Сергей Девкин - Дзи. Чужая судьба. Страница 10

Еще долго говорил Хань, погруженный в собственные рассуждения, еще долго пылало пламя, бросая отсветы на лицо его одинокого слушателя. Больше в ту ночь Ли так и не произнес ни слова.

Прохладная степная темень тихо и незаметно уступила место утру. Ли, несмотря на все старания, так и не смог заснуть, после того, как Удей сменил его на дежурстве. Хмурый степной рассвет не принес ожидаемых откровений, и Ли оставалось лишь попытаться отогнать свои странные ночные размышления. Ему следовало пребывать в мире с собой, хотя бы пока их отряд не прибудет в Ланьчжоу.

Наблюдатель появился в лощине, когда воины Гупте как раз заканчивали завтрак.

— Около десятка! — быстро выпалил возбужденный боец. — Несколько знатных воинов, остальные в простых доспехах.

— Все, как и было обещано, — улыбнулся Гупте, вытирая руки куском мешковины. — По местам. Первыми убрать латников с мечами, один из них и будет тайпэном, с остальными по ситуации, но лучше, чтобы никто не ушел.

Подхватывая шлемы и оружие, карабакуру стремительно разбежались в разные стороны к условленным секретам по обеим сторонам дороги. Гупте, поправив завязки манеритского шлема, вложил в ножны кривой клинок и поспешил на дозорный пост.

На участке Шляха, что тянулся по холмистой гряде, испещренной руслами ручейков и маленьких речушек, Сяо Хань отправил одного из своих воинов вперед. Дорога здесь то поднималась вверх, то быстро виляла вниз, а заросли колючего кустарника окончательно мешали свободно следить за окружающим пространством. Тайпэн не боялся засад, но военные инстинкты глубоко въелись в его кости еще с момента рождения.

Ли, по–прежнему погруженный в свои противоречивые раздумья, не сразу заметил происходящие. Только когда тонкая вересковая стрела с игольным наконечником ударилась об одну из нагрудных пластин доспеха, дзи резко встрепенулся, рефлекторно дернув кожаную петлю на запястье. Второй конец петли охватывал древко копья, лежащего поперек седла, и яри послушно вскочило к Ли в руку.

Стрелы вокруг засвистели уже со всех сторон. Второй воин рода Юэ, ехавший рядом с дзи, вскрикнул и вывалился из седла, схватившись руками за лицо. Между его ладоней Ли успел разглядеть дрожащее черное оперение. Карабакуру всегда любили использовать для своих стрел перья ворон.

Отчаянно заголосил кто–то из слуг, захрипели и заметались лошади. Сяо Хань, выхватив меч и низко пригнувшись к лошадиной шее, бросил коня в галоп куда–то вдоль дороги. Ли, не успевая ничего обдумать или решить, помчался следом за ним.

Группа из семи карликов, выскочившая на утоптанную землю Шляха, встала на пути у всадников, выставив перед собой два длинных копья. Каждое из них коротышки держали по двое, остальные уже оттягивали к уху тетивы своих маленьких луков. Тайпэн с победным кличем врезался во врага, и его тяжелый меч с хряском рассек голову ближайшего карабакуру, прорубив кожаный шлем–капюшон. Ли отклонился чуть вправо и вперед, а затем точно и четко, как учили его все эти годы, выбросил руку с копьем, чуть отпуская полированное древко. Яри вонзилось в грудь вражеского копейщика, без труда пробив кожаный доспех карлика, а затем, по очередному рывку петли, вернулось к дзи.

Ли на полной скорости проскочил заслон насквозь, чтобы пользоваться своим оружием ему требовалось пространство. Тайпэн Хань, напротив, с азартом продолжил рубиться в самой гуще врагов.

На небольшом пригорке справа от Ли появился еще один карабакуру, вооруженный кривым мечом. Низкорослый воин попытался с разбегу запрыгнуть на коня дзи, и Ли уже не успевал его остановить, но прямо на середине прыжка карлика точным ударом в бок сбила стрела с красным оперением. Карабакуру отбросило в дорожную пыль, а дзи бросил короткий благодарственный взгляд Удею, чей конь гарцевал с другой стороны от схватки, которую вел тайпэн. Из саадака тиданя уже торчало несколько вражеских стрел, и похоже было, что, кроме него и Ли, помогать Сяо Ханю в бою уже некому.

Ли погнал лошадь вдоль дорожной обочины, пронзив яри еще одного карлика и хлестнув другого наотмашь по лицу тяжелым плоским наконечником. Копье, ударившее в лошадиный бок, едва не пронзило бедро всадника. Захрипевший конь рухнул на землю, однако Ли, успевший в последний момент высвободить ногу из стремени, выскочил из седла довольно удачно. Его тут же окружило полдюжины карабакуру, но дзи отлично помнил уроки боя против численно превосходящего противника. Используя одновременно наконечник яри и торец тяжелого древка, Ли удачно отбил их первую атаку, сумев даже ранить двоих в плечо и в ногу.

Краем глаза, дзи успел заметить, в какой момент пала лошадь под Сяо Ханем. Подчиняясь первому порыву, Ли метнулся в ту сторону, но карабакуру, словно предчувствуя это, переместились так, чтобы отрезать ему возможность прийти к тайпэну на помощь. Еще одна стрела отскочила от гладкого наплечника, и молодому воину вдруг как–то сразу стало понятно, что сейчас его просто изобьют из луков на расстоянии. Было лишь два варианта — снова сблизиться с врагами, полагаясь на то, что лучники побояться задеть своих, или наоборот попытаться уйти из–под их прицела, отступив к краю дороги. Широким взмахом копья, Ли заставил вражеских воином попятиться и, получив необходимую дистанцию, бросился назад, проломившись между сухих ветвей кустарника и почти сразу покатившись по небольшой прогалине.

Вскочив на ноги, дзи метнулся в сторону от открытого пространства и, перепрыгнув журчащий ручей, спрятался за ближайшим кустом, обнажив широкий кинжал цзун–хэ. Яри Ли бросил на месте своего падения, так, чтобы его не смогли не заметить преследователи. Это должно было отвлечь их и дать ему время для внезапной атаки, так, во всяком случае, его учили в дзи–додзё.

Но никто так и не пришел. Ли ждал достаточно долго, но когда вокруг воцарилась полнейшая тишина, прерываемая лишь шелестом ветра и стрекотом насекомых, он рискнул покинуть свое укрытие. Подобрав копье, дзи пробрался к дороге, стараясь действовать настолько скрытно, насколько это позволяли ему тяжелые пластинчатые латы. Шлях оказался совершенно пуст. На нем остались следы недавней схватки, бурые лужи крови, стремительно превращающиеся в грязь, и даже какие–то вещи, которые обронили сражавшиеся. Но больше не было никого, ни живых, ни мертвых. Только тяжелый фамильный меч торчал под косым углом из земли в том месте, где рухнул конь Сяо Ханя.

Молодой дзи не сразу поверил, что карабакуру просто ушли. Конечно, забирать всех убитых с поля боя было их древней традицией, но вот так отступить, зная о том, что кто–то из врагов все еще жив. И слишком уж призывно смотрелся меч тайпэна, так сильно смахивая на приманку, к которой Ли непременно должен был бы подойти.