Нетрадиционная медицина (СИ) - Нельсон Ирина Страница 10

Я чуть не выматерился. Вот как сказать, что в моркови слишком мало витамина С? Теряя терпение, я еще раз постучал по рисункам. Для особо непонятливых пририсовал рядом горшок с сотами на боку, потом изобразил, что болит зуб, и, вновь ткнув в рисунок смородины и малины, показал, что это надо растереть и съесть. А потом улыбнулся, показав зубы.

- Ну конечно! Зубы! Морковку всё равно надо жевать, а растертые ягоды – нет! – просиял Арант и тоже изобразил улыбку, постучал по ней ногтем. – Зубы!

- Зубы, - согласился я.

- Арант Асеневич, вы где? – крикнул Илья, выйдя на веранду гостевого дома. – У нас всё готово!

Арант побежал к нему. Я поспешил за ними.

- Я выяснил, как Тэхон сохранила Равновесие в глубоком море! – выпалил Арант, сияя. – В текстах предков так и написано – есть то, что дарует земля! Земля, понимаешь? Земные плоды должны быть живыми, а в приготовленной еде нет жизни!

Я тяжело вздохнул. Ну, до открытия витаминов сойдет и такое объяснение…

Илья замер. Еще раз огладил бороду.

- Резонно, - согласился он. – Корабли, уходящие в глубокое море, не берут с собой живые плоды. Они быстро портятся. Но как сохранились живые плоды у пиратов и почему их ела только Тэхон?

Арант задумался, повернулся ко мне. Ответ у меня был готов – настоящие мужчины ели мясо, а бедной пленнице приходилось ухаживать за бонсаем из имбиря и петрушки и выуживать из дубовой бочки консервированный болгарский перец, зачастую питаясь только ими. Но поскольку Лим Тэхон не понимала русского языка, то я лишь окатил служителей Равновесия индифферентным взглядом и, отряхнув ладони от земли, засунул руки в рукава. По губам скользнула легкая улыбка.

Я предвкушал новую потрясающую пантомиму, которая донесет до меня этот логичный вопрос.

Глава 4.

Как и следовало ожидать, рекомендованное лечение со свежими ягодами возымело невероятное действие. Во-первых, оно пришлось по душе Дану Втораковичу. Он выслушал Аранта, посмотрел на меня, пышущего здоровьем, несмотря на худобу, и решил, что сначала попробует сменить диету, а с кровопусканием лучше повременить.

Слуги в тот же день принесли с рынка большую корзину поздней смородины. Поскольку Дана Втораковича всё время мучила жажда, я научил кухарку готовить лимонад: к свежим листьям и стеблю мяты и петрушки добавлялись ягоды шиповника, который вот уже несколько лет благополучно рос под господскими окнами. Всё мелко рубилось и заливалось кипяченой, но не горячей водой на несколько часов. Лакомство из свежих ягод и лимонад три дня подавались на стол – и страдающий вот уже второй месяц больной чудесным образом пошел на поправку. За те семь дней, которые мы провели в гостях Дана Втораковича, у него исчезли боли в ногах и руках, улучшился цвет лица и перестали появляться новые язвы во рту. Он окреп и к уже пятому дню смог встать с кровати. Вкусное лечение настолько ему понравилось, что он велел подавать ягоды с мёдом каждый день.

На седьмой Дан Вторакович радостно показал на заживающие десна, и все служители выдохнули с облегчением.

- Сомнений нет – живые ягоды, мёд и напиток наполняют его кровь чистой силой земли и восстанавливают внутреннее Равновесие, - сказал Арант на очередном послеобеденном чаепитии. – Я велел переходить на твердые плоды сразу, как только позволят зубы. И ни в коем случае не исключать готовую, наполненную огнем, пищу. Илья, как приедем в Кром Порядка, обязательно напомни мне зайти в дом знаний. Мудрость предков дошла до нас не полностью, нужно дополнить свитки.

Илья степенно кивнул и, взглянув на меня, сказал:

- Я советую Лим Тэхон в Кром Порядка. Очевидно, её народ тоже знает о Равновесии, а она сама владеет чудесными навыками, которые всё это время помогали ей справляться с испытаниями и сохранять Равновесие в теле и душе. Она готова помогать страждущим и делиться знаниями. Кто видит её в воспитанницах, кроме меня?

Служители переглянулись и дружно подняли руки. Арант крякнул и поставил блюдце на стол.

- Честно говоря, Дан Вторакович просил её руки…

Я чуть не поперхнулся чаем. Меня – замуж?! Нет-нет, давайте лучше в Кром Порядка, а то мало ли как отреагирует уважаемый мореход на сюрприз в штанах молоденькой супруги. Вдруг для него, привычного к мужским компаниям, это не станет препятствием для брака?

- Никакого «замуж»! – возмутилась Зденька. – Пожалейте девочку, Арант Асеневич. Она же еще не созрела! Пусть лучше сначала станет воспитанницей Крома Порядка, выучится языку, нашим обычаям и законам, а там и жених подходящий найдется, получше этого купца. Он же постоянно в море! Какой из него муж для молодой женщины?

Арант посмотрел на меня и смущенно кашлянул, отведя глаза в сторону. Похоже, кто-то не собирался спрашивать моего мнения.

- Я согласна с Ильей. Пусть Тэхон маленькая, но зато очень способная! – с жаром продолжала Зденька. – За эту неделю мы выучили с ней всю азбуку, она уже читает по слогам и знает почти сотню слов!

Я скромно пригубил чай. Местный алфавит оказался очень близким к стандартной русской кириллице. Немного иначе писалась буква «Ё», было три «И», и еще везде в словах, которые заканчивались твердой согласной, ставился твердый знак.

- Уже читает? – удивился Арант. - Что ж, раз такое дело, то тогда конечно…

Служители поддержали Илью и Зденьку, и меня взяли с собой. Дан Вторакович посокрушался, но пожелал удачи и напоследок подарил самый настоящий расписной веер. Из шелка. С тремя вышитыми золотой нитью лотосами. У меня при виде этого великолепия рот открылся сам собой и возникло несколько очень интересных вопросов к морским границам и нашему географическому положению.

- Вы… были в… Цин? – не удержался я.

- Нет, - замотал головой Дан Вторакович. – Я купил веер в порту Нанды у торговца тканями. Цин – это твоя родина? Там твоя мама?

- А? Нет! Корё, - я свёл ладони. – Цин и Корё…

- Рядом. Понятно, - улыбнулся Дан Вторакович.

Я принял веер. Всё-таки шелк, кость и вышивка золотой нитью. Сколько-нибудь в моем мире он точно стоил. Да и компенсация за неудобства мне определенно полагалась.

А неудобства эти были велики. В первую очередь мне приходилось чистить зубы тайком, в темных чуланах и с одной кружкой воды. За всю неделю я нормально помылся лишь раз – в банный день. Еще пришлось долго отбиваться от совместной помывки с женской частью отряда, всячески возмущаясь такому бесстыдству, и идти последним. Это была вовсе не привычная мне баня: закопченная халупа, вся в саже, провонявшая дымом, с небольшим предбанником и просторной помывочной. Я зашел – и чуть не окосел: даже после мужчин и женщин температура стояла такая, что хотелось выйти и рухнуть в снег. Париться я не рискнул – быстро-быстро прополоскал белье, намылился от души мылом Регины, вспенил голову рецептом бабушки Агафьи, которая клятвенно заверила, что волосы после её морошки будут мягкими и увлажненными, в качестве ополаскивателя использовал выцыганенный на кухне уксус с разбавленной заваркой от березового веника, завернулся в простынь и выскочил буквально через пять минут. На обратном пути чуть не извазюкался в саже. Все другие дни пришлось довольствоваться обтираниями влажным полотенцем опять-таки тайком. Справлять прочие надобности приходилось строго во дворе. Ни привычного утреннего душа, ни даже кремов. Я пытался умываться хотя бы отваром лопуха, но без профессиональных средств кожа медленно, но верно покрывалась жиром. Перед поездкой выскочил первый прыщ. Я тихо зверел и мечтал о цивилизации.

В поездке до Крома Порядка пришлось проявить чудеса ума и сообразительности, чтобы и зубы почистить, и в туалет сходить, и вытереть пот. Иногда я думал просто плюнуть на конспирацию, но вспоминал расстрелянных пиратов, матерился на корейском и с новыми силами вступал в негласный бой. Оружие было одно – голос. К концу поездки все четко уяснили – Лим Тэхон ужасно стеснительная особа, которая ради уединения вопила так, что птицы с веток падали. Даже если в её огороженный темным халатом угол пыталась заглянуть женщина. Спасибо моему контртенору, который позволял сходу брать самые высокие ноты без вреда для связок. Знали бы мои преподаватели, как их ученик использовал высокое искусство вокала – ухохотались бы.