Ирина Анненкова - Пробуждение Страница 10

От долгожданного, невероятного чуда.

Краем глаза Драгош увидал, как его сестра резко свела руки. Тонкая прямая фигурка задрожала от непомерного усилия. Побелевшие губы зашевелились, что-то беззвучно зашептали, смуглые пальцы быстро-быстро начали выплетать невидимый узор. Взмах руки — и воздух вокруг мальчика едва заметно помутнел — ох, и ничего ж себе! это она, подражая взрослым чародеям, на него попыталась самую настоящую защиту поставить! Однако наколдованный Полелей купол накрыл брата всего на несколько коротких мгновений, а затем с легким шелестом разлетелся радужными ошметками, словно лопнувший мыльный пузырь. Девочка пошатнулась и неловко осела на землю. Ой-ей-ей, а сестрицына магия-то почти вся заблокирована! Едва колданешь лишнего, "не по чину", как папа говорит, и тут же ррраз! — сил остается только глазами хлопать, да и то нечасто.

Впервые в жизни мальчик совершенно искренне и очень горько пожалел об этом.

О, Боги Пресветлые, вот если б стать камнем, или кочкой, или деревом — да хоть чем-нибудь, что дракону вовсе не интересно! Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, ну, помогите же мне, всемилостивые Боги!!! А лучше всего — это чтобы здесь оказался папа! Уж он-то бы справился, сумел, защитил! Всех-всех защитил… и его, и Польку с Радошем, и девчонок, и воев с няньками. Даже дракона не дал бы в обиду!

Драгомир почувствовал, как по его вискам потек пот — крупные ледяные капли. От напряжения глаза начали слезиться, мир вокруг помутнел и вдруг подернулся едва заметной лиловатой дымкой. Мальчик раздраженно сморгнул, тряхнул головой и шатнулся в сторону. Дымка чуть сгустилась и окутала его плотнее. Драгош попытался сделать шаг — и понял, что не может сойти с места.

Неведомая сила удерживала его, не давая пошевелиться. Он будто врос в землю. Или не "будто"? Драгомир попробовал закричать — и не услышал собственного голоса. Запаниковав, мальчик взмахнул руками — и не почувствовал их! Вместо этого вокруг него взметнулись и опали тонкие ветви, покрытые дрожащими нежно-зелеными листочками. Ветви?!! Он что, все-таки превратился в дерево??!

И в тот же миг раздался истошный крик:

— Княжича заколдовали!!!

Вряд ли нормальные деревья могли видеть и слышать происходящее вокруг них, в подобные россказни одна только сестрица Полеля и верила, однако Драгомир каким-то непостижимым образом не потерял ни зрения, ни слуха. Вот снова заголосила заткнувшаяся было княжна Забава, вот растерянные ратники, выставив перед собой мечи, шагнули вперед, вот золотой виверн изумленно рыкнул, отшатнулся к поваленной березе и плюхнулся на свой увесистый хвост, не забыв, правда, сначала метко плюнуть рыже-черным дымным клубком под ноги отшатнувшимся воям — в шаге от них появился ещё один горящий круг, точь-в-точь как тот, что до сих пор коптил посередине поляны. А дядя Радош стремительно метнулся вперед, к нему, Драгомиру, и крепко обхватил его — его ветви — обеими руками.

— Драгош, не бойся, мой хороший, всё в порядке, — оборотень пытался говорить спокойно и убедительно, но всё-таки его голос довольно заметно подрагивал. На дракона, ошеломленно булькающего неподалеку, мужчина не смотрел. О том, что следующий дымно-огненный клубок может запросто полететь в них с Драгомиром, наверное, тоже старался не думать. — Всё будет хорошо. Ты просто превратился. Всего-навсего превратился! Это ничего; должно быть, ты очень сильно испугался и смог дотянуться до своей силы. Понимаешь, до магии! Она проснулась! Теперь тебе просто надо успокоиться и превратиться обратно. Ну же, давай!

Магия? Проснулась? Вот это да!! Ух, ты! Невероятно!!! Превратиться? А-а-а… как?! И ведь не спросишь — он хоть дерево видящее и слышащее, но, к сожалению, не говорящее.

— Драгош, заклинание истинного облика! Ты же знаешь: "тер ревоко арис…" Драгош, пожалуйста, сосредоточься, вспомни, что говорил папа, и наполни слова силой! — А это уже Полька. Вся дрожит от слабости, встать пока сама не может, вон, один из ратников ее поднимает, словно маленькую. Но советы уже дает.

У Драгомира от злости аж даже все листья задрожали! И каким, спрашивается, местом он должен произносить это самое "вероко харис"?! Которое, "вероко" это, он, кстати, впервые в жизни слышит! Не вошло оно в список дозволенных к изучению заклинаний, не рвутся обычно молодые чародеи, едва обретя силу, столь решительно менять свой облик.

— Только осторожно, постарайся не повредить ауру, не начни тянуть силу прямо из нее. Ох, ты ж не знаешь, как отличить! Ну, в общем, если дело тяжело пойдет, то не настаивай, что ли… Десятник Димит, да погоди ты мечом размахивать, моего брата никто не заколдовывал, это он сам, нечаянно. Забава, ты заткнешься ль, наконец?!

Хм-м, а как это вообще — брать силу? Откуда? Он, Драгош, вроде ничего нигде и не брал. Само прилипло. Ну, и как теперь быть? А кто его знает. Никто не рассказывал. Мальчик мысленно ругнулся. Ну, конечно же, ведь предполагалось, что в тот момент, когда откроется его, Драгомира, магический дар, рядом будут родители или, на худой конец, ещё кто-нибудь из чародеев, и вот тогда-то ему и расскажут, как обращаться с полученной силой, где брать, да куда класть. Так зачем тебе, маленький, знать что-либо заранее? А что на деле вышло?! На деле прав был он, Драгомир! Нечего было всё от него скрывать.

Несмотря на плачевность своего положения, мальчик даже ощутил злорадное удовлетворение от сознания собственной правоты.

Однако чувствовать себя правым — это, разумеется, хорошо, но дальше-то что делать?

Маленький Драгомир быстро окинул взглядом поляну. Ага, сердитую Польку, рвущуюся немедленно спасать брата, запихнули к девчонкам (и правильно!), под прикрытие ратников, готовых в любой момент сорваться с места и ринуться на супостата. Красава, определенно нацелившаяся туда же, ругается с дюжей нянькой, пытаясь вырваться из ее мощных объятий. Умная нянька, отлично зная свободолюбивый нрав своей воспитанницы, а также ее юркость и проворство, на провокации не ведется и рук ни на миг не разжимает. Супостат в лице, то есть, морде, свирепого кровожадного ящера — ох, прощенья просим, благородного и величественного Перворожденного — как уселся на самом краю поляны, так и сидит там себе смирно, попыток сожрать кого-нибудь не предпринимает, только порыкивает предупреждающе в сторону людей да нервно, словно кот у мышиной норки, подергивает кончиком шипастого хвоста. Рыжий оборотень по-прежнему мужественно не отходит от одеревеневшего Драгоша и уговаривает того не бояться и попробовать вернуть себе привычный облик.

Интересно, что же это всё-таки за лиловая дымка? Да она тут уже повсюду, стоит только чуть сощуриться да постараться смотреть как бы сквозь нее! Струится по цветам и траве, оплетает деревья и кустарники, сгущается дрожащим маревом вокруг людей, полупрозрачным туманом оседает на золотистой шкуре нахохлившегося виверна. А рядом с ним, Драгошем, легкое переливчатое облако словно вскипает, завивается крохотными водоворотами, словно он жарким днем на речке купается и заплыл туда, где со дна бьют десятки студеных ключей. Льнёт к нему, будто ластится, манит, завораживает, пленяет…