Троецарствие. Дилогия (СИ) - Останин Виталий Сергеевич Страница 106

К вечеру того же дня разведчики Амазонки впервые столкнулись с разъездом противника. Причем – повезло так повезло! – в отряде, который нашел желтых, находилась и сама воительница.

«Амазонка говорит Тигру. Столкнулась с дозором врага. Их больше в два‑три раза, я отступаю. Направление – юго‑запад, пять ли от головы колонны».

Вызов Гу Вайцзинь возник у меня в голове, как раз тогда, когда я пытался кемарить в седле. Местность тут была при всей изломанности ландшафта довольно однообразной: холм, лес, распадок. И так по кругу – вот меня и сморило. Однако, стоило получить «сообщение», как сон будто ветром сдуло.

Дав знак телохранителям остановиться, я «взлетел» на «небесном взоре». Пять ли – почти предел дальности применения этой способности, так что я мог своими глазами увидеть то, что там у Амазонки происходит.

За считанные секунды я преодолел разделяющее нас расстояние и обнаружил примерно три сотни всадников, несущихся в сторону моего войска по узкой полоске земли, клином разбивающей лесной массив. Меньшая часть конной лавы, около трети, скакала впереди, две сотни преследовали ее. Больше врагов видно не было, но это не значило, что их нет. Атаковать войско на марше – мечта любого полководца.

Вернувшись в седло, я тут же принялся отдавать приказы.

«Тигр говорит Амазонке. Прими левее. Смещайся к лесу. Попробуем взять этих красавцев».

«Поняла!»

«Тигр говорит Пирату. Две сотни конницы преследуют наших разведчиков. Они довольно близко. Бери пару сотен ударной кавалерии и попробуй отсечь им отход. Амазонка заведет их к лесу».

«Пират говорит Тигру. Выполняю».

«Тигр говорит Мытарю. Колонну остановить, приготовиться к обороне, это может быть ловушка».

Еще десяток приказов отправился к командирам помладше. На все это ушло самое большее минута. По истечении которой я снова «взмыл» в небо, оценивая ситуацию.

Погоня продолжалась. Желтые еще не видели мою армию – мешал изгиб дороги и лес, затрудняющий обзор. Пират, рассредоточив свои две сотни всадников, как раз несся через него, чтобы выйти к противнику в тыл. Голова походной колонны уже остановилась и начала развертывать оборонительные порядки, а вот ее хвост – шутка ли, почти тридцать тысяч! – еще поднимал пыль сотнями ног.

«Тигр – Амазонке. Еще левее! Плотнее к лесу. Пират уже рядом».

«Тигр – Пирату. Нин, через половину ли лес закончится, начинай уплотнять построение!»

Больше всего я опасался засады. Не для разведчиков – для армии в целом. Наши шпионы сообщали, что Юн Вэйдун (тоже осведомленный о том, что я отправился его искать) продолжает наращивать армию, оставляя за спиной лишенные гарнизонов населенные пункты. По моим прикидкам, сейчас у него под рукой было двадцать тысяч человек, ну, может, чуть больше. С такими силами уже вполне реально попытаться устроить везучему Белому Тигру ловушку.

И место тут слишком уж удобное для нее: густо поросшие лесом холмы, извилистая дорога, петляющая между ними. На юге полно таких участков, это не центральная часть Поднебесной, где тоже гор достаточно, но и равнин много. В пяти ли впереди, это порядка двух километров, если что, уже ничего не видно. Хоть всю армию в кустах спрятать можно.

Вон в том массиве деревьев, например, в семи‑восьми ли впереди можно поставить пехоту – с воздуха я ее точно не замечу. Она атакует с фронта, когда войсковая колонна втянется в распадок. А стрелков я бы расположил на тех взгорочках – их прикроет неровный рельеф, и для того, чтобы выйти на позиции, потребуется совсем немного времени. Там же можно и фланговые отряды тяжелой пехоты разместить, получатся классические «клещи», в которых можно перемолоть вдвое превосходящую по численности армию.

А если Юн Вэйдун обдурил моих шпионов и успел подсобрать резервы из гарнизонов не на двадцать, а на тридцать тысяч, и его армия равна моей…

Мысли эти скользили фоном, пока я, в третий раз взлетев над землей, увидел, как ударная конница Пирата выходит из леса в полусотне метров позади преследователей Амазонки, собирается в клин и устремляется в атаку. Желтые в последний момент заметили опасность, попытались развернуться, но было уже поздно.

У Героев есть такая техника – «Таранный удар». Доступна она, как я понимал из рассказов капитана, уже с пятого разряда, но по‑настоящему страшной становится на седьмом. Пират имел шестой. И этого хватило.

Честно говоря, я не очень понимал, как она работает. Описания чужих заклинаний мне никто на ватсап не сбрасывал, поэтому приходилось довольствоваться тем, что рассказывали сами одаренные. А они в большинстве своем либо отмалчивались, либо давали объяснения в стиле: «Ну, я такой напрягаюсь, и ци устремляется вперед подобно гигантскому копью».

Фиг его знает, может, и так. То, что я видел, выглядело по‑другому. За десять метров до столкновения с желтыми всадники Ган Нина вдруг одновременно закричали, опустили копья и на полном скаку врезались в потерявших на попытке разворота скорость врагов.

Первые ряды повстанцев просто снесло. Кони, люди, обнаженные клинки и обломки копий завертелись в водовороте боя. Фронт был смят вместе с флангами, но тыл еще держался. Недолго, каких‑то три‑четыре секунды. Ровно до того момента, как в спину желтым полетели арбалетные болты – сотня Амазонки остановилась и с безопасного расстояния принялась расстреливать противника.

Я же прекратил следить за схваткой и принялся летать над холмами, выискивая признаки спрятавшегося войска Юн Вэйдуна. Глаза – если так можно выразиться – ощупывали каждую подозрительную рощицу, реагировали на малейшее колебание ветвей густого кустарника, но никого не обнаруживали.

К моменту, когда с разъездом желтых было покончено, я уже вернулся в тело и попытался осмыслить, что сейчас произошло. Разведка повстанцев заметила небольшой отряд нашей конницы, и командир решил их атаковать? Или же Юн Вэйдун рассчитывал, что я именно так и буду думать? Небольшое столкновение, по сути, принесение в жертву двух сотен легких кавалеристов, а на самом деле – наживка на крючке? Глупость младшего командира или умысел командующего?

Так и не придя ни к какому определенному выводу, я разогнал рой беспорядочных мыслей, приказал Амазонке частым гребнем прочесать все эти поросшие лесом холмы, Мытарю – продолжать держать походную колонну в оборонительных порядках, а сам стал ждать возвращения Пирата. Я попросил его захватить несколько пленников, которые могли бы поделиться с нами месторасположением врага.

Ган Нин не подкачал – пригнал больше десятка связанных китайцев. Все они были ранены, но легко, вполне могли сами передвигаться. Как выяснилось, Герой даже успел провести блиц‑допрос желтых. Судя по испуганным взглядам, которые бросали на него пленники, очень эффективный и страшный.

Я уже давно не обманывался в своем друге. Весельчак, бабник и блогер Ган Нин был прекрасной компанией только для своих. А для врага – жестоким и безжалостным воином. Который спокойно будет отрезать пальцы или выкалывать глаза одному несчастному, чтобы впечатлить другого.

– Ну, что говорят? – спросил я, когда он приблизился.

– Их командир погиб, а простые солдаты мало что знают, – не стал тянуть кота за хвост Пират. – Сегодня утром получили приказ выдвигаться на северо‑запад от лагеря. Вести разведку. Заметив разъезд Гу Ванцзинь, отправили с докладом троих воинов, сами решили проследить. Когда выяснили, что наших разведчиков меньше, чем их, приняли решение атаковать. Больше ничего не знают.

– А направление, в котором двигается основное войско Юн Вэндуна?

Ган Нин махнул рукой на юго‑восток.

– Туда идут. Там впереди крупное поместье… – он повернулся в сторону пленников и крикнул. – Как называется?

– Хэйтанг[9], господин! – чуть ли не хором отозвались желтые.

– Ага, вот оно. Строго говоря, это даже не поместье, а куст поместий, сросшихся землями, с единой администрацией и довольно многочисленное. Кстати, забавно – куст бегонии!