Надежда Кузьмина - Тимиредис: Герцогство на краю Страница 10

Грустно посмотрела ему в глаза:

— Ас… Аскани… Ты не понимаешь, насколько всё плохо на самом деле. До какого-то предела я, наверное, могу дойти… но точно не до конца. У меня тошнота подступает к горлу от одной мысли о том, что кто-то со мной…

— Тсс-с… Тими, успокойся. Не кто-то. Это буду я. Причем не я с тобой, а мы друг с другом. Чувствуешь разницу?

А она есть?

— Ёжик ты мой колючий, неуступчивый… конечно, есть. Решение будешь принимать ты сама. И делать лишь то, что захочется тебе. А я просто постараюсь сделать так, чтобы тебе захотелось… А сейчас всё это вообще из области умозрительных фантазий — я ещё пять с лишним лет связан обещанием, и тебе тоже и рано, и нельзя. Так что ничего ты от меня не получишь! — зря беспокоишься!

Вот чернявая зараза… Опять как-то перевернул всё так, будто это я от него чего-то добиваюсь…

Ткнулась носом в его плечо, вдохнула знакомый запах весеннего леса. Так что же мне делать?

Сейчас я — невеста Аса. Значит, и вести себя мне надо, как его невесте. Так? Так.

Силой он меня ни к чему не принуждает. Так? Так.

Дальше поцелуев он заведомо не пойдет. Так? Так.

И он хороший, очень хороший. Так? Так.

Может, попытаться ещё раз разобраться в себе?

Вздохнув, перевернулась на спину и вытянулась с ним рядом. Набралась духу и попросила:

— Поцелуй меня, пожалуйста… По-настоящему.

Он не стал ничего переспрашивать. Рывком приподнялся надо мной на руках, улыбнулся:

— Только не бойся, ладно? А если что-то не понравится — сразу скажи.

Надавил коленом мне на бедра, заставляя развести ноги, и лёг сверху. Глаза — как бездонные омуты, беззвёздная ночь и лесная тьма… и то, что он делал, не было плохо. Или неприятно.

— Не тяжело?

Я помотала головой.

— Вот и хорошо, — теперь Ас опирался только на один локоть, а ладонь второй руки поглаживала поверх одежды мои бок и бедро. — Тим, у тебя глаза словно отражение звезд в лесных озерах, красивее тебя на свете нет, — улыбнулся и поцеловал.

Как он умудряется через два слоя одежды ласкать меня так, что я чувствую его тело каждым изгибом своего? И губы, твёрдые и нежные одновременно… и занавес чёрных волос, отгородивших меня от остального мира… Он чуть отодвинулся — я потянулась следом. Он прижался снова, я всхлипнула… и тут Ас соскользнул вбок, крутанул на пальце кольцо и белозубо усмехнулся:

— Доиграемся. Вот так наши родители и остались без драконов…

Я посмотрела на его довольную физиономию и тоже засмеялась. Хотя хотелось не смеяться, а продолжать целоваться… с Аскани. Тот хмыкнул ещё раз:

— Тебе понравилось? Прости за вопрос, но мне надо знать ответ.

Кивнула, чувствуя, что краснею.

— Ну, вот если б не драконы, до обеспечения всего, что мы там должны и обязаны обеспечить, осталась бы самая малость. И не округляй глаза! И не шипи на меня, тоже мне нашлась лебедь белая! Или гадюка чёрная! Головой подумай! Это тот же поцелуй, только внизу!

Не поняла.

Как поцелуй? Странная какая-то точка зрения.

По-моему, он опять меня за нос водит…

Спустя некоторое время, устроившись у него на плече, я заговорила снова.

— Ты переживаешь?

— О чём?

— О твоем бывшем друге, Кринстене…

Аскани чуть сжал мою ладонь. Вздохнул.

— Знаешь, когда-то я его любил. Восторгался им, восхищался, хотел быть похожим. Ждал его одобрения, как собака ласки хозяина. А позже, когда узнал, что я для него не друг, не человек даже, а лишь задание опекуна, возненавидел. Мечтал, как выскажу всё, что на душе, и убью своими руками, глядя в глаза. А потом встретил тебя… и в какой-то момент, вспомнив о нём, понял — мне всё равно. Где он, что с ним, жив или мёртв. Он перестал иметь значение. Стал пустым местом. И сегодня я просто ужасно испугался за тебя, был зол на самого себя… но он — он был неважен. Его просто нельзя было оставлять в живых потому, что он пытался бы навредить нам снова и снова. И подавал бы пример другим. Это было как прикончить бешеного пса, понимаешь? И переживать тут не о чем. Просто сложилось так, что ещё один счет оказался оплачен и закрыт. Ничего страшного.

Замолчал, вздохнул ещё раз, а потом завозился и затащил меня к себе на грудь. Обняв, прижал к себе:

— Давай отдам половину своего резерва. А потом ты поцелуешь меня в нос, и мы сходим посмотреть, как разместили в галерее портреты наших родителей, согласна?

— А после? — его сердце билось прямо подо мной, и, если честно, идти куда-то совсем не хотелось.

— А после навестим наших аудиторов. Я тут кое-что сообразил. Смотри, в бюджете должна быть статья «содержание и воспитание наследника герцогства». Но я никогда даже медяка из этих денег не видел. Конечно, можно сказать, что овёс Прибою покупали именно из них, но не столько же он сожрал? Надо бы узнать, о каких суммах идет речь, куда они девались и можно ли их вернуть. И, даже если нельзя, договориться, чтобы впредь деньги поступали на счет в Имперском банке. Твой счет, понимаешь?

— Зачем? — я и вправду не понимала. — Я же зарабатываю, и мне хватает…

— Затем. Чтобы одеваться, как положено благородной леди, а не в посконных портках ходить. И покупать книги и остальное, что тебе нужно. И иметь возможность помочь сестре или друзьям. И не дарить, наконец, этих денег Бараке. Не захочешь тратить — копи. Потом израсходуешь на что-то дельное. И, Тим, ещё один вопрос… ты ведь знаешь, где похоронена твоя мама, герцогиня Лийса? Потом мы её обязательно перенесем в фамильный склеп, к твоему отцу. Но пока, не раскрыв себя, ты сделать этого не можешь… Я прошу тебя подождать ещё немного.

Я кивнула. Он прав, понимаю. И потерплю.

— Могила не потеряется, Тин помогла мне пометить её магией.

— Хорошо, — ладони огладили мою спину, остановились на талии, сжали. — Ну, давай, магию-то бери? А то так проваляемся в кровати до обеда — с пустым резервом я тебя никуда не пущу! — хитро прищурился. — И, раз уж я опять на неделю Огурец, поцелуй меня? Делиться резервом во время поцелуя мы ещё не пробовали…

— Целовать в нос, как ты сказал? — хихикнула я. А потом, увидев, как он расстроился, сама потянулась к губам.

Портреты уже висели на местах. Все четыре рядом. Лийса и Кинтар, Миабеллисель и Альгрин. Их разместили так, что казалось — пары смотрят друг на друга. А может, их так изначально и рисовали. Какими красивыми были наши родители… Почему же все они умерли такими невозможно, непозволительно молодыми? Ведь та кровь древних рас, что текла в их жилах, позволила бы им жить если не вечно, то очень, очень долго. Отчего же так вышло? И как теперь нам, последним отпрыскам рода, не повторить их печальную судьбу?