:

- Родерик Конгулемский-младший просит оказать честь!

- Эйнор дан Роойт, с почтением и признательностью! - отозвался гость, ответно приложив открытую ладонь к геральдическим листьям на груди. Вертлявый хозяйский мальчишка ловко отодвинул для него тяжелый стул с высокой спинкой.

Сосед сэра Родерика, молодой эльф в темно-зеленом камзоле, поднял изящную руку с длинными пальцами:

- Аланор из клана Пришедших-с-Холмов!

- Бримли, последний в роду Хранителей Грора! – кряжистый гном с видимым усилием согнул короткую толстую шею и продемонстрировал глянцевую плешь в венчике рыжего пуха.

Статный крепкий старик огладил окладистую седую бороду:

- Магистр Седьмого Уровня Заррацельс, Посвященный!

- Лавроносный Иллио, служитель Гармонии! – миловидный юноша качнул кудрями и зарделся.

Тем временем хозяин поставил перед сэром Эйнором объемистый пузатый кувшин с узким горлом и оправленный в серебро стеклянный кубок. Пышная девица в белом чепце принялась сноровисто снимать с подноса блюдо с тушеными утиными грудками, жаркое в горшочке, запечатанном тестом, и рагу из овощей.

Рыцарь обвел взором хозяев стола:

- Что скажет почтенное сообщество о трапезе?

Сэр Родерик развел руками:

- Учтивый отказ лишь возвысит благородство предложившего. Милостью Господа, мы уже насыщены. Воздайте же и вы должное этому превосходному обеду.

- Хозяин! Тогда еще вина для моих добрых знакомых!

Присутствующие ответили вежливыми кивками.

- Вы путешествуете по долгу служения или в поисках благородных подвигов? – спросил сэр Родерик, глядя, как гость ловко расправляется с блюдами.

- Опрометчивый поединок, несколько слов, превратно истолкованных при дворе Аррадора – и вот я восполняю пробелы в знаниях о чужеземных странах.

- Понимаю… Мой благородный собрат – любитель пеших путешествий?

- Сегодня утром на Туманном перевале мой вороной оступился и сломал ногу. Этот городок – первое поселение на моем пути. Не думаю, что смогу подобрать себе что-либо приличное в здешних конюшнях, однако надеюсь на продолжение пути верхом. В замке герцога я слышал о правителе Шардара много добрых слов и желаю убедиться в справедливости их воочию. А вы, мой высокородный друг, сопровождаете в этом достойном обществе некую благородную особу, как я успел заметить?

На лице сэра Родерика появилось странное выражение. Его спутники потупились, а Бримли надул щеки и издал губами неприличный звук.

Эйнор медленно опустил кубок.

- Прошу простить мой невольный промах, однако…

- О нет, сэр рыцарь! – поспешно перебил его Родерик. – Это вы простите нас, ибо ваш вопрос был и природен, и приличен! Просто обстоятельства нашего пребывания в свите этой, как вы изволили выразиться, благородной особы…

- …Чудовищны, воистину чудовищны! – закончил за него эльф и со вздохом покачал головой.

Магистр сдвинул кустистые седые брови так, что они совсем скрыли глаза, и засопел.

Эйнар налил себе вина из кувшина и снова принялся за обед.

- Управитель пишет мне, что поместье находится в полном упадке, - тяжело сказал Родерик, - половина крестьян разбежалась, оставшиеся же не платят податей. Сюзерен грозит судом Консистории, а гарда, которой я когда-то командовал, называет меня беглецом и трусом. Я же, вместо того, чтобы заниматься делами, разыгрываю роль романтического защитника от несуществующих врагов, сэр Эйнор.

Эльф опять тяжело вздохнул:

- А меня желают видеть при дворе моего отца. В Лихолесье неспокойно. Полукровки из Низин, говорят, заключили союз с гуиррами и сманивают к себе искусных оружейников.

- Мой Магнум опус, эпохальный труд, посвященный синтезу магии и науки, так и не будет достойно оценен потомками, ибо он не дописан и тщетно ждет меня в Бангадуре! – воскликнул магистр, потрясая руками. - Профессура Академии пожимает плечами и перешептывается, а студенты посвящают мне скабрезные эпиграммы!

- Гномы очень редко покидают родные пределы, а Хранители вообще никогда! У людей же, я заметил, входит в скверную привычку обзаводиться в качестве спутников гномами, а затем бесцельно слоняться с ними где ни попадя, сэр!

Бримли стукнул кубком о стол и громко отрыгнул с видом крайнего неодобрения.

- Мое пребывание здесь также лишено всякого смысла, дружище, - сказал Аланор, похлопав гнома по плечу, - но разве можно обойтись без эльфа?

Илио печально улыбнулся Эйнору:

- Мне прочили блестящее будущее. На состязании в Святилище Муз я трижды был увенчан лаврами за свои сонеты. Но сегодня вместо благородного клавердина я аккомпанирую себе на плебейской лютре. А что я сочиняю – это позор, позор!..

Рыцарь слушал со все возрастающим изумлением:

- Но почему же столько достойных мужей презрели себя ради места в свите этой особы – могу ли я спросить, кто она?

- Ведьма. Во всяком случае, искренне считает себя таковою!

- И что же – магические таланты ее столь велики?

На лице эльфа появилась презрительная усмешка, а магистр поморщился:

- К вопросу о чарах, которые овладели всеми нами, мы еще вернемся. Сама же она свято верует, что у мужчин нет других занятий в жизни, кроме как постоянно кружить вокруг восхищенным роем и слагать к ее ногам дары своей неординарности!

- Любопытно, – сказал задумчиво Эйнор, - а когда же мужчины смогут добиться чего-то великого, если все свое время они должны тратить на роли восхищенных хористов?

- Хористов? - с горечью переспросил Иллио. - О нет, сэр! Статистов! В ожидании, когда в ее пустую голову по оплошности залетит мысль или то, что она искренне считает остротою, мы должны затаив дыхание прятаться за ближайшим углом, дабы в нужный момент высыпать оттуда веселою и славословящею гурьбою! А сколько дрянных од я сложил, воспевая ее черные кудри, льющиеся волною, персиковую кожу и пушистые ресницы, бросающие тень на ее бездонные глаза! Я молю Господа, чтобы в Святилище Муз не узнали, что лавроносный Иллио пользуется столь избитым набором слов, достойных балаганного барда! А еще мне категорически предписано регулярно упоминать ее кожаные топы, бархатные береты, высокие сапоги и стринги со стразиками! Я получил хорошее воспитание и мне претит восторгаться ее нижним бельем!