Наталья Игнатова - Причастие мёртвых Страница 10

— И ты тоже выпендриваешься, — подвела итог Лэа. — Мартин, я тебе вот об этом и говорила. Мы нелюди, мы пьем только кровь, ахъ, мы исчадие зла!

— Но ведь не добра же, — сказал Заноза резонно. — Демоны и вампиры, какое же это добро?

— Да ну вас обоих, — к разочарованию Мартина, Лэа соскочила у него с колен и пересела на стул рядом, — давайте лучше посмотрим, что там господину Эрте надо. Кроме старой крови, — она фыркнула. — Там точно было что-то про вампиров.

В письме Эрте действительно упоминались вампиры, но не в буквальном смысле. Лорда Алакрана интересовал некий артефакт из мира Белого бога, причем с одной из Земель. Потир одиннадцатого века от Рождества Христова, использовавшийся для причащения священников. Вот их-то Эрте вампирами и обозвал. Шутить изволил.

Мартин слабо разбирался в христианстве, однако слышал, что христиане пьют кровь своего бога, его человеческих воплощений, поэтому насчет вампиров Эрте был отчасти прав. Но потир хранился в частном музее в городке Гайлу, и для чаши, в которую наливали кровь бога, охранялся как-то слабенько. Почти никак.

Заноза, услышавший название города, оживился:

— В Гайлу замок есть, Пильбьер.

— Как раз в нем и музей, — подтвердил Мартин, открывая вложенные в письмо фотографии и видеозаписи. — Замок Пильбьер, частные владения, частная коллекция. Этот потир — самая древняя вещь в экспозиции, хоть и не самая ценная.

— Хозяин мсье Брузар? — Заноза как будто не мог определиться, задает он вопрос или утверждает.

— Хозяйка. Анделин Клюгер. Американка, но давным-давно живет во Франции. Что-то не так?

Показалось, будто Заноза на секунду вообще отключился от происходящего. Но только показалось, потому что упырь пожал плечами и безмятежно улыбнулся Мартину поверх экрана:

— Значит, не мой мир.

— Миров бесконечно много, — Мартин надеялся, что Заноза правильно поймет слово «бесконечно», но вообще-то его никто никогда не понимал правильно. — Шансов, что ты попадешь обратно в свой, почти нет. Один из ста.

— Один из ста это не так уж мало. Я так думаю, ты знаешь, что такое бесконечность, но не знаешь, что такое теория вероятности, и соотношение назвал для красного словца. А мне всегда казалось, что теорию вероятности придумали демоны. У Бога все куда проще, всегда одно из двух.

— Ты хочешь вернуться? — Мартин отвлекся от письма и фотографий. — Мне показалось, ты сразу понял, что застрял на Тарвуде навсегда.

— Мне есть к кому возвращаться, так что да, хочу.

Заноза вновь перевел взгляд на экран, дав понять, что разговор окончен.

Ну что ж, это его дело.

Мартин почувствовал легкое разочарование от того, что и этот новичок оказался таким же, как остальные. Ему тоже нужно уйти с Тарвуда, у него тоже дела в родном мире. И у него тоже не хватило ума сразу понять, что возвращение невозможно.

На весь музей было шестеро охранников, дежурили они по одному и только по ночам. Днем хватало двух присматривающих за экспозицией женщин: матери и дочки. Мать заодно служила в Пильбьере экономкой, а дочь вообще училась в соседнем городе и в музее работала по выходным и на каникулах.

— Объясните мне про кровь бога, — попросил Мартин, так и эдак повертев изображение чаши и не найдя в ней особой красоты. — Предметы, в которые ее наливают, должны быть переполнены силой. На Земле так много воплощений Белого бога, что такие предметы мало ценятся? Или бог, разделившись на множество воплощений, сделал свою кровь очень слабой? Почему потир охраняют так плохо?

Молчание было ему ответом.

Мартин обвел взглядом Лэа и Занозу — две пары синих глаз смотрели на него с одинаковым изумлением.

— Чува-ак, — протянул упырь недоверчиво, — да ты знаешь о причастии даже меньше, чем баптист из Нэшвилла.

— Мартин, ты что, — Лэа постучала костяшками пальцев Мартину по лбу, — совсем на крови головой съехал? Вино они пьют. Кагор. Притворяются, будто это кровь Христа. И едят печеньки, которые как будто плоть Христа. А чашка медная, камушки так себе, — она потыкала стилом в картинку, и потир снова начал вращаться, — чего ее охранять-то сильно? Из одиннадцатого века таких чашек больше одной сохранилось, а у Клюгер если и есть миллионы, то на охрану она их жабит.

— То есть это не настоящая кровь и в чаше нет настоящей силы?

И зачем тогда она понадобилась Коту? И зачем ему понадобился Заноза? Чудит лорд Алакран. Ну и акулы с ним.

— Нет в ней вообще никакой силы, обыкновенная чаша для причастий, — Лэа бросила стило на стол. — Я не могу понять, почему обязательно надо красть ее из музея. Ее нашли два года назад, значит, она лет пятьсот неизвестно где валялась, и там ее вообще никак не охраняли. Почему туда не пойти и не забрать?

— Вы что, еще и во времени путешествовать можете? — поинтересовался Заноза.

Лэа сказала «да», Мартин — «нет». Произнесли они это одновременно, и вряд ли для упыря ситуация хоть как-то прояснилась.

— Вернуться в прошлое или пойти в будущее нельзя, — объяснил Мартин, — но в другие миры можно прийти в любую эпоху, там ни прошлого, ни будущего нет, они же другие. Не имеют к тебе отношения.

Заноза кивнул, сделал вид, что понял. А Мартин в очередной раз уверился, что паршиво умеет объяснять. Вообще никак не умеет.

— Тогда, — упырь взглянул на окна, — мы можем сегодня до рассвета пойти в Гайлу в начало ночи?

— Хочешь все сегодня сделать? — спросила Лэа. — Или хочешь поскорее сбежать на Землю?

— Зачем мне бежать? Там я буду так же далеко от дома, как здесь.

— Там тоже Земля, и на твою очень похожа, будешь почти как дома. Все знакомое и привычное, не то, что здесь.

Мартин в разговор не вмешивался, он перечитывал сопроводиловку, искал подвох. Получалось, что подвоха нет, за потиром можно идти хоть сейчас, документы только сделать, но это на полчаса работы. Нет, Мартин в разговор не вмешивался, но прислушивался. Лэа права, Занозе на той Земле, на любой из Земель, близких к его родному миру, будет лучше, чем на Тарвуде. Там он освоится гораздо быстрее, он и здесь как-то очень уж быстро освоился. И никакое это будет не «сбежать», на Тарвуде его силой не держат.

— Мне нужно вернуться не «куда», а «к кому», — ответил Заноза и встал. — Я пойду покурю.

— Так там наверняка есть ее копия, — сообщила Лэа вслед уходящему упырю. — Ты даже разницы не заметишь.

Заноза обернулся от дверей, сверкнул улыбкой, в которой даже клыки не очень бросались в глаза:

— Лэа, меня ждет «он», а не «она». И я его ни с кем не спутаю. Ты бы Мартина с его копией тоже не спутала.

Лэа хмыкнула. Дверь за Занозой закрылась.