Дженни Вурц - Корабли Мериора Страница 100

— Кто этот негодяй? Схватить его!

Четверо карфаэльских всадников спрыгнули с коней. Но едва они приблизились к пленным, нарушитель спокойствия обернулся и закричал:

— Клянусь Этом, вы нанесли мне оскорбление!

Кинжал бешено засвистел в воздухе. И солдаты, и пленные попятились назад, не желая оказаться невольными жертвами лезвия.

— Я не допущу рабства на своей земле! Никто не будет служить Авенору закованным в кандалы!

Все, кто был вокруг, повернули головы в сторону кричавшего. Каменщики и погонщики мулов побросали работу. Копьеносцы, забыв об учениях, сбились в кучу и вовсю глазели.

Еще несколько карфаэльских лучников, равнодушных к зевакам и глухих к расспросам, поспешили исполнить то, что требовал от них устав.

— Эй, ты! — презрительно крикнул освободителю командир.- На что тебе это дерьмо? Думаешь, кто-нибудь огорчится, если они сдохнут там, где стоят? Веревки для них — незаслуженное милосердие. Пусть принц, которому прислали этот сброд, закует их в железные кандалы, чтобы были не по зубам ни одному жалостливому дурню!

Светловолосый спаситель мотнул головой, отбрасывая налипшие на глаза волосы. Пленные застыли, словно изваяния, а из-за их спин торчали острия нацеленных на него мечей и кинжалов. Он был окружен со всех сторон. Тогда он бросил кинжал на землю, сорвал с себя перепачканную рубашку и вытянул руки.

— Пусть меня первым закуют в кандалы! — негодующе крикнул он.

В неистовой синеве его глаз таилось предостережение.

— Если кому-то угодно обращаться с людьми как со скотиной и разговаривать с ними языком плети, начинайте с меня!

— Чтоб моей матери провалиться с потрохами в Си-тэр! — выругался карфаэлец. — Выискался жалостливый дурень на мою голову!

Командир с удовольствием отдал приказ схватить безумца. Сам он неподвижно восседал на коне, наблюдая, как его молодцы начали подступать к бунтарю.

Их атака почти не встретила сопротивления. Половина пленных страдала от ран, другая половина была слишком измотана долгой дорогой. Правда, какой-то рослый дозорный попытался помешать лучникам, но получил такой удар, что у него заплыли оба глаза. Возмутитель спокойствия получил желаемое: в считаные секунды ему заломили руки за спину и накрепко связали запястья.

— Что здесь происходит? — послышался сбоку чей-то властный голос. — Ваше высочество, отзовитесь!

Капитан лучников сразу почувствовал на себе испытующие взгляды всех, кто находился рядом. Но он хорошо знал, как надо себя вести в таких случаях. Все его внимание было устремлено на подчиненных. Связав нового пленника, они вытянулись по стойке «смирно». Не оборачиваясь, командир громогласно спросил:

— Так где же ваш принц, о котором нам столько всего наговорили? Мы доставили ему подарок, и я не понимаю, почему нас так встречают.

Толпа сзади напирала, и командирскому коню это не понравилось. Командир, как мог, сдерживал его, попеременно натягивая поводья. Развернуть коня он не решался: мало ли, вдруг норовистое животное случайно лягнет кого-нибудь из авенорских солдат или ремесленников? Зачем ему такой конфуз? Командир ограничился тем, что раздраженно крикнул:

— Если ваш принц до сих пор не появился, пошлите за ним!

Пленные беспокойно задвигались. Светловолосый безумец, насколько позволяли веревки, рванулся вперед и поднял на карфаэльца свое выпачканное грязью лицо. Долговязый дозорный, едва успевший оправиться после удара, с издевательской учтивостью произнес:

— Если господину командиру угодно лицезреть принца Лизаэра Илессидского, он перед вами. Надеюсь, после ласкового прикосновения ваших молодцов зрение еще не изменило мне.

Командир карфаэльских лучников оторопело заморгал, глядя на грязного оборванца, которого только что приказал связать.

— Ты… вы? — промямлил он. — Вы — Принц Запада? В ответ в глазах нового пленника сверкнули две синие молнии.

— Передайте своему мэру,- с истинно королевской надменностью сказал Лизаэр, — что у него есть полное право воевать с кланами, которые грабят торговые караваны. Разбойники — кем бы они ни были — заслуживают смерти. Вполне законно брать пленных, судить их за преступления и, если виновны, — казнить. Но я не потерплю, чтобы мне присылали пленных как живую добычу. В какую эпоху мы живем?

Карфаэльский командир перекинул ногу через заднюю луку седла и спешился.

— Ваше высочество, простите меня за допущенную оплошность.

Не дожидаясь, пока у него заберут поводья, командир пробормотал еще несколько слов извинения и вынул кинжал.

— Позвольте как можно скорее обрезать ваши путы.

— Погодите.

С редкостным самообладанием и выдержкой (безумный оборванец был бы на такое не способен) принц дополнил свои слова:

— Вначале освободите пленных. Меня не удивляет, что вы подошли к существующим в Авеноре законам со своими привычными мерками. Так знайте: эти мерки нам не годятся. Рабы мне не нужны. У пленных есть выбор: остаться в Авеноре и примкнуть к моему делу или отправляться на все четыре стороны.

— Какое неслыханное оскорбление! Карфаэльский командир зацепил кинжалом ближайшую веревку и яростно дернул.

— Эти люди — пленники нашего мэра! Они преступники!

Веревка потянула за собой Лизаэра, и он едва устоял на ногах. Однако выражение его лица ничуть не изменилось.

— Перед Авенором эти люди ни в чем не провинились. Отступитесь от них, командир. Мне, а не вам решать их судьбу. В противном случае оспорьте мою власть над Авенором и мою клятву сражаться с Повелителем Теней до победного конца. Ударьте меня кинжалом в сердце, и все пойдет как прежде.

Бред сумасшедшего? Однако в синих глазах принца не было ни капельки безумия. Только стальная, непреклонная решимость.

Карфаэлец колебался. Выпяченная челюсть и напряженные мышцы показывали, что он был готов нанести такой удар, но хорошо понимал, чем рискует. Глаза пленных следили за ним; раненые, изможденные — они все равно насмехались над командиром. Спиною он чуял надвигавшуюся угрозу, но не понимал, что она собой представляет. Неожиданно цепь карфаэльских лучников предательски дрогнула и подалась в стороны. На них и на все еще связанных пленных надвигались копьеносцы, столь восхитившие командира своими упражнениями на плацу. Стойкие, решительные, но излишне вспыльчивые, они наверняка затеяли бы сражение с карфаэльцами, если бы не присутствие главнокомандующего авенорской армией. Темноволосый Диган восседал на гнедом жеребце, поблескивая драгоценными камнями своего мундира.

— Вам не остается иного, как исполнить повеление его высочества,- властно произнес главнокомандующий.