Евгений Эс - Седой Страница 105

Орк сильно изменился внешне, начал вести себя степенно и уверенно, стал одеваться в дорогую кожу утянутую ремнями, и теперь больше походил на дворянина средней руки, чем на разбойника. И только колючий прежний взгляд выдавал в нем лихого беззаконника, всего лишь маскирующего под добропорядочного гражданина. Он принялся понемногу трясти контрабандистов на рынке, а без проблем в этом новом деле не обошлось и ему потребовались советы Сомова. Договорились встретиться этой же ночью у разбойников. В притоне кроме главаря находились незнакомый крепкий мужик с головой обритой наголо по новой бандитской моде, Хлыст и братья близнецы, которых теперь невозможно было спутать, так как у одного из них появился ужасный шрам на лице. Братья, к которым раньше обращались просто — близнецы, к настоящему времени обзавелись прозвищами. Одного в соответствии с внешностью теперь звали Харей, а другого почему-то Лопатой. Орк и Виктор общались с глазу на глаз, без посторонних, в отдельной комнате. Сначала о проблемах бандита, потом о щекотливом деле Музыканта, а затем, окончательно обсудив все нюансы, пригласили остальных разбойников, исполнителей задуманных планов. Задачу ставил им Орк, а последнее слово взял Сомов:

- Дочь Обоста совсем молодая, ей всего шестнадцать лет, поэтому постарайтесь с ней обращаться аккуратно, без грубости и пошлости. Если вдруг с ней что-нибудь случится, я себе этого не прощу, — он сказал и покривился, как от зубной боли, а потом обвел всех тяжелым взглядом, — Но для вас важнее запомнить то, что я не прощу этого вам! Не дай бог с головы девушки упадет хоть один волос.

- Да поняли мы, не с мальчиками разговариваешь, — самоуверенно произнес незнакомый мужик, — И не пугай нас, мы сами кого хочешь, напугаем. Это тебе говорю я, Кот, правая рука Орка.

- Правая рука говоришь, — хмыкнул Виктор, — Я сейчас уйду, а ты тут поспрашивай у братьев, сколько я правых рук отрубил. Это я не пугаю, а предупреждаю по-братски, чтобы ты ненароком не наделал глупостей, и Орку не пришлось искать себе новую руку.

Главарь слушал этот диалог молча, лишь едва заметно улыбаясь, и вышел лично проводить Сомова.

- Ты на Кота не сердись. Он хотя и заносчив слегка, но мужик с головой, сделает все как надо.

- Я не сержусь. Беспокоюсь немного, это да. Дело уж больно деликатное и надо обойтись без лишнего фанатизма.

- Все сделают как надо, — повторил Орк, — Люди проверенные. А Кот еще и повинится, если я разбираюсь в людях. А я в них разбираюсь.

Примерно через неделю, возвращаясь поздно ночью с работы, Виктор заметил темную фигуру, бесшумно вынырнувшую из подворотни. Он рванул меч из-за спины и прежде чем незнакомец успел приблизиться, ему в грудь уже упирался клинок, тускло поблескивающий в свете луны.

- Погоди, Музыкант, — прошипела фигура, — Это я, Кот.

- Кот? А чего подкрадываешься так тихо? — с подозрением спросил Сомов.

- Так за это Котом и прозвали, — самодовольно пояснил разбойник, — Я по делу пришел.

Виктор, чуть помедлив, убрал меч в ножны.

- Ну, рассказывай, раз пришел.

- Сработали сегодня. Все сделали чисто. Девчонка в надежном месте, обращаются с ней хорошо. Ни один волос головы не упал, как велено, — разбойник слегка помялся, — И ты это, Музыкант, зла на меня не держи. Погорячился я тогда малость.

- Ладно, проехали, — отмахнулся от извинений Кота Сомов, — Расходы?

- Парням за работу три золотых обещано. Пять золотых пришлось заплатить хозяину таверны, чтобы тот прогнал скрипача. Ну и для девчонки там поесть, то да се, одна монета с запасом. А проехать-то куда? Я чет не понял.

- Забудь, — ответил Сомов, отсчитывая девять золотых монет, — На этом пока все. Впредь докладывать, если только произойдет что-нибудь непредвиденное. Орку передашь, что в нужный момент я сам к нему приеду.

Теперь оставалось только ждать. Старый скрипач явился к Виктору через две недели под вечер. Обост выглядел разбитым и постаревшим. Глаза красные, опухшие, под ними мешки от постоянной бессонницы.

- Господин Прэсли, вы моя последняя надежда, — начал старик убитым голосом, — У меня похитили дочь и я в полном отчаянье. Я уже обращался к кому только мог, в стражу, в городской совет, к влиятельным людям, но мне так никто и не помог, никто не может найти мою бедную девочку.

- Да вы присаживайтесь, господин Обост, присаживайтесь, — чуть ли не насильно усадил его Сомов, — Я, конечно, окажу вам помощь, если это будет в моих силах. Успокойтесь и расскажите подробно, что с вами стряслось.

- Вымогатели, — простонал скрипач, раскачиваясь из стороны в сторону, словно у него все болело внутри, — Проклятые вымогатели угрожали мне и требовали денег. Какая неслыханная наглость. Я отказался платить по золотому в неделю всего лишь за то, что просто работаю в таверне. Тогда они похитили мою дочь, единственную мою надежду и теперь требуют уже сто золотых. Я собрал все, что у меня было, занял, сколько мог у друзей, но мне все равно не хватает сорока монет. Авик Алкис подсказал, что вы можете мне помочь, что у вас есть связи с нужными людьми. Умоляю вас, помогите мне или дайте взаймы недостающие деньги. Я отдам, отработаю все до последнего медяка, клянусь вам, только помогите. Вчера бандиты прислали письмо и предупредили, что если я не найду деньги к завтрашнему утру то будут присылать мне каждый день по одному отрезанному пальчику моей бедной девочки. Мне страшно от мысли, что может быть, ее уже нет в живых. Я схожу с ума от горя и безысходности.

Старик не сдержал чувств и, уронив голову на колени зарыдал. Сомов смотрел на него с жалостью и уже раскаивался в том, что затеял это дело. Пусть дочке Обоста на самом деле ничего не угрожало, и в случае провала плана ее просто бы вернули отцу в целости и сохранности, но для старого скрипача все происходящее было абсолютно серьезным и горе его было неподдельным. Однако отступать Виктору от задуманного было уже поздно. Он проводил Обоста в репетиционную студию, которая сейчас была пуста, и велел ждать там. Пусть пока посидит, успокоится, заодно посмотрит на уникальные музыкальные инструменты, да и выступление краем уха послушает. Может, дойдет до упрямца от чего он отказался.

К вертепу разбойников подъехали в закрытой карете с зашторенными окнами. Знать дорогу в логово бандитов Обосту не следовало, а вот посмотреть на разбойников ему было бы поучительно. Их лица лучше всяких слов сказали бы о том, с какими опасными и безжалостными людьми столкнулся скрипач. Поэтому Сомов провел его внутрь и оставил трястись от страха среди лиходеев пока сам в это время непринужденно общался с Орком.