Юлия Ляпина - Я не хочу назад Страница 10

Во время всех процедур раненый стонал, метался, пару раз едва не свалился со стола, наконец , затих, и я как раз добралась до головы. Волосы густые и длинные мешали рассмотреть, что там творится. Схватилась за ножницы, но потом просто провела руками по голове - кровь есть, запеклась уже коркой, но рана небольшая и не глубокая, ладно, посмотрю глаза - если сотрясения нет, стричь не буду. Кончиками пальцев приподняла веки - сверху вынырнули мутно-голубые радужки, зрачки медленно и неохотно сузились, равномерно. Ну и хорошо, значит, стрижка отменяется. Вздохнув, выпрямилась, кивнула мужикам - перекладываем на лавку. Кажется, уже совсем автоматически командую.

Парня уложили на лавку для болящих, укрыли. Один из помощников тут же присел рядом - ясно, будет ухаживать, и хорошо, уборки тут еще вагон. Кивнула второму на кучу срезанного тряпья и оружия, которое покидала под стол, указала на дверь. И присела сама, нет, сидеть нельзя, надо собрать мусор, заварить мяту с медом или чем - то сладким, и еще компресс для головы не помешает. Спать нельзя - возможна лихорадка, и хорошо бы малину заварить с крапивой и брусникой, от отеков и кровотечений. В хлопотах пролетело полночи.

После уборки и отваров пришлось варить бульон для больного и кашу для остальных. К счастью большая часть носильщиков ушли ночевать неизвестно куда, а со мной остались те двое, что помогали.

Старший, одетый в добротное железо, прикрытое суконным чехлом дремал сидя на лавке возле раненого. Молодой ушел в сени с обнаженным мечом. Вран черной тенью лежал под лавкой, поглядывая на дремлющего воина. Кашу он проигнорировал, но из дома не выходил, пока и мне не потребовалось кое- куда.

Наконец все срочные дела были сделаны, лампы потушены, на столе теплился светильничек, рядом стояла кружка с отваром и укутанный горшок с бульоном, в миске плавала тряпица для компресса. Можно идти спать. Ох, как же хочется хотя бы облиться водой!! И тут я вдруг вспомнила, что Руима должна была уже прийти из леса, и баню я для нее готовила!! Где же она?? Видимо я изменилась в лице или подскочила на лавке, потому что в голове опять всплыло: 'Иди спать, Руима будет утром'. Мысленно пожав плечами, зашла в горницу, взяла покрывало, льняное платье и пошла в баню.

Печь, конечно, давно остыла, но вода была все же теплее воздуха, наспех помылась, натянула платье, а футболку и сарафан утопила в корыте с холодной водой, кровь горячей не отстирать. И зевая, поплелась к дому. Вран ждал на крыльце, оглядел и зацокал когтями по доскам пола, заходя в дом.

Глава восьмая

Засада!! Это все-таки была засада!! Принц Ульсоритас выхватил меч, и мысленно прося прощения у Светлых богов, кинулся в сечу. И все бы обошлось - беспечными они не были, оружие держали наготове, да и возможность засады никто не отменял, но позади темноглазых наемников виднелась фигура в синей мантии. Агент 'Чужой крови' вливал силы в тела наемников, делая их быстрее и сильнее, а еще лишая их страха. Такого воина надо было не просто ранить или убить, нужно было уронить его, лишить возможности двигаться - то есть разрубить на куски или сжечь, иначе даже куски тел цеплялись за ноги лошадей, хватали стремена или сапоги тех против которых шли адепты нового культа. Застонав в бреду, принц едва не свалился с лавки. Надежные руки наставника подхватили и укутали одеялом, сменили тряпку на лбу, все, все уже все.

В серых рассветных сумерках меня разбудила возня у входа в горницу и глухое басовитое рычание. Потом мужской голос позвал:

- Госпожа, господину стало хуже!

Стянув с подушки тяжеленую голову, потащилась на кухню, одевая по дороге ободок, а вот очки брать, не стала - вчера как-то без них обошлась. Больной метался в бреду, горячий словно печь лоб обжег мою руку. Тряпка свалилась на постель, но была уже почти сухая. Так, срочно сбивать жар, но чем?? Для начала намочила простыню в ведре, и обернула парня, стараясь не лить воду на повязки прикрывающие швы. Потом схватила кружку с отваром, заглянула - пусто, долила из горшка стоящего в печи, плюхнула побольше варенья и растерла в ложке драгоценные таблетки аспирина, сразу две. Простыня высохла, но жар, кажется, и не думал уменьшаться, только раненого заколотило мелкой дрожью, зубы стучали, как его поить?? Трубки никакой нет, да и как в нее залить отвар?? Вздохнув, набрала терпкую, сладкую жижу в рот, прижалась к покрытым корочкой, потрескавшимся губам и осторожно, по каплям принялась цедить на шершавый чужой язык. И так раз за разом. Щеки свело от сладости и вязкости отвара, мужик - помощник время от времени подливал жидкость в кружку. Наконец бешено бьющееся под моими руками сердце стало биться ровнее, а на лице, груди, и даже животе выступили серебристые капельки пота. Расслабившееся тело обмякло, дыхание выровнялось, можно встать и укутать его одеялом.

Устало загремела рукомойником, отмечая белый свет за окном. Присела в изголовье, что бы еще раз потрогать лоб - и провалилась в мягкий лесной мох. Звонкий смех несся отовсюду, в вершинах сосен гулял ветер, солнечные лучи резали глаза. Я кружилась и летала в этом свете, ветре, в аромате колючих зеленых ветвей и пела, громко пела от радости и счастья, звала смех к себе, а потом уставшая и переполненная светом упала на зеленую перину, с которой взлетела и обняла весь мир.

Проснулась я от голодного бурчания в животе и от аромата горячих булочек плывущего в воздухе. Уютно поежилась под лоскутным одеялом, красота! Потянулась , расправляя сведенные сном конечности и тут же услышала голос Руимы:

- Проснулась? Вставай, давай, обед на столе.

Вскочила, сама удивившись той радости, которую вызвал во мне этот голос, и вышла в кухню как была - растрепанная, в мятом платье, с отпечатком подушки на лице. И замерла неловко - за столом, накрытым красивой скатертью сидела Руима, подле нее сидел вчерашний воин, а на лавке для больных полусидел красивый молодой парень с длинными каштановыми волосами и прихлебывал из глиняной чашки бульон. Усмехнувшись травница сказала :

- Все в бане приготовлено, только гребень возьми.

Смутившись еще больше, вернулась в горницу за расческой и поспешила через огород к бане. Баня пыхала жаром, знакомые горшочки стояли на подоконнике, а в сенях лежало чистое льняное платье и передник. Быстро помывшись, вернулась к столу, голова кружилась от аромата выпечки, а живот недовольно бурчал.

Молодой воин махал мечом во дворе, увидел меня и низко склонился, едва не задев лбом колени, что это с ним?? Вран сидел в будке, только глаза блеснули из тени, даже не вышел поздороваться, стало грустно.