Олеся Андреева - Темная сторона Солнца Страница 10

Внутри никого не было. Только иконы и громоздкая люстра сияли от проникающего сквозь небольшие окошки света. Мои тихие страдальческие шаги шероховатым эхом отдавались под потолком. Как же давно я не была в церкви? Наверное, со времени крещения в детстве. До утренней службы было еще долго. Но кто-то же здесь должен был быть. Кто-то, к кому я могла обратиться за помощью. А что может сделать церковный служитель, когда за мной гонится влиятельный наркобарон? Так я окрестила Ревье для себя. Ему все двери будут открыты, если за одной из них буду я. Возможно, уже к вечеру по городу будут расклеены мои фото, мол, пропала без вести, ищут родные. Или того хуже, вооружена и очень опасна. И один из прихожан или даже батюшка наберет указанный в объявлении номер мобильного телефона или полиции и отдаст меня ему. И это еще при том условии, что я не вспоминаю о странных видениях и событиях. Словно сам дьявол вылез из преисподней, гонясь за мной.

Я подошла к иконе Пресвятой Марии и, встав на колени, неумело начала молиться полушепотом, вытирая текущие слезы рукавом кофты.

— Ты прости меня, о, Пресвятая Мать, за то, что прибежала к тебе только, когда сильно припекло. Так нечестно, я знаю. — Богоматерь смотрела на меня с иконы с милосердной улыбкой. — Господи, что я говорю? Я даже молиться не умею. Даже "Отче Наш" не могу прочитать наизусть. С чего вам мне помогать? Но мне больше не к кому здесь обратиться.

Я не услышала, как за моей спиной остановился батюшка.

— Нам всегда есть, куда пойти, дочь моя. — Он улыбнулся. — И Господь наш всегда прощает нам то, что мы обращаемся к Нему, только, когда, как вы сказали, припечет.

Я думала, он сейчас предложит мне выйти и подождать, когда начнется служба, чтобы я лишний раз не беспокоила Бога в наше и без того нелегкое время. Но он опустился на колени перед иконой рядом со мной. Спросив мое имя, он начал читать молитву. Я поняла только несколько слов, включая и мое имя. Закончив, он перекрестился. Я повернула к нему голову. Батюшка мне улыбнулся. Его молодые голубые, как небо глаза, выражали сострадание, будто он знал, от чего я бегу. Сердце мое заныло оттого, что меня кто-то жалеет, и что появилась призрачная надежда в лице батюшки русской православной церкви в Праге. Поняв, как далеко я от дома, и что я здесь чужая, я схватилась за горло, которое сжалось в плаче. Батюшка похлопал меня по плечу, сказав: "Расскажи мне все, дочь моя. И мы с Господом нашим подумаем, как тебе помочь".

И вот тут-то я не выдержала и залилась слезами.

Больница святого Лукаса, 09:00

Мишель Ревье шел по коридору больницы, неся своей Жертве шикарный букет красных роз. Смешная ситуация. Если бы девчонка не выдала своих способностей и не увидела его истинную Сущность, так и ушла бы на тот свет мученица без толку и пользы. Как все-таки удачно получилось. Хотел развлечься, давно косточки не разминал, а тут раз и идеальная для Обряда Жертва. Уникальная Жертва. Сколько их было на веку Мишеля Ревье? Но ни одна из них не обладала даром видеть Суть. Все равно, что видеть ДНК невооруженным глазом и иметь способность изменить его по своему усмотрению.

А крестик-то как у нее загорелся! Сколько же силы в ней? Почему только Даниил появился так некстати? Что за чушь он нес? Подготовка апартаментов для членов Совета, прибывающих гостями на Обряд, шла своим чередом. И к чему было тратить время ужина на подобную ерунду? Даниил, наверняка, догадался, что Аня и есть Жертва. Или нет?

— Доброе утро, месье Ревье!

Поприветствовал француза главврач больницы.

— Как моя пациентка? — не впадая в вежливые заискивания, все же это удел смертных, Ревье перешел прямо к делу. Теперь его мало, что интересовало так, как эта русская туристка. Именно она обеспечит ему подъем по карьерной лестнице, как говорят людишки.

— После ночного обхода она спала, как младенец. Думаю, нет смысла держать ее в больнице. — Продолжал лебезить врач. — Мы раны от порезов ей обработали заново, ну, и вывихнутое место на ноге перебинтовали. Конечно, если вы желаете, что бы ваша гостья больше отдохнула, то мы с радостью пойдем вам на встречу и…

Главврач, невысокий худой мужчина, с сединой на висках и очками на остром, как лезвие ножа, носе и высокий красавец, которого каждая особа женского пола от мала до велика, провожала вожделеющим взглядом, вошли в палату. Увидев, что пациентки и гости месье Ревье нет в палате, а больничная сорочка валяется на полу, дверцы шкафа открыты, доктор Айнцент замолчал и напугано прижал ручки к груди. Побледневший француз медленно развернулся.

— Где она? — Процедил сквозь идеально ровные белые зубы Ревье.

Несчастные глазки Айнцента забегали по палате. Больше всего на свете ему хотелось в тот момент провалиться куда-нибудь подальше. Пусть во льды Южного Полюса, но лишь бы только не находиться под буравящим взглядом этого страшного француза.

— Она должна быть здесь, месье Ревье! Уверяю вас, она не могла уйти. У нас круглосуточное дежурство, видеокамеры наблюдают за коридорами, ее не могли выпустить. Мы ее найдем.

— Так приведите мне ее сюда немедленно! — Заорал француз.

От крика докторишка как будто очнулся и выбежал из палаты.

— Айнцент! — Позвал француз. Доктор обернулся, боясь смотреть ему в глаза. — Если девчонка сбежала, я тебе обещаю, тебя даже санитаром работать не возьмут. Даже утки инвалидам убирать не сможешь. Не чем будет.

Доктор быстро закивал, выбегая в коридор. Он знал, что француз так и сделает. Он никогда не нарушал своих обещаний. Внутри у доктора все уже оборвалось. Он чувствовал, что пациентка сбежала, и в больнице ее уже давно нет. И все, что бы он сейчас ни сделал, все это бесполезно. Ему хотелось закрыть глаза, а когда откроет, что бы ничего этого не было. И пусть этого Ревье никогда не будет. Пусть бы он никогда не появился в жизни санитара Айнцента больницы Святого Лукаса! Зачем стоило ехать в Чехию на практику? В Германии мало больниц, что ли? Пусть бы Ревье никогда не обещал и не исполнял все пожелания ставшего сначала медбратом, а потом и врачом Айнцента. И вот уже тридцать лет прошло, Айнцет главврач больницы Святого Лукаса, у него большой дом в престижном районе, молодая жена и морщины по всему лицу. А чертов француз, как выглядел молодым и красивым тридцать лет назад, так и продолжает выглядеть так, словно его вылепил сам Бог.

Айнцент уже видел гнев француза. Точнее говоря, он убирал последствия этого гнева. Много изуродованных трупов молодых девушек сжигалось в морге больницы. Несколько раз были трупы и достаточно влиятельных людей, политиков, имена которых и называть страшно. Айнцент видел, что осталось от этих влиятельных людей со страшными именами после встречи с разъяренным французом. Черт знает, что за чудовище этот Ревье.