Кэйтлин Свит - Узор из шрамов Страница 103

Мамбура вонзил копье во впадину за ключицей Халдрина. Тот медленно завалился набок в фонтане алой крови.

«Нет!», закричала я, и хотя было слишком поздно, мне, наконец, удалось вернуть себе силу. Я вырвала пальцы и руки из тела Мамбуры. Вырвала ноги из его змеящихся Путей. Пробралась сквозь огонь и кипящую воду и внезапно стала собой, лежа на боку под высоким резным камнем.

Меня вырвало; глаза застилали слезы, и я вытерла их ладонями. Мне надо было видеть. Мамбура лежал лицом вниз рядом с Халдрином, чья кровь больше не била фонтаном, а лилась сплошным потоком. Бантайо пытался сесть. Раниор крутил свой меч длинными дугами, ни в кого не целясь. Телдару лежал неподалеку, на расстоянии вытянутой руки, из его рта текла слюна и кровь. Бардрем присел рядом со мной, так близко, что я могла бы коснуться его руки или ботинка. Борл положил морду мне на ладонь.

И Нелуджа, прямо и спокойно стоявшая на гребне холма, глядела на птицу, которая кружила над нашими головами.

«Помоги нам, — хотела сказать я. — Ты единственная, кто это может, единственная, кто может все это понять».

Бардрем сделал шаг. Маленький, неуклюжий, поскольку все еще сидел, но сквозь черные мушки я увидела его глаза. Он смотрел на Телдару. Еще один шаг. Его нога опустилась рядом с моим коленом. Я застонала и повернулась. Он взглянул на меня, и я указала подбородком и рукой — смотри, Бардрем, там, за поясом…

Он увидел мой нож — вернее, свой нож. Выхватил его, сжал в ладони, улыбнулся мне и переступил через Борла, чьи глаза следовали за ним, прислушиваясь к звукам или чуя его.

Лицо Телдару было повернуто в другую сторону: он смотрел на Раниора и его меч (хотя мог видеть пламя, подумала я, и другие древние видения). Он не замечал, что к нему подбирается Бардрем. Тот был почти рядом. Он поднял нож, и последний луч заходящего солнца отразился на маленьком тонком лезвии. Телдару увидел этот блеск не своими глазами, а глазами Раниора. Раниор обернулся и прыгнул, опустив свой меч в тот самый миг, когда Бардрем начал опускать нож. Меч был быстрее, тяжелее и гораздо больше. Казалось, он должен двигаться медленно, но Раниор был воин и король, а Бардрем — просто человек.

Меч вонзился в открытый бок Бардрема. Он ударился о камень и упал лицом к Раниору.

Я начала ползти.

Раниор пронзил его плечо и живот. Нож упал и ударился о бедро Телдару. Тот тихо засмеялся, глядя на них сквозь оба мира.

Я была почти рядом.

Раниор вновь поднял меч. В тот самый миг на него опустились распростертые крылья и острые когти. Уджа ныряла. Она оцарапала голову Раниора и взлетела вверх, чтобы снова атаковать.

Я подползла к ногам Бардрема. Взяла нож, но не почувствовала его в руке. Наклонила голову, пытаясь вздохнуть, и мою косу ухватили чьи-то пальцы. Они тянули, тянули меня, а я была слишком слаба, чтобы сопротивляться. Моя голова поднялась, глаза наполнились слезами, но я все равно видела, как он на меня смотрел. Видела его черные с золотом глаза.

Он резко дернул волосы, и я вскрикнула. Другая его рука вцепилась мне в горло, сжимая и гладя одновременно. Вспышка белого света, затем тьма. Я слышала стук сердца и другие звуки — рычание, удары и высокий, внезапно прервавшийся крик.

Руки исчезли. Я закашлялась, сделала вдох и закашлялась вновь. Тьма постепенно отступала.

Телдару лежал на спине. Передние лапы Борла упирались в его грудную клетку, зубы держали горло — то, что от него осталось. Руки и ноги Телдару дергались. А потом все кончилось. Он обмяк, и его немигающие глаза уставились в небо, где загорались первые звезды.

На губах Бардрема лопались пузыри крови. Он лежал на боку. Я сумела подняться и сесть рядом. Перекатила его так, чтобы голова оказалась на моих коленях. Приблизилась, ловя медленную, неровную нить его дыхания. Мои волосы рассыпались по плечам и погружали оба наших лица во тьму. Света едва хватало, чтобы видеть его глаза.

— Не уходи, — сказала я. Мое платье было мокрым от его крови и липло к ногам.

Его губы задвигались.

— Тсс, — сказала я, хотя вряд ли он пытался со мной заговорить.

— Нола. — Мокрое, невнятное слово, но я поняла.

— Скажи, — проговорил он, когда я нагнулась еще ниже. Мои волосы легли на его лоб.

— Что? — Больше никаких «тсс»; я хотела слышать его голос даже таким.

— Скажи, потому что ты должна… обязана мне. В конце. — Он улыбнулся. В уголках рта собиралась пена. — Что в твоем Узоре? Какие Пути… привели тебя сюда?

Сперва я думала, что дрожь бьет только его. Я думала, что краснею, потому что голова была опущена, и меня тошнило от усталости и горя.

«Хотела бы я тебе сказать. Но Телдару меня проклял…»

— Телдару меня проклял.

Меня знобило от холода. Меня лихорадило.

«Ты не сможешь отказать просьбе о прорицании, — сказал Телдару когда-то очень давно в моей комнате-тюрьме. — Если слова произнесены, ты должна ответить».

Не Узор будущего — Узор прошлого. Пройденные пути. Вопросы, на которые должны быть даны ответы, и тени моих волос, которые сплели вокруг мой собственный Иной мир. Я видела его — я была в нем, потому что Бардрем держал перед моим лицом зеркало и велел мне смотреть.

— Он проклял меня Видением на крови. Я была его все восемь лет, немая, но теперь ты вернул мои слова.

Голова и грудь болели. С горла будто содрали кожу. Волосы превратились в серебряные ленты, уходящие к далеким холмам. Многие из них были угольно-черными, и большинство оставались такими, но вот один холм, а затем второй начали покрываться зеленью. Их окружали Пути, которые возвращались ко мне, в меня. Мои вены пульсировали, наполняясь переменами.

Я видела его сквозь мой Иной мир, и свой Иной мир — сквозь него. Перед ним была костяная решетка. Он поднял руку с плющом и воткнул его в мою распустившуюся косу.

— Нола, — повторил он. Его рот остался открытым. Я поцеловала его. Поцеловала шрам, закрыла ему глаза и коснулась губами век. Оплела его серебром и обняла.

Глава 44

Моя рука болела. Я чувствовала себя так, словно меня избили, подумала, почему так болит рука, выпрямилась и поняла, что это Уджа касается ее клювом. Почему я сижу? Должно быть, я в кухне или в библиотеке… но почему не в спальне, куда она приходит, чтобы меня разбудить, когда Телдару нет дома?

— Уджа, осторожнее, — сказала я, чувствуя, как ее клюв движется вверх-вниз, острый, словно лезвие меча. — Телдару однажды говорил, что ты кого-то убила в Белакао… — Но тут я вспомнила, где нахожусь, и замолчала.

В десяти шагах от меня стояли Бантайо и Нелуджа. Халдрин лежал неподалеку, рядом — Мамбура. Пес Войны широко раскинул руки и ноги. «Ранен, — подумала я, — быть может, навсегда, потому что один из тех, кто его воссоздавал, мертв».