Дэвид Коу - Правила возвышения Страница 105

— Мне нечего рассказать вам. Шерик потряс головой:

— Вы глупец.

Фотир ничего не ответил. Он и так уже выдал слишком многое, и встреча с Избранным страшно потрясла его. Несомненно, Тавис скрывался в надежном убежище — иначе Гринса не оставил бы мальчика одного. Но Фотир-то надеялся, что сейчас они оба уже находятся далеко от Кентигерна. Пока они оставались здесь, под самым носом у Андреаса и кентигернских стражников, королевству все еще угрожала опасность.

ГЛАВА 20

Луна Адриели прибывает.

Он бродил по улицам и пустым рыночным площадям, покуда небо на востоке не побледнело и у городских ворот не зазвонили рассветные колокола. Только тогда Гринса направился обратно в храм Байана.

Кирси пытался убедить себя, что в эту Черную Ночь он хотел избежать единственно встречи с наемным убийцей, что после многих лет, на протяжении которых он постоянно видел Фебу, лежащую на холодном снегу в последнюю ночь месяца Байана, он перестал бояться призрака покойной жены. Но он все прекрасно понимал. Наемный убийца заслуживал смерти. Принеся свою кровь в жертву за этого человека, Гринса сделал больше, чем от него требовалось. Однако даже сейчас, по прошествии многих лет, после того, как он полюбил Кресенну и пережил предательство любимой женщины — особенно после всего этого, — одна мысль о встрече с покойной женой причиняла Гринсе такую острую боль, словно кинжал пронзал его сердце.

Он стыдился своей трусости — не столько перед Фебой, сколько перед Мериел. Живя в храме, настоятельница встречалась со своими умершими каждый месяц — не с одной Фебой, но также с родителями и ребенком, которого она родила вне брака, до своего прихода в храм, и который умер в младенчестве. Гринса спрашивал себя: «Если Мериел может видеться со своими умершими каждый месяц, почему же ты не можешь увидеться с Фебой хотя бы раз?» И тут же отвечал: «Потому что это слишком больно».

Возвратившись в храм на рассвете, когда все еще спали, Гринса не ожидал встретить там никого, кроме священнослужителя, охранявшего ворота. Но, пересекая главный двор, он заметил одинокую фигуру у входа в святилище. Он понял, что это Мериел, и поспешно направился к ней, испугавшись, не случилось ли чего с Тависом.

Когда он приблизился, настоятельница прижала палец к губам и тихо вошла в святилище. Кирси последовал за ней.

Мериел стояла сразу за дверью и смотрела в дальний конец зала. Он перевел туда взгляд и увидел человека, лежавшего на полу перед алтарем.

— Это Тавис? — спросил он, делая шаг вперед.

Настоятельница положила руку на плечо Гринсы, останавливая его.

— С ним все в порядке. Он просто спит.

— Он давно здесь?

— С полуночных колоколов.

— Бриенна приходила к нему? Вы видели ее?

Мериел посмотрела на него.

— Мне не дано видеть мертвых, которые являются к другим. Никому из нас не дано. Лукавец не допускает такого. Но она действительно приходила к нему. Я слышала, что он говорил ей.

— Ну и?..

Она снова перевела взгляд на мальчика.

— Думаю, Тавис невиновен. Он искренне плакал о смерти девушки и говорил о своей любви и скорби. Он не убийца.

Гринса закрыл глаза, испытывая глубокое облегчение. С самого дня своего отъезда в Кентигерн он мучился сомнениями насчет мальчика. Обычно он доверял своим видениям и картинам будущего, которые вызывал в Киране, но в данном случае приходилось принимать во внимание слишком много разных обстоятельств.

— А ведь ты сомневался, — сказала Мериел.

Гринса открыл глаза и увидел, что она насмешливо улыбается.

— Ты так горячо настаивал на невиновности Тависа во время нашего первого разговора, что я никогда не заподозрила бы ничего подобного.

Гринса улыбнулся в ответ.

— Я рад, что сумел выступить убедительно.

— Однако невиновность молодого лорда не меняет того факта, что он груб, безрассуден и избалован. Тебе придется нелегко, если ты собираешься опекать Тависа.

Кирси кивнул:

— Я знаю. Но наши с ним судьбы связаны неким образом. Я еще не знаю почему и зачем, но думаю, это важно. Сейчас мне остается только находиться рядом с ним — по крайней мере пока.

— В таком случае тебе следует знать еще одну вещь, — сказала настоятельница. — Из их разговора я поняла, что Бриенна сумела показать мальчику лицо убийцы.

— Что? Разве такое возможно?

— Я никогда прежде не слышала ни о чем подобном, но, с другой стороны, в моем святилище еще никому не являлся призрак человека, убитого буквально на днях. — Мериел пожала плечами. — После многих лет служения Лукавцу я уже ничему не удивляюсь.

— Просто уму непостижимо, — тихо проговорил Гринса. — Вы знаете, как выглядит убийца?

— Нет, но мальчик вспомнил его. Похоже, это какой-то певец, выступавший на ярмарке.

Кирси кивнул, и Мериел недоуменно взглянула на него.

— Ты так и знал? — спросила она.

— Я предполагал нечто подобное. Наемник, которого я убил в Кентигернском лесу, тоже пел на ярмарке. По всей видимости, они работали вместе.

— Значит, ты знаешь убийцу.

— Вероятно.

Несколько мгновений Гринса смотрел на Тависа. После вчерашней безмолвной встречи с Фотиром в таверне он решил покинуть Кентигерн как можно скорее. По городу ходили слухи, что после побега мальчика Андреас заключил в тюрьму герцога Кергского и всех его людей. Увидев Фотира с кентигернским советником, Гринса усомнился в достоверности этих слухов, но потом заметил, как человек Андреаса толкает кергского советника в спину, и понял, что люди говорили правду. Несомненно, кентигернские стражники по-прежнему разыскивали Тависа, и в настоящее время было трудно сказать, что они сделали бы с ним, если бы поймали. После ухода из «Серебряного медведя» он даже переговорил с одним знакомым торговцем-кирси, который согласился доставить Гринсу и мальчика в Тримейн. Они могли выбраться из города еще до рассвета.

Однако теперь приходилось принимать во внимание новые обстоятельства.

Гринса пристально посмотрел в глаза настоятельнице.

— Вы сможете повторить герцогу Кентигернскому то, что сейчас рассказали мне?

— О наемном убийце?

— Да. А также о разговоре мальчика с Бриенной, убедившем вас в невиновности Тависа. Обо всем.

Мериел смотрела на него, плотно сжав губы.

— Рассказав герцогу обо всем, я признаюсь в укрывательстве человека, которого он считает убийцей своей дочери. Кто знает, что он сделает со мной или с храмом?

— Два дня назад вы говорили, что храм неприкосновенен и что даже Андреас понимает это.