Марина Добрынина - Про разных драконов и всяческих королей Страница 10

А потому Роланд Мерован вынужден был сделать вид, будто подобное пренебрежение его статусом — нечто самой собой разумеющееся. В данных обстоятельствах, естественно. После подобных умозаключений Роланд спокойно прошествовал в комнату и мило (насколько мог) поинтересовался:

— Что делаем?

Ну и что они могли делать? В карты играть, естественно. Огрызок карандаша нашелся в сапоге Распишаха. Бумага… А, где только бумага на дороге не валяется. Ну, продешевила фея. Следовало обои заказать из шелка.

Роланд гордо отверг предложение играть на деньги. Во-первых, денег у него (наличных) не было. Во-вторых, король, играя на деньги, может проиграть нечто более существенное. Власть, к примеру, или что еще.

Так прошло дней десять. Фея Гертруда, меж тем, не возражала против их совместного времяпровождения. Дни шли за днями, похожие друг на друга, как две капли воды. Их кормили три раза в день, как положено. И даже поили вином.

Еда появлялась сама собой. Вино приносила сама Гертруда.

Глава 7

Даже мимо внимания короля (почему даже, а потому что его мысли пока были заняты чем-то иным) не ускользнул один странный факт — его сокамерники худели. Физиономии их удлинялись, и скулы обрисовывались четче, и глаза, горящие праведным желанием отомстить, горели ярче. К чему бы это?

Да, кстати, и желудки у них всех пели практически в унисон. Причем исключительно песни военных лет — бравурные марши.

Вы думаете, все эти десять дней они так и сидели, не пытаясь вернуться домой? Да как бы не так! Уж в чем этих троих, ну ладно, назовем их мужчинами (поскольку как еще назвать гуманоидов мужского пола?), так вот, в чем этих мужчин нельзя было обвинить — так это в покорности и безволии.

В первый же день, не дожидаясь появления государя, представители бизнеса обследовали здание на предмет выхода. Последних обнаружилось целых три — один парадный и два черных. Двери — открывай, не хочу. А выйти нельзя. Как будто между домом и окружающим его пространством была некая перегородка — прозрачная, но непроницаемая для живых существ. С окнами — та же ситуация. Со всеми иными отверстиями вроде дымохода, в который низкорослый гном честно пытался протиснуться, — аналогично.

Попытки убедить фею, что она поступает нехорошо, к положительному результату не привели. Гертруда смеялась, издавая противные режущие слух звуки, и исчезала. Попытки придушить фею или каким иным образом лишить ее жизни также не удались. Не придушивалась, зараза, и не лишалась. И более того, похоже. Даже не подозревала о том что подобные попытки предпринимались. Настолько далеки они были от успеха.

В итоге пленники продолжали играть в карты и мрачно обдумывать планы побега.

И худели при этом.

— Она морит нас голодом, — предположил Роланд, выкладывая на стол три дамы, одна из которых, конечно же, была пиковой.

— Знаю, — согласился Тибальд.

— В смысле? — вмешался Распишах, — а ели-то мы что?

— Это — волшебная пища, — задумчиво разглядывая веер карт у себя в руках, проговорил Тибальд, — она только заставляет чувствовать насыщение. На самом деле с того момента, как мы сюда попали, ты и крошки не съел.

— А вино?

— А вот вино — настоящее.

— Нам надо что-то делать. Причем срочно. — Решительно заявил король и обвел присутствующих мрачным взглядом.

Карты у него на руках были плохие.

— Надо, — вновь согласился Тибальд, поглаживая рубашки карт тонкими длинными пальцами, — но что?

— Да, что? — повторил Распишах.

— Когда она должна появиться?

— Ну, — ответил гном, — сейчас бутылку допьем и появится. Она очень внимательно следит, чтобы мы не трезвели.

— Хм, — сказал король, — а зачем?

Лизандре казалось, что она медленно сходит с ума. И еще — что она ненавидит своего супруга. Настолько, что готова лишить его жизни каким-нибудь особенно жестоким способом. И даже логичное продолжение в виде плахи ее уже не пугает.

Все свое свободное время (а оно теперь все было свободным) король проводил вместе с лучшими друзьями. Догадайтесь — с кем. Нет, Роланд не забыл о том, что он король. Вернее, его забывчивость стала какой-то избирательной. То есть о том, что его все должны слушать и выполнять его указания — он помнил, а то, что он и сам что-то должен делать для государства, да хотя бы должность верховного судьи исполнять, или так указы всякие подписывать, а не то, что прочее — забыл.

Эта таинственная забывчивость того и гляди грозила выйти ему боком. Народ Миссонии был избалован качественными управляющими и четко знал, что должен, а что не должен делать король. Так вот, он должен работать. И не должен заниматься черт знает чем с кем попало. Особенно если эти кто попало — государственные преступники, приказ о поимке которых каких-то пару дней назад был оглашен на площади Трех Храмов.

И потому Лизандра нежно отстранила государя от дел. Вернее, он сам отстранился, а она заняла его место. Всем желающим королева ласково, но, при этом как-то кровожадно улыбаясь, говорила, что Роланд отдыхает, в отъезде, болен, занят и т. п. Тем, кто продолжал упорствовать в поисках, т. п. короля грозило вылиться в отдых в прохладной и несколько мрачноватой, но, зато располагающей к раздумьям, атмосфере замковых подземелий.

Лизандра, проявив неожиданную для нее самой мудрость, не пыталась Роланда как-нибудь дискредитировать. Она просто делала его работу. От его имени. И, вроде как, по его поручению. Но сказать, что ее это очень радовало — значило бы сильно соврать. Хотя… С одной стороны, власть — это приятно. С другой… Принимая на себя бремя власти, берешь ведь и ответственность. И как бы пошло не звучала эта фраза, она правдива. Лизандра привыкла помогать отцу, но видеть себя чем-то большим, чем помощник, советник, серый кардинал, если хотите, она не желала. И потому, да, власть ее тяготила, а странные увлечения супруга нервировали.

Тем временем Шарик напрасно ждал продолжения строительства. Наемным бригадам перестали платить, и они разбежались сами собой. Такое бывает порою. Нет денег — нет людей. Да какое порою! Это общее правило ведения дел. И дракон об этом догадывался. Смущало его то, что он, по саркастичному выражению собственной матери, успел всему миру растрепать о своих успехах и о том, какой, в конце концов, чудный санаторий с его помощью скоро выстроится.

А санаторий не строился. И, что самое странное, партнеры дракона тоже не давали о себе знать. А Шаррауданапалларамм почему-то сам вкладывать средства не собирался. Привык он к роли менеджера-то. И что ему, бедняге, оставалось? Правильно! Спросить инвесторов — долго ли они собираются Ваньку валять.