Рик Риордан - Кровь Олимпа (ЛП) Страница 10

— Вот и Лео тоже знает, — Пайпер передала зеркальце ей. — Он наблюдает за обстановкой с корабля. Иди на хребет, там ты сможешь…

— Посигналить ему! — лицо Аннабет покраснело. — Прозвучало не очень. Но да, идея хороша.

С этими словами она направилась к краю руин.

Пайпер вытащила флягу с нектаром и дала Джейсону сделать глоток.

— Держись. Ты не умрешь от какого-то дурацкого прокола.

Джейсон выдавил слабую улыбку.

— По крайней мере, в этот раз обошлось без травм головы. Я оставался в сознании весь бой.

— Ты одолел около двух сотен врагов, — сказала Пайпер. — Это было великолепно.

— Не без вашей помощи.

— Быть может, но... эй, оставайся со мной.

Голова Джейсона начала опускаться.

— Небольшое головокружение, — пробормотал он.

— Еще нектара, — распорядилась Пайпер. — Вот. Нормально на вкус?

— Да-да, все хорошо.

На самом деле нектар по вкусу напоминал жидкие опилки, но Джейсон оставил это наблюдение при себе.

С того самого момента, как он покинул пост претора, амброзия и нектар больше не походили по вкусу на его любимую пищу из Лагеря Юпитера. Похоже, память о его старом доме больше не могла придать ему сил.

«Рожденный римлянином, римлянином и умрет», — прозвучали в его голове слова Майкла Варуса.

Джейсон посмотрел на дым, взвивающийся от бинтов на его груди. У него были гораздо более серьезные причины для беспокойства, нежели потеря крови. Аннабет была права насчет имперского золота. Оно было смертельно как для монстров, так и для полубогов. Рана от лезвия Варуса будет до последней капли высасывать его жизненную силу.

Знавал он одного полубога, оказавшегося в подобной ситуации. И, уж поверьте, его смерть нельзя было назвать легкой или быстрой.

«Я не могу умереть, — сказал Джейсон сам себе. — Я нужен своим друзьям».

Слова Антиноя звенели у него в ушах: и о гигантах в Афинах, и о неосуществимом путешествии, и о таинственном охотнике, посланном Геей наперехват Афине Парфенос.

— Рейна, Нико и тренер Хедж, — перечислил он. — Они в опасности. Мы должны предупредить их.

— Мы позаботимся о них, как только вернемся на корабль, — пообещала Пайпер. — Сейчас тебе нужно расслабиться, — тон ее был легким и уверенным, однако в глазах стояли слезы. — Кроме того, эти трое сильны. С ними все будет в порядке.

Джейсон надеялся, что она была права. Рейна и так многим рисковала, чтобы помочь им. Тренер Хедж иногда раздражал, но он был верным защитником для всей семерки полубогов. И Нико... больше всего Джейсон переживал за него.

Пайпер провела большим пальцем по шраму на его губе.

— Когда война закончится... у Нико все наладится. Ты сделал все, что мог... стал ему другом.

Джейсон не знал, что и сказать. Он ничего не рассказывал Пайпер о его разговорах с Нико.

Он собирался во что бы то ни стало хранить его секрет.

Тем не менее... Пайпер, кажется, почувствовала неладное. Быть может, как дочь Афродиты, она могла определить, когда кто-то переживал душевную боль. Однако она не давила на Джейсона разговорами об этом — за что он был ей благодарен.

Новая волна боли заставила его поморщиться.

— Сконцентрируйся на моем голосе, — Пайпер поцеловала его в лоб. — Подумай о чем-нибудь хорошем. О праздничном торте в парке Рима...

— Мы тогда хорошо провели время.

— Прошлая зима, — предложила она ему другое воспоминание. — Драка сморсами у лагерного костра.

— Победа была за мной.

— Да у тебя потом несколько дней из волос маршмэллоу торчали!

— Ничего подобного.

Он начал вспоминать о лучших временах.

Как же ему хотелось в них вернуться: говорить с Пайпер, держать ее за руку, не волноваться о гигантах, Гее или сумасшествии его матери.

Джейсон знал, что им следовало вернуться на корабль, ведь сейчас он пребывал не в лучшей форме. Да и нужную им информацию они получили. Однако, лежа на холодных камнях, он чувствовал некую незавершенность. История женихов и Пенелопы, его мысли о семье, его недавние сны — все это кружилось у него в голове. Это место хранило в себе какой-то важный секрет, который они упустили.

Аннабет, прихрамывая, возвращалась с края скалы.

— Ты ранена? — спросил ее Джейсон.

Аннабет взглянула на свою лодыжку.

— Все хорошо. Просто старая рана, полученная в римских пещерах. Иногда, когда я нервничаю... Неважно. Я подала Лео сигнал. Фрэнк перевоплотится, прилетит сюда и заберет нас на корабль. Нам нужны носилки, чтобы перенести тебя.

Джейсон с ужасом представил себя лежащим в гамаке и раскачивающимся в когтях гигантского орла Фрэнка. Однако потом он пришел к выводу, что лучше уж так, чем помирать.

Аннабет приступила к работе. Первым делом, она собрала всевозможные тряпки и лоскуты, оставшиеся от женихов: кожаный пояс, порванную тунику, ремни от сандалий, красное одеяло и парочку сломанных палок из-под копий. Ее руки уверенно летали от одного материала к другому: рвали, шили, завязывали, плели.

— Как ты это делаешь? — изумленно спросил Джейсон.

— Научилась этому во время поиска под Римом, — ответила Аннабет, не отрывая глаз от работы. — Мне никогда ранее не приходилось ткать, однако иногда это весьма полезно. Например, когда удираешь от полчища пауков...

Она завязала последнюю кожаную веревку и вуаля — получились достаточно большие для Джейсона носилки с палками от копий в качестве ручек и ремнями безопасности посередине.

Пайпер впечатлено присвистнула.

— Когда мне в следующий раз нужно будет подшить платье, жди меня в гости.

— Заткнись, МакЛин, — сказала Аннабет; ее глаза поблескивали от удовольствия. — Давай его закрепим...

— Подожди, — попросил Джейсон.

Его сердце тяжело забилось о грудную клетку. Наблюдая за тем, как Аннабет плетет импровизированные носилки, Джейсон вспомнил историю Пенелопы — как она в течении двадцати лет ждала возвращения своего мужа, Одиссея.

— Кровать, — произнес Джейсон. — В этом дворце была особенная кровать.

Пайпер выглядела обеспокоенной.

— Джейсон, ты потерял много крови.

— Это не бред, — настаивал он. — Брачное ложе было священным. Если где и можно побеседовать с Юноной, то... — он глубоко вздохнул и позвал: — Юнона!

Тишина.

Может, Пайпер была права. Он не мог мыслить трезво.

В шестидесяти футах от них треснул каменный пол. Оттуда, прорываясь сквозь землю, начали расти ветви, образовавшие огромное оливковое дерево. Под сенью серо-зеленых листьев стояла темноволосая женщина в белом платье и с леопардовой шкурой на плечах. Верхушка её посоха была увенчана белым цветком лотоса. Выражение ее лица было спокойным и царственным.