Дэвид Геммел - Друсс-Легенда. Легенда. Легенда о Побратиме Смерти Страница 109

— Отчего я встретила его именно теперь? — В глазах Вирэ стояли слезы. — Я не хочу, чтобы он умирал. Я убью себя, если с ним что-нибудь случится.

— Вряд ли, дорогая, — хотя у тебя и вправду будет сильное желание это сделать. Почему теперь? А почему бы и нет? Любовь нужна мужчинам и женщинам всегда, не важно, жизнь у них впереди или смерть. Таков уж род человеческий. Нам нужно с кем-то делиться, кому-то принадлежать. Быть может, ты умрешь, не дожив до конца этого года. Но запомни: то, что есть, у тебя можно отнять, а то, что было, — нельзя. Куда лучше вкусить перед смертью любовь, чем умереть одинокой.

— Да, наверное. Но я хотела бы иметь детей и дом. Хотела бы свозить Река в Дренан и похвастаться им. Чтобы эти придворные сучки увидели, что и меня кто-то любит. — Вирэ закусила губу, сдерживая слезы.

— Какая разница? Увидят они вас или нет — все равно они заблуждались. Да и рано еще отчаиваться. Теперь весна, и пройдет еще много недель, прежде чем мы доберемся до Дроса. Мало ли что может случиться за это время. Ульрик может умереть от сердечного приступа или упасть с коня и сломать себе шею. Абалаин может составить новый договор. Надиры могут повернуть к другой крепости. Кто знает?

— Ну, конечно. Вы правы. Не знаю, с чего вдруг я вздумала себя жалеть. Встреча с Реком для меня настоящее чудо. Видели бы вы, как он вышел против головорезов Рейнарда. Вы знаете, кто такой Рейнард?

— Да.

— Больше он никого не потревожит. Он мертв. Но Рек вышел против шайки из двадцати человек, потому что они хотели увести меня. Двадцать человек! Он по-настоящему собирался с ними драться. Черт, я сейчас заплачу!

— Ну и плачь себе на здоровье. Ты влюблена в человека, который тебя обожает, а будущее представляется мрачным и лишенным надежды. — Настоятель взял Вирэ за руку и помог ей встать. — Молодым всегда тяжелее, Вирэ.

Она положила голову ему на грудь и залилась слезами. Он потрепал ее по спине.

— Может, Дрос-Дельнох еще выстоит? — спросила она.

— Все может быть. Ты знаешь, что Друсс идет туда?

— Так он согласился? Вот это хорошая новость. — Она вытерла глаза о рукав его рубашки, и ей вспомнились слова Река. — А он не слишком одряхлел?

— Кто, Друсс? — засмеялся Винтар. — Ну нет. Что за мысль! Такой никогда не станет дряхлым старцем. Это значило бы сдаться. Я всегда верил, что, захоти Друсс продлить ночь, он возьмет рукой солнце и стянет его обратно за горизонт.

— Вы его знали?

— Да. И его жену Ровену тоже. Прелестное дитя. На редкость одаренная вещунья. Она превзошла даже Сербитара.

— Я всегда думала, что Ровена — только часть его легенды. Он правда обошел весь свет, чтобы найти ее?

— Да. — Винтар отпустил Вирэ и снова сел за свой стол. — На их деревню напали, ее взяли в плен и продали в рабство — а они только недавно поженились. Он шел по ее следу долгие годы. Они были замечательно счастливой парой. Я не удивлюсь, если и вы с Реком будете такой же.

— Что сталось с ней потом?

— Она умерла вскоре после Скельнского перевала. Больное сердце.

— Бедный Друсс. Но вы говорите, он еще крепок?

— Он глядит — и дрожат долины, — продекламировал Винтар, — он идет — и смолкают звери, скажет он слово — горы ревут, бьется он — армии прочь бегут.

— Но способен ли он еще драться? — настаивала Вирэ.

— Пожалуй, пару стычек он еще выдержит, — расхохотался Винтар.

Глава 7

В двух днях пути и двадцати семи лигах от Скодии Друсс, идя пожирающим мили солдатским шагом, близился к плодородным долинам на краю Скултикского леса. До Дрос-Дельноха оставалось еще три дня ходу, и повсюду Друсс встречал приметы близкой войны: покинутые дома и заброшенные поля, а те немногие люди, что попадались ему на дороге, держались настороженно и опасались чужих. Поражение уже укрыло их словно плащ, думал Друсс. Взойдя на небольшой холм, он увидел внизу деревню: домов тридцать — и незатейливых, и более нарядных. В центре, на площади, расположился постоялый двор с конюшней.

Друсс потер ногу, пытаясь облегчить ревматическую боль в распухшем правом колене. Правое плечо тоже ныло, но это он мог стерпеть — так напоминал о себе один из прошлых боев, когда вентрийское копье вонзилось ему под лопатку. Но колено… Оно недолго будет нести его без отдыха и ледяной примочки.

Друсс отхаркнулся и сплюнул, вытерев огромной рукой укрытые в бороде губы. Ты старик, сказал он себе. Что проку притворяться, будто это не так? И он заковылял с горки к постоялому двору, в который раз думая, не купить ли  ему лошадь. Разум говорил — купи, но сердце противилось. Друсс-Легенда никогда не ездил верхом. Он мог шагать без устали всю ночь и весь день сражаться. Если Друсс войдет в Дрос-Дельнох пешком, это очень поможет поднятию боевого духа. «Великие боги, — скажут люди, — старик шел сюда от самых Скодийских гор». «А как же иначе, — скажут другие, — это ведь Друсс. Он никогда не ездит верхом».

Рассудок, однако, упрямо шептал: «Купи лошадь и оставь ее на опушке леса в десяти милях от Дроса. Так будет гораздо умнее».

На постоялом дворе было полно народу, но свободные комнаты имелись. Большинство посетителей остановилось здесь ненадолго — все шли на юг или на запад, в нейтральную Вагрию. Друсс расплатился, взял в комнату полотняный мешочек со льдом и сел на жесткую кровать, приложив лед к опухшему колену. В зале он пробыл недолго, но достаточно, чтобы услышать, о чем там говорят, и понять: многие из находящихся тут — солдаты. Дезертиры.

Он знал, что на всякой войне бывает немало таких, которые предпочитают бегство смерти. Но многие из молодых ребят, сидящих там, внизу, скорее поддались разложению, чем струсили.

Неужто дела в Дельнохе обстоят так скверно?

Друсс убрал лед и принялся растирать своими толстыми пальцами колено, скрипя зубами от боли. Удовлетворившись наконец, он достал из котомки плотный полотняный бинт и туго завязал колено, закрепив конец. Потом спустил вниз вязаные гетры и голенище черного сапога, снова поморщился от боли, встал и распахнул окно. Колену немного полегчало. Небо было безоблачно голубым, и легкий ветерок шевелил бороду Друсса. Высоко над головой кружил орел.

Друсс извлек из котомки скомканное письмо Дельнара, поднес его к окну и разгладил пергамент. Почерк был крупный, и Друсс усмехнулся. Чтец из него неважный, и Дельнар это знает.

Мой старый, добрый товарищ!

Пока я пишу эти строки, ко мне поступают известия о том, что надирская армия собирается у Гульготира. Ясно, что Ульрик готовится к вторжению на юг. Я написал Абалаину, прося о подкреплении, — но тщетно. Я послал Вирэ к Винтару — помнишь настоятеля Меченосцев? — чтобы вызвать к себе Тридцатерых. Я хватаюсь за соломинки, друг мой.