Сделка с вечностью - Алекс Хай Страница 10

ней, — отрезал Веззам и, увидев боль в глазах сослуживца, смягчился. — Слишком много времени прошло, друг. Мы не знаем, сколько всего случилось с ней за те годы. Мы не знаем, кем она стала. Но знаем, кем стали мы. Чирони мертвы стараниями Белингтора. Мы работаем на Хайлигланд. Мы вылезли из огромной задницы и стали достойными людьми. И я потратил на это очень много сил, Валериано. Жизнь на это положил. Прошу, не нужно будоражить умы тех, кто еще помнит Артанну. Ничего хорошего из этого не получится. Впервые я прошу тебя, а не приказываю.

Вал растерянно взирал на старшего товарища.

— Да я просто…

— Ты всегда был к ней очень привязан, знаю. И скучал по ней отчаянно. Я тоже скучал. Но жизнь продолжается. Было бы здорово однажды с ней увидеться, но мы не знаем, какой узор нарисует судьба. Прошу тебя снова, Валериано, ради твоей семьи и всего, что ты сам построил. Не искушай бога. Не иди за ней. Я пошел за Артанной нар Толл гораздо раньше тебя, и вот что скажу: бог всегда сохраняет ей жизнь ценой гибели других людей. И я не прощу себе, если тебя не уберегу. — Он пристально посмотрел в глаза присмиревшему гацонцу. — Мы друг друга поняли?

Вал открыл рот, попытался что-то сказать, но его горло схватил спазм.

— Да, — наконец прошептал он. — Видит бог, ты прав. И я ненавижу тебя за эту правду.

— Я и сам себя ненавижу. Пойдем работать. Через три дня выдавать жалование, и я хочу увидеть твои расчеты.

1.4 Рантай-Толл

— Мечется… Снова.

— Дай тряпку. Холодная вода помогает.

— Опять жар?

— Нет, но прохлада его успокаивает.

Тени метались перед сомкнутыми веками, рябил свет, шорохи отдавались громом в ушах. Но Феш почему-то не мог открыть глаза. Он силился что-то сказать, шевелил сухими губами, но раз за разом на него наваливалась слабость, и он проваливался во мрак.

— Успокоился… Вроде бы.

— Как думаешь, он придет в себя?

Говорили две женщины, голоса обеих казались родными, хотя и доносились издалека. Фештан тянулся к ним, хватался за эти звуки, искал их, как судно, следующее вдоль берега, выискивает огни поселений в ночи.

— Не знаю, — после долгой паузы ответила женщина. Феш пытался вспомнить ее имя, оно вертелось на языке, но память отвечала лишь быстро сменяющимися образами — не то фантазиями, не то воспоминаниями. Было ли все это на самом деле?

— Сделай что-нибудь, черт бы тебя побрал!

— Не могу, — глухо и печально ответила собеседница. — Ты знаешь, почему. С ним не работает.

Он услышал всхлипы. Тихие, сдавленные. Но она плакала — это Феш понял отчетливо. И почувствовал тоску. Он уже слышал этот плач. Много ночей подряд.

— Это мой единственный сын, Айша. Все, что у меня осталось. Если он оставит мир, я… Я не переживу.

Айша… Он рылся в памяти, пытаясь найти воспоминания, что их связывали. Что-то мешало, какой-то постоянный зуд в голове. Этот шум не уходил даже когда он спал. Феш помнил немного, но знал, что какая-то белая вспышка, казалось, едва не стерла его самого. Он попытался вспомнить еще раз, тянулся к голосу, видел образы и наконец нашел. Айша. Советница. Друг!

Воспоминания навалились скопом, выстраивая цепочку одно за другим. Ужины с Магистром в Сифаресе. Тренировочные бои с теткой Артанной. Морской ветер и соленые брызги по дороге к Ваг Рану. Горы Ваг Рана и легкое разочарование, которое он испытал, ступив за землю предков. Восстание в столице. Сотни лиц. Сражения, много сражений. Браслет Шано на запястье. Поиски, поиски, поиски… Что-то ускользало, и Феш пытался вспомнить, что.

Феш напрягся, отгоняя видения, рассеивавшие его внимание. Кажется, даже зарычал. Почему-то было больно. Больно думать, больно вспоминать. Вжавшись затылком в подушку, он исторг рык, выгнул спину, словно пытался вырваться из пут, и распахнул глаза.

— Чеееерт, — только и сумел прошептать он.

— Хранитель милостивый! — взвизгнули над ним. Матушка. Теперь он вспомнил.

Назвать приятным это пробуждение у него язык бы не повернулся. Еще не осознав перехода от забытья к реальности, Фештан почувствовал боль в каждом члене. Над ним склонила заплаканное лицо леди Рошана нар Толл — он поразился, как мог забыть собственную мать в том странном долгом сне.

Айша — такая же величественная и красивая, как в тот день, когда Феш впервые ее увидел — шумно выдохнула и пошатнулась от усталости, но вовремя ухватилась за изголовье его кровати.

— С возвращением, Шано Толл, — мягко улыбнулась она. — Ты нас здорово напугал.

— Что случилось? — проскрипел Феш. Во рту было сухо как в пустыне.

— Надеялась выяснить это у тебя. Наши эннийские гости ситуацию не упрощают. Воды?

Феш кивнул и жадно выхлебал поданный стакан залпом.

— Как долго я спал? — напившись, спросил он.

— Три дюжины дней, — ответила мать.

Шано удивленно откинул голову на подушку.

— Ничего себе…

— Дать еще воды?

— Ага. Я бы и поел.

Айша одобрительно хмыкнула.

— Это хорошо. Пойду распоряжусь. Рошана… — советница остановилась в дверях, глядя на заплаканную вагранийку. — Я обязана им сообщить. Времени у тебя немного.

— Что успеть? — не понял Фештан.

Мать не ответила. Когда Айша вышла, она бросилась обнимать сына: позволяла себе проявлять чувства, даже материнские, лишь наедине.

— Мертвые боги, я уже почти попрощалась с тобой! Зачем ты ходил в подземелье дворца той ночью? Что там произошло?

Феш слабо пожал плечами. Ослабевшее тело почти его не слушалось.

— Да вроде ничего такого… Я мало помню.

— Советую напрячь память. — В голосе матери зазвучал привычный металл. Значит, сеанс нежностей был окончен. Как всегда. — Шано Оддэ будет тебя допрашивать. Присутствовать рядом с тобой я не смогу. Пока ты спал, порядки сильно изменились. Мы теперь мало на что влияем.

От Феша не укрылось презрение в ее голосе.

— Да что случилось-то?

— Что случилось? — взвизгнула она. — Ты тайком проник на запретную территорию. Устроил там форменный бардак! Не знаю, с каким колдовством ты решил поиграть, но, чтобы просто вытащить тебя оттуда, страже пришлось двигаться наощупь. Там до сих пор все светится, как внутри звезды! Что ты там делал, Фештан? Лучше скажи мне… Я… Я теперь могу немного, но придумаю, как тебя защитить.

Он растерянно огляделся, жестом попросил еще воды.

— Мама, я и правда плохо помню. Пошел туда, потому что это подземелье Шано Оддэ, а я советник и имею право там находиться. Я исследовал то место. Что искал, сказать точно не могу, но мне давно не давало покоя чувство какой-то неправильности. Я ходил туда по ночам