Мой очаровательный снежный барс (СИ) - Максименко Анастасия Страница 10

Весело болтая ногами и мурлыкая под нос песенку, осторожно достала из рюкзака термос с кофе и, налив его в крышечку-чашку, отхлебнула, довольно расплывшись в улыбке.

Глубоко вдохнув морозный воздух, выдохнула вместе с клубочком пара.

Вот она, жизнь!

Взглянула на часы, подмечая, сколько времени занял мой подъем до выступа, подняла голову, глядя на путь, который еще стоило преодолеть, и немного расстроилась.

Оказывается, до выступа, я ползла словно черепаха.

Целых четыре часа!

А до верхушки Альтарины было навскидку ― ну-у, чуть больше, чем я проползла.

Да, Лара, а ты, оказывается, не настолько хороша, как была в себе уверена.

Взглянув на уже катящееся к закату солнце, нахмурилась.

Упс, а об этой детали-то я совсем забыла!

Дело в том, что солнце в Ранийске садилось около трех часов дня.

Сейчас было чуть больше часа, и до захода оставалась как раз три.

Прикинула, сколько мне ползти до верхушки, гулко сглотнула, мысленно ударив себя по лбу за забывчивость.

— Блин, это что ж получается, ползти обратно? — тихо простонала, глядя на склон горы.

В душе поселились сомнения.

Из-за моей забывчивости о маленькой детали Ранийска, получалось, что если я все же поползу до конца, то наверху уже буду карабкаться в полной темноте.

Нет, у меня, конечно, был фонарик, но не налобный! А обычный.

А если не поползу, а буду спускаться, то тогда…

— Ну, уж нет, Ларка! — твердо сказала самой себе. — Сказано идти до конца ― есть идти до конца! Мы, Котиковы, не приучены сдаваться! Вперед и только вперед!

Приняв для себя решение, радостно улыбнулась, стараясь загнать червячка сомнений поглубже, как и очень даже обоснованный страх.

Хмурясь и нервничая из-за противоречивых эмоций, затолкала в сумку термос, аккуратно пристроила её за спиной и, перепроверив страховочный трос, подергав его, поднялась.

Но чуть быстрее и резче, чем это стоило сделать.

Порывисто подалась вперед, собираясь продолжить путь на вершину, и неожиданно поскользнулась.

На ровном месте поскользнулась!

И не успела я и рта раскрыть, как, размахивая руками, словно ласточка, выброшенная вероломными предками из гнезда, полетела назад.

А коварный рюкзак еще больше придал ускорение.

Сколько раз читала и слышала, когда кто-то попадал в похожие или примерные ситуации, вещали: «У меня вся жизнь пролетела перед глазами…» «Вспомнились все молитвы…», ну и тому подобное.

Так вот. У меня перед глазами совсем ничего не пролетело.

Да я вообще забыла обо всем! А от животного страха, пронизавшего каждую клеточку моего бренного и почти мертвого от ужаса тельца, и вовсе перехватило дыхание. Только и могла, что открывать-закрывать рот и пытаться замедлить движение или, на худой конец, выровняться.

Безуспешно.

Сколько училась и все без толку. Все знания словно выветрились из головы, оставив зияющую пустоту.

Меня неминуемо тянуло вниз. И как я ни пыталась выровнять движения тела, не получалось.

Совсем ничего…

И пришло оно ― отчаянное смирение со своей участью и сожаление, что так и не попрощалась с Алинкой и матушкой.

Эх. Как они там будут без меня?

— Не вернусь, — грустно прошептала побелевшими губами, наконец понимая зачем альпинистам нужны были фразы-удачи. А пятая точка-то, чувствуя приближающуюся землю и весь писец, в который ее хозяйка попала… в общем, поджалась.

Только робкая надежда мелькала, что снег не даст мне расшибиться в лепешку. А то, не хотелось бы закрытый гроб, знаете ли.

Боже, о чем я только думаю?

Крепко зажмурившись, кое-как сгруппировавшись, приготовилась удариться…

И… Мой рюкзак, а за ним и спина с разгону впечатались во что-то мягкое, больно приложив, вышибая из меня весь дух и воздух из легких.

— Мяу! — краем уха услышала возмущенное мяуканье пополам с шипением.

Откуда здесь кошки? — удивленно подумала, пока еще могла думать, а перед глазами стояла мутная пелена.

Проморгавшись, почувствовала, как мой рюкзак заходил ходуном.

Ничего себе у меня глюки на фоне смерти.

Дела…

— Что за?! — рявкнули на ухо бархатным, мужским таким голосом, перед тем как офигевший от всей этой ситуации мозг подумал, что ему достаточно и, помахав ручкой, выключился.

Но перед этим меня посетила абсурдная мыслишка:

«В горах водятся кошки-человеки? Или у человека была кошка, которую я случайно убила собой?»

Айсар

Приехав рано утром в снежный Ранийск в предварительно заказанный и оплаченный домик неподалеку от известной горы ― Альтарины, удовлетворенно оглядел свои временные владения.

Домик мне понравился. Небольшой, в тихой местности.

Единственное, что мне не слишком пришлось по душе ― это близость к самой горе. К которой часто ходили люди. Кто на экскурсии, кто совсем отчаянный ― пощекотать себе нервы скалолазанием.

Моему зверю это не нравилось, как и мне самому.

Но, увы, этот дом был единственным свободным, где я мог спокойно выпустить зверя и побегать, побаловаться снежком. Не слишком боясь быть кем-то замеченным.

Мой зверь — снежный барс или как еще называют мой вид — ирбис.

Обычно у барсов шкурка пятнистая, да и «снежный» ― только одно название.

Но не у меня. Я уродился действительно снежным.

И первое время, будучи котенком, сильно паниковал и стеснялся своего такого сильно отличающегося зверя, сторонясь других котят. И это в будущем наложило свой отпечаток.

Снежные барсы ― весьма дружелюбные и спокойные оборотни. Многие называют моих сородичей безэмоциональными. Но это люди, конечно. Другие оборотни ― медведи, лисы, волки ― понимающе относятся к снежным.

Что интересно, все снежные, не только барсы, но и медведи ― холодные и спокойные, будто природа сама наносит свой отпечаток.

К примеру?

Взять тех же огненных лис. Вот, где взрывной характер и повышенная эмоциональность, а также склонность ко всяким шуточкам.

Усмехнувшись, поднялся со ступеней, отряхнул от снега футболку и, войдя в дом, сразу же направился в выбранную комнату, собираясь принять душ и переодеться.

Распечатывать чемодан не собирался. В Ранийске надолго не задержусь, всего на несколько дней, такой вот своеобразный одиночный отдых.

Закончив все «домашние дела», выглянул в окно. Зверь недовольно заворочался под кожей, настаивая выпустить его и дать размяться.

Немного подумав, согласился.

Своего зверя выпускал несколько месяцев назад. Крайне долго и опасно для оборотней, так и до потери контроля недалеко.

А это было бы скверно.

Раздевшись, перекинулся и отправился на пробежку.

Зверь радостно урчал, получив долгожданную свободу и посылая мне образы-картинки, заснеженного хвойного леса и недалекой горы.

Вдоволь набегавшись и нарезвившись, уже собрался домой, как зверь заупрямившись, помчался к горе.

Изумившись такому поведению, досадливо поморщился. Вот уж чего не хотелось, так это близко подходить к Альтарине, рискуя нарваться на людей.

Жаль, что со звериной половиной не было никакой возможности общаться. Только интуитивное понимание мыслеобразов и картинки. Если бы барс умел говорить, всяко было бы проще.

Но решил не препятствовать, в Столице вряд ли в ближайшем будущем найдется время для пробежки в зверином обличии.

Но то, что произошло дальше, заставило меня сильно пожалеть о своем решении.

Когда пробегал близко к подножию и принюхивался, на меня внезапно что-то свалилось, больно придавив к земле.

От неожиданности мяукнул. А когда понял, что, а точнее кто, на меня свалился, вытаращил глаза, раскрыв пасть от возмущения.

Человек!

На меня рухнул человек. Вот же идиот!

Скинул с себя явно находившегося в отключке, странно притихшего человека ― если не мертвого конечно… Хрупкому человеку рухнуть с такой высоты… Могло закончиться смертельным исходом, ― перекинулся.

Повернув голову в сторону этого идиота, рыкнул: