Анатолий Дубровный - Листик, приключения продолжаются Страница 10

- Ага, - кивнула младшая, и как-то грустно добавила, - действия одинаковые, а результат разный! И после этого люди говорят, что они не жестокие. Да нет в мирах никого, кто бы был более жестокий, чем люди!

- Пытки, - тоже очень невесело усмехнулась старшая, и пояснила широко распахнувшей глаза русалке, - путь к святости и к тому, чтоб стать нежитью - через мучения. Свои, или кого-то другого.

- А ты теперь русалка, значит так, тебе можно... - Начала инструктировать вновь появившуюся русалку младшая девочка, рассказывая той, что можно делать, а что нельзя.

- И ещё у тебя есть магические способности, маленькие, но есть. Значит ты хозяйка этой речки, поэтому не должна допускать сюда всякую нежить, особенно водяников и водяниц! Поняла? - Закончила вводный инструктаж младшая девочка. Русалка кивнула и спросила:

- Ты сказала, что я без любви не смогу! Что ж мне делать? Как быть? Я ж под водой...

- Темнота! - Фыркнула младшая девочка, - просто подводная темнота! Подводу тащат, тех, кто не хочет, а ты сделай так, чтоб с тобой хотели и не тащи под воду! Ты же сейчас не подводой, и как? То-то же!

- А как мне сделать так чтоб со мной...

- Ох! Беда мне с этими тёмными русалками! - Всплеснула руками младшая девочка, и оглянулась, наверное, ожидая увидеть стоящую за её спиной толпу тёмных русалок.

- Очень просто, - пришла на помощь младшей, старшая, - тут много путников ходит и ездит. Немного выше есть брод, построй там мост. Сделай место, где проезжающие могли бы отдохнуть. Тебя будут благодарить, ведь тот, кто защищает - достоин благодарности. Ну не тебя, а того кто это всё сделал, а это как раз будешь ты! Тогда ты сможешь показаться людям. Поняла?

Русалка кивнула и спросила:

- А как мне мост построить?

- Ты же хозяйка речки! - Не выдержала младшая, - бобров подгони, пусть деревья валят, лосей, чтоб перетаскивали! Медведей, чтоб укладывали брёвна. И следи, чтоб они ровно клали! Хозяйка речки - это хозяйка не только воды, а всего, что вокруг! Поняла?

Русалка закивала, а старшая девочка вдруг сказала:

- А имя у тебя есть? Меня Милана зовут, а её, - старшая показала на младшую, - Лионелла. Тебя как?

Русалка стушевалась, она или не хотела оставлять себе прежнее имя, или память о нём стёрли последние события.

- Тяжёлый случай, - вздохнув, произнесла Лионелла, - Вот так, сначала сделай русалку, потом расскажи, что ей делать, а потом ещё и имя придумай! Мил! Так мы никогда не доберёмся до Венисийи.

У русалки снова брызнули из глаз слёзы, Милана обняла её, хотя русалка была на полголовы выше девочки, та стала её гладить по голове, утешать:

- Ну не плачь, не плачь! Я с Лионеллой как бы твои новые родители, если мы тебе имя дадим, возражать не будешь?

Русалка замотала головой, старшая девочка предложила:

- Давай назовём тебя Лимила, в честь нас с Лионеллой, согласна?

Русалка радостно закивала, а Лионелла засмеялась и торжественно заявила:

- Нарекаем тебя, безымянная русалка, Лимилой! И ручей этот, бывший до сих пор тоже безымянным, отныне будет носить название - речка Лимилы! Да услышат все, кто ещё слышать может. А кто будет против, будет иметь дело со мной!

Девочка произнесла это очень торжественно, когда она произнесла последние слова, лес перестал шуметь, установилась необычайная тишина. Русалка отчётливо поняла, что эта речка именно так и называется, и об этом будут знать все, кто будет здесь проходить или проезжать. Русалка по имени Лимила, попыталась опуститься перед младшей девочкой на колени, но старшая удержала её от этого. Глянув на русалку, она произнесла:

- Как бы тебе неприятно было бы это вспоминать, расскажи мне, кто сделал это с тобой?

У русалки снова потекли слёзы, она заговорила глубоким красивым голосом:

- Я жила в поселении Малые Охлюпоки... Появилась ватага лихих людей... Главаря их звать Коська Кривой.

Глава вторая.

В которой все события происходят в лесу.

Рен Вир сидел за столом один. Он лениво потягивал пиво, размышляя над своей тяжёлой судьбой. Судьба была действительно тяжёлая, особенно в последнее время. Рен был наёмником, вот уже как десять лет. Когда он дезертировал из пятого корпуса зелийской армии, Рен думал больше никогда ни к кому на службу не идти, вообще покончить с любой службой. Это так хорошо, когда над тобой нет командиров, особенно командиров-придурков, умных, Рен ещё был готов был терпеть. Но умные оказались хуже придурков. Дурак хоть делает глупость и всем видно, что это глупость, а когда предаёт, тот кому ты доверял... Это больно, очень больно. Но гражданские дела, у Рена, не задались с самого начала. Попытавшись заняться торговлей, бывший сержант элитного подразделения прогорел вчистую. Мало того, пришлось ещё быстро уносить ноги из города, потому как после беседы с нечистыми на руку компаньонами, за Реном гонялась вся городская стража. Ну, не сдержался, поломал руки-ноги подлецам. Потом попытки устроится на более-менее приличную должность в городскую стражу другого города, тоже провалились. Нет, как раз умелого бойца взяли с радостью, но он оказался слишком честным, для городского стражника. Пришлось заняться тем, что бывший сержант умел делать лучше всего, благо стычек между всякими баронами да графьями хватало. Но одно дело, когда ты служишь в регулярной армейской части, совсем другое, когда у барона-разбойника, пусть и благородного. Рен и тут сорвался, когда дружина его нанимателя взяла замок соседа, победители бросились грабить и насиловать, бывший сержант не выдержал. В общем Рен снова еле ноги унёс, предварительно избив своего нанимателя и перебив треть его дружины. Потом были попытки поработать телохранителем, но те чьё тело брался хранить Рен, были мягко скажем, не очень того достойны. Последний наниматель, был порядочным человеком, но умер. Умер от лихорадки. А его наследники обвинили Рена в том, что тот не смог уберечь их богатого родственника и зажали жалование бывшего сержанта, жалование за три года. Ведь Рен хранил деньги в банке своего нанимателя, после смерти которого, банк перешёл к наследникам. Сколько того жалования было, по сравнению с основными активами? Но, как говорят, человеческая жадность не имеет границ, особенно когда это чувство можно проявлять безнаказанно. Рен попытался убедить этих трёх наследников, что так делать некрасиво, но это не помогло вернуть деньги, к тому же, пришлось снова уносить ноги. Так получилось, что в Гринее, слишком многие были недовольны сержантом, а в Зелию возвращаться ему самому не хотелось. Там может, и забыли о бывшем сержанте, слишком давно он дезертировал, но не хотел сам Рен, душа не лежала. И теперь бывший сержант элитного подразделения шёл в Венисийю, говорят, там будет какая-то заварушка, а где заварушка, там всегда хорошие рубаки нужны. Только вот венисийцы набирали солдат в палубные команды, получалось, что придётся драться на море, и не только драться, но и матросом поработать. А как оно будет, на корабле-то, Рен не представлял, хотя драка она везде драка, качающаяся палуба под тобой, или штурмовая лестница, прислонённая к стене замка. А матросом... Надо будет - научиться. Будущее, казалось бы, не таким мрачным, будь у Рена деньги, но оставшейся серебрушки было мало, чтоб купить место на лодке, идущей по Венье до Венисийи, да и до реки ещё добраться надо. В придорожных постоялых дворах за ночлег надо платить, тут в лесу не заночуешь, враз съедят. А наняться в караван охранником? Вряд ли через эту глушь в ближайшие две-три недели будет идти караван. Да и не нанимают купцы охранников по одиночке и непроверенных. Рен вздохнул и отпил пива. За это пиво и ночлег на этом постоялом дворе он отдал последние медяки. Серебрушку светить не хотелось, шумная компания в углу не внушала доверия, могут попытаться отнять. Нет, драки Рен не боялся, хоть это и были, похоже, местные работники ножа и топора. Где им, четверым, против, пусть и бывшего, сержанта элитного подразделения. А может самому из этих четверых деньги вытрясти? Но на шум драки, наверняка, сбегутся их товарищи, массой задавят, да и в лесу могут подстеречь, местности Рен не знает, может только по дороге идти. А на одинокого путника, шагающего по дороге, засаду очень легко устроить. Рен отхлебнул из кружки, и снова вздохнул.