Том Арден - Король и Королева Мечей Страница 101

Нирри шмыгнула носом и угрюмо уставилась на маленькую птичку с красной грудкой, которая прыгала с ветки на ветку неподалеку от могилы.

Что могла ответить Нирри? Она могла очень много чего рассказать Кате, но не должна была говорить ничего такого, из-за чего могла бы нарушить данное хозяйке обещание. Птичка издала мелодичную трель и взлетела на тис над головами Нирри и Каты. В этот миг у Нирри блеснула некая мысль. Она посмотрела на девушку и, сдерживая волнение, проговорила:

— А вот, может, вы мне историю расскажете, мисс Ката? Такую историю...

— Нирри! Ты же знаешь, у меня нет памяти!

— Нету, зато вы читать умеете.

— У меня нет с собой книги.

Книги и не нужно было. Горничная сунула руку в карман побитой молью шубейки и извлекла оттуда смятый конверт.

— Это же мне написано, верно? — Она гордо указала на оборотную сторону конверта, где чернильной загогулиной было изображено ухо. — Вигглер сказал, что так я узнаю, что письмо — мне. А вы прочтете его мне, мисс Ката, а?

Нирри была смущена и взволнована одновременно. Зардевшись как маков цвет, она следила за тем, как Ката срывает с конверта сургучную печать. Письмо выглядело странно. Лишь несколько первых строк было написано неровно, с кляксами, а дальше следовали строчки, выписанные каллиграфическим почерком. Впрочем, из содержания скоро стало ясно, что за Вигглера писал письмо кто-то другой, кого он называл то «профессором», то «стариной Морви».

— Вот молодец-то какой, этот старина Морви, — радостно улыбнулась Нирри.

Ката прочла о том, что Вигглер находится в Голлухе.

— В Голлухе, — горестно простонала Нирри. — А мы-то гадали, где же он!

Милая, милая мисс Ката! Ну, видели ли вы еще где-то такую умницу? Бедная горничная то смеялась, то хмурилась, то улыбалась. А когда узнала, что ее дружок стал капралом, вскричала от счастья:

— Ну, теперь он от гордости, как индюк, напыжится! Дальше многое было вычеркнуто.

— Сержант Банч (вычеркнуто). А эти гадские зензанцы (вычеркнуто). Но когда-нибудь, когда-нибудь, когда (вычеркнуто) в том маленьком трактире, где мы с тобой...

Ката, наконец, догадалась.

— Нирри! У тебя есть жених! Как у меня?

— О нет, мисс! Не как у вас! Вы-то будете знатной дамой, а я... Ну только ежели... О мисс Ката, вы не расскажете хозяйке?

Ката, смеясь, пообещала никому ничего не рассказывать.

— О Нирри, быть может, настанет время, когда ты станешь моей горничной! И тогда, быть может, твой муж и ты будете служить у меня и моего супруга?

Девушка, похоже, не совсем поняла намек Вигглера насчет маленького трактира. Нирри решила, что сейчас не время об этом говорить. Она лишь благодарно улыбнулась, смахнула слезы и убрала драгоценное письмо в карман.

Поближе к сердцу!

О, как она была благодарна мисс Кате!

— Нирри, — сказала Ката по пути к Дому Проповедника. Она бережно, ласково держала горничную под руку. — Ведь ты хотела бы послать ответное письмо Вигглеру?

Нирри ахнула от счастья.

— Мисс Ката, правда?

— Ну конечно! Но, Нирри, ты же знаешь, я простая девушка. Я не смогу написать, как профессор. Понимаешь? Но вот я думаю...

Одинокая птичка на веточке тиса сердито пискнула: ти-вить! Ти-ву-у-у!

Мисс Ката остановилась и задумалась. А когда обернулась к своей спутнице, глаза у нее были широко открыты.

— Нирри, нотариус! Как думаешь, он нас примет?

ГЛАВА 41

СТЫЧКА

"— Защищайся, злодей!

— Защищаться? От такого молокососа?

— Я не молокосос, злодей, я возмездие, наконец настигшее тебя!

С презрением глядя на взъерошенного юного эджландца, Скайл Кельминг-Скайл только усмехался. Злодей был подлинным воплощением всего самого гнусного и мерзкого. Нос у него был длинный, крючковатый, губы толстые, чувственные. В жилах этого чудовища текла кровь зензанцев, сосениканцев и даже ваганов. В ушах у него сверкали золотые серьги, подбородок окаймляла блестящая черная борода.

— Что ты несешь! — вскричал Кельминг-Скайл. — Сначала ты покусился на юную красавицу, о которой я нежно забочусь, а теперь еще зовешь меня злодеем?

Скиталец с трудом сдерживал брезгливость. Они стояли, со всех сторон окруженные мрачными, сырыми стенами огромного замка.

Скрипнув зубами, Скиталец отозвался:

— Я предложил руку и сердце леди Олвене!

— Руку? И она ее получит, клянусь, молокосос, как только я ее отрублю, твою руку! И пусть прижимает ее к груди нынче ночью, пока я буду наслаждаться тем, что наконец лишу ее невинности!

Их мечи со звоном ударились друг о друга".

— Джемэни?

Джем, угрюмо нахмурившись, сидел в библиотеке лорда Эмпстера. Какое-то время он рассеянно перелистывал страницы «Принца мечей». Когда-то эта книга зачаровывала его. Теперь казалась пустой, плоской, банальной. Был поздний вечер. За окнами все еще клубился туман, часы на каминной полке громко тикали, отсчитывая меки, олтоны, пятые. В это время года темнело рано. Очень скоро должен был вернуться Пелл. И тогда они должны были снова поехать на окраину города, к месту дуэли.

Лорд Эмпстер снова окликнул его:

— Джемэни?

Джем оторвал взгляд от книги. Его опекун стоял у камина и грел руки у огня. Под мышкой у него были зажаты перчатки и трость, на голове была шляпа. Видимо, он только что откуда-то вернулся. Его сапоги были забрызганы грязью. Он повернулся, и его плащ зашуршал. Джем почему-то испугался.

— Я слышал, Джемэни, что ты оскорбил господина Бергроува.

— Милорд? — Джем резко поднялся и отодвинул назад стул. Над камином висело большое зеркало в золоченой раме, окутанное чернильной дымкой. Джем отвел глаза от зеркала. — Милорд, вы ошибаетесь.

Лорд Эмпстер сухо усмехнулся.

— Стало быть, это неправда — то, что вы с господином Бергроувом должны встретиться нынче с наступлением темноты? Отрадно слышать. Сколь много в последнее время распространяется лживых слухов. Даже на скамьях Главного храма только и разговоров, что о некоем Нове. Это имя у всех на устах.

Джем негромко проговорил:

— Я хотел сказать, милорд, что я не оскорблял господина Бергроува.

— Так ты не дал ему пощечину в кофейне «У Вебстера»? Ну, тогда мне стоит успокоить себя старой поговоркой «Мельница слухов мелет мелко, однако перемалывает не зерна истины». И верно: ведь мой юный протеже не мог поступить так глупо.

Джем так же негромко отозвался:

— Быть может, вы и правы, милорд. Быть может, я глупец. Но разве не вы сделали меня глупцом? Разве не вы наставляли меня в кодексе чести джентльмена? И вот теперь, когда я стал жить согласно правилам этого кодекса, вы же меня и журите. Бергроув жестоко оскорбил моего друга.