С Лисочка - История одной практики Страница 10

А вчера эльфик с утра в себя пришел, а Квентин и Селена его сразу допрашивать поехали.

— Нам приказали его освободить. Лично лейтенант приехал с бумагой.

Квентину такой приказ не понравился. Мне тоже. Это я его нашел, зачем его отпускать? У нас в лесу вот такого нет. Ты либо сильный, либо слабый, либо маленький лисенок. Если сильный — вся добыча твоя, если слабый — ты добыча. Если лисенок — то мама и папа тебя кормят и защищают. А эльфик — он разве лисенок? Зачем лейтенант его защищать стал?

— А если я в том доме найду кого-нибудь, его тоже отпустят? — спросил я.

Обидно. Никто не ценит. Вот больше не буду им пирожки приносить, которые бабушка делает.

— Илис, прекрати дуться, — сказал Квентин. — Это и правда, не он, скорее всего. Он просто свидетель.

— Видел, кто убил? — догадался я. — А почему вам не сказал?

Я не глупый, я умный. Зачем они с Селеной в баню пошли мыться, если могли пойти убийцу арестовать? Им за убийц деньги платят, а за то, что моются — нет.

— Это он сегодня ту записку прислал, — сказал Квентин.

А, ну, может быть, тогда эльфик не совсем плохой.

— Как тебе Эрик? — спросил Квентин.

— Курит много, — ответил я.

Квентин засмеялся. А чего смешного тут?

— Еще что скажешь?

— Не знаю, — ответил я. — Молодой. Веселый. Мне вчера про магов и алхимиков рассказывал. Интересно. И ест много, как два человека.

— Это потому, что он маг, — объяснил Квентин. — Маги много едят.

— Вэнди так много не ест, — сказал я.

— А Вэнди как маг гораздо слабее Эрика.

Мне обидно за Вэнди немного. Я Квентину об этом сказал.

— Она — алхимик, ей сильным магом быть не обязательно, может быть, даже вредно, — сказал Квентин. — Она своей маленькой силой может очень точно манипулировать, так точно, как Эрик не может.

Я Квентина не очень хорошо понял, но за Вэнди уже не так обидно стало. Я его расспросить подробнее хотел, но тут приехали мы как раз. Квентин деньги извозчику заплатил, и мы к дому пошли. Плохой дом, не живет никто. Мышей и крыс много, крыша течет, а еще в стенах дырки и окна выбиты. Если зима, то холодно будет.

— Его сносить собираются, — сказал Квентин, когда мы пошли по битому кирпичу и мусору. — Давно пора. В прошлом месяце тут труп нашли, передозировка.

— Я знаю, — сказал я. — Он в том углу лежал.

Тут сыро, но запахи долго сохраняются. А тот человек, который пыльцу нюхал, в углу дня четыре пролежал. Фу.

— Шеф, не ходи дальше, — попросил я Квентина.

Прикрыл глаза, принюхался. Вот тут девочка лежала. Не долго — минут пятнадцать. Обмочиться успела, я ее хорошо видел. А еще натоптали тут. Стражи. Трое. Двое и одна. А еще костер зачем-то жгли.

Я рассказал Квентину, что увидел.

— Еще понюхай, — попросил он. — Надо найти того, кто ее сюда принес.

Какой странный у него голос. Решительный такой. Серьезный. Будто его девочка. Я кивнул и перекинулся, на четыре лапы встал, чтобы мир поменялся.

Тут все по-другому. Похоже, как там, но ярче, четче. Мне тут раньше больше нравилось. Там я могу на двух ногах ходить. Эльфиков ловить. В лепешечной молочные коктейли пить. А еще цветное там все. Там хорошо тоже. Но тут напрягаться не надо, чтобы носом видеть. Глазами зато хуже видно. А ушами — лучше.

И сразу ярко стало. Я покрутился, побегал, рассматривая. Вот девочка лежит. Вот костер горит — обломки какие-то. А вот стражи приходят. Трое. А вот эльфик. Девочку приносит. Костер разжигает. Стоит, ждет чего-то. Сидит возле девочки. Уходит. Возвращается. Уходит. Возвращается. Убегает. Зачем девочку бросил? Стражи костер тушат. Девочку уносят. Мыши бегают.

Я рассказал Квентину.

— Я твоего лая не понимаю, — развел он руками.

Я снова перекинулся и начал рассказывать.

— Ты уверен, что он эльф? — спросил Квентин. — Не путаешь? Может человек или еще кто-нибудь?

Как можно путать? Совсем разные.

— Уверен. Эльф. Мужчина. Лет сто, ранен. Странный. Не такой, как ваши. Тут минут пятнадцать был.

— Ранен?

— Кровью пах и ногу приволакивал, — сказал я.

— А чем странный? — спросил Квентин.

— Неместный. Из Тропиканы. Бледные такие эльфики бывают, знаешь?

— Хм. Так я и думал. Молодец Илис, очень помог.

Я чуть не заурчал. Люблю, когда хвалят.

— А если ты его встретишь — узнаешь?

— Пфффффф…

— Понял, — улыбнулся он. — Извини, дружище. Пошли вокруг дома поищем?

— Дождь был, — напомнил я.

Он иногда глупый такой.

— А вдруг? — сказал Квентин. — Ну, очень надо, понимаешь, Илис? Очень.

И я снова перекинулся. Толку-то. Дождю все равно, когда надо. Он все запахи смывает. Как из-под крыши вышли — нет следа. Смыт. Много других есть — эльфика нет. Стражей нет. Эльфочки нет. Мы по улице ходили. Туда, сюда. Вокруг дома обошли. И тут нет ничего. Дождь — он везде был. Я перевернулся обратно на две лапы.

— Не вижу, — сказал я Квентину. — Надо в другом месте искать. Не в этом.

Квентин задумался.

— Поехали, с нашими поговорим, — сказал он. — С лейтенантом, а потом с теми, кто ее нашел. Как раз сегодня их смена должна быть.

Правильно. Воскресенье — в день, понедельник — в ночь, вторник — отсыпной и выходной. Среда — в день. Считаю я хорошо.

Доктор Людовик Ицк, вампир, заведующий хирургическим отделением клиники Ицкарона

Я как раз вышел в приемный покой проводить милую барышню Марийку Касино, которая приходила на прием. Очень веселая барышня, ей девять лет, и всего три месяца назад я сильно сомневался, что ей суждено встать на ноги. Более того, я совсем не был уверен в том, что и ноги-то у нее останутся: девочка попала под экипаж пьяного извозчика, и их дважды переехало колесом чуть ниже колен. Кости были раздроблены, их пришлось буквально собирать заново, я потратил тогда на это четыре с половиной часа и молился только об одной вещи — успеть, успеть до заката. Теперь же не без удовольствия смотрел, как она вприпрыжку отправляется с отцом домой.

Я остановился и разговорился с дежурным врачом, доктором Каюком, который сидел в регистратуре и сейчас несколько скучал. Речь зашла о его дочери, Анните, которая в этом году планирует поступать к нам на первый курс медицинского училища при клинике. Она никак не могла определиться со специализацией, поскольку ее привлекали и фармакология, и родовспоможение в равной степени. Доктор Каюк не торопил дочь с выбором, но склонялся все-таки к фармакологии; теперь его интересовало и мое мнение на этот счет. Я как раз напомнил ему, что на первом курсе перейти с отделения на отделение не составит никакого труда, поскольку учебные программы почти совпадали, когда у нас появились неожиданные посетители.