В интересах государства. Возвышение (СИ) - Хай Алекс Страница 11

— Прошлым летом это было громкое дело. Особенно с учетом того, что сама Ирина Алексеевна так и не появилась в Петрополе.

— Насколько мне известно, договор об обручении признали подлинным, но недействительным на основании смерти опекунов с обеих сторон, — ответил я. — Слово Ирины Алексеевны было решающим, так пожелала баронесса. И… Ирина Алексеевна не захотела торопиться с браком с кем бы то ни было, поэтому благоразумно решила освободить графа Шувалова от обязательств перед ней. В конце концов, нынче граф Семен Павлович — завидный жених и наверняка сможет найти себе достойную партию среди петропольских аристократок.

— Вы очень осторожны в словах, Михаил Николаевич.

— Когда речь заходит о репутации знатной дамы, осторожность не помешает, — ответил я, вызвав понимающую улыбку.

— Значит, пытаетесь быть джентльменом.

— По возможности.

— Похвально, — сказал князь и затянулся. — Но что вы скажете о вашем предполагаемом сотрудничестве с Тайным отделением? Есть ли у этого слуха основания?

Так, а вот теперь, Миха, стоит быть втройне аккуратными. Хрен знает, на чьей стороне Воронцов. С одной стороны, этот род был в расстрельном списке Радаманта. С другой — он слишком высоко забрался и вполне мог пересекаться с кем-то из Аспиды. И сдавать себя с потрохами князю лишь потому, что у него случился приступ гиперопеки над Серегой, нельзя.

— И да и нет, — улыбнулся я. — Я действительно имею некоторое отношение лично к Вальтеру Макаровичу, но не к Отделению. Тайный советник является близким другом Матильды фон Штофф и был опекуном Ирины Алексеевны, пока баронесса находилась в Дакии. Поэтому, конечно же, мы знакомы, несколько раз ужинали на приемах у Штоффов. И его превосходительство был настолько любезен, что преподал мне несколько уроков по боевой и ментальной специализациям еще до поступления.

Выкрутился? Такой ответ мог удовлетворить параноидального Воронцова-отца?

Я внимательно глядел в глаза князю, силясь понять его мысли.

— Что ж, это весьма полезные связи, — наконец ответил Андрей Семенович. — Я не особенно близко знаком с Корфом, но могу сказать, что тайный советник, как и Великая княгиня, не стал бы тратить время на пустышку, даже высокородную. Выходит, сразу двое серьезных людей разглядели в вас некий потенциал, Михаил Николаевич.

Ага, и бросили в самую гущу заговоров. Впрочем, в последний год я толком ничем не занимался, кроме аккуратной слежки за Зуровым — в те моменты, когда он приезжал на Каменный остров. Да приглядывал за Перовской — больно уж Марианна была тогда одержима жаждой мести. Но, казалось, Перовская успокоилась после исчезновения Ирины. Больше она не могла причинить мне боли, а трогать Серегу или Сперанского ей, очевидно, было не с руки.

Я смущенно улыбнулся.

— Стараюсь соответствовать, ваше сиятельство. От меня во многом зависит будущее всей семьи Соколовых, и я не имею права облажаться.

— К слову о вашей семье… — Воронцов потушил сигариллу и спрятал окурок в серебряной карманной пепельнице на длинной цепочке. — Вам известно, что некогда наши роды водили дружбу?

— Полагаю, еще в те времена, когда была создана Особая комиссия при Сенате?

Брови Андрея Семеновича удивленно поползли вверх.

— Увлекаетесь историей?

— Немного.

— Что ж, вы меня удивили, признаю. Да, несколько поколений Воронцовых и Соколовых были, как было принято говорить, не разлей вода. Но, увы, мой род отвернулся от вашего после деяния вашего прадеда. Сейчас я начинаю думать, что это было опрометчиво. Пока что вы кажетесь мне достойным юношей.

Я слегка кивнул.

— Лестно это слышать.

Князь поднял палец вверх, требуя еще слово.

— И, кроме того, меня восхищает упорство вашей семьи. Даже в суровых обстоятельствах, когда вы были вынуждены продать часть своих владений, когда свет от вас отвернулся, вы продолжаете изыскивать возможности держаться на плаву.

— Некоторые аристократы обвиняют нас в плебействе за то, что мы занимаемся промышленностью и хозяйством.

В ответ на это князь лишь фыркнул. Это так контрастировало с его сдержанными манерами, что я изумился.

— Некоторые аристократы забыли, что на дворе двадцать первый век, и пропасть между сословиями сокращается. Нынче у кого деньги и влияние, тот и прав. Нравится это им или нет.

— Трудно поспорить.

— Возвращаясь к вашим занятиям… Прошу, не сочтите это навязчивостью, но до меня дошли слухи, что ваша семья занялась разведением какой-то элитной рыбы…

Я улыбнулся. Значит, молва начала работать. Не зря Ольга все прошлое лето не вылезала из прудов.

— Верно, ваше сиятельство. Пока что у нас только два вида рыбы — китайский зеркальный карп и озерная форель.

— Значит, это правда…

— Приезжайте к нам порыбачить, — предложил я. — Спортивного интереса маловато, зато вам приготовят свежайшие блюда. Форель мне больше всего нравится на углях.

— Предпочту сделать вам иное предложение, — подумав, ответил Воронцов. — Через пару недель у меня намечается летний прием. Ничего помпезного — скорее вечеринка для соседей из окрестностей. Тем не менее хочется удивить гостей. Как вы смотрите на то, что я закажу у вас рыбный стол? Повара мои, рыба ваша. Если гостям все понравится, я могу рассказать им, у кого брал рыбу…

Я таращился на князя, не веря своим ушам.

— Мне расценивать это как благодарность за дружбу с Сергеем? — выпалил я, не успев осознать, что это могло звучать грубо.

— И это тоже. Только моя благодарность заключается не в том, что я куплю вашу продукцию, а в том, что дам вам шанс получить известность как надежным поставщикам. Но вообще-то мне и правда интересно, что вы придумали и что же это за рыба такая…

Интересно, а откуда Воронцов прослышал о нашей рыбке? Неужели сарафанное радио понемногу начало работать?

— Думаю, все возможно организовать, — кивнул я. — Сегодня же переговорю с семьей и выясню, что можно сделать.

— Тогда мой дворецкий будет ждать от вас звонка. Я предупрежу его о наших договоренностях, — улыбнулся Воронцов-старший и поднялся. — Идемте же в дом. Наверняка вы голодны с дороги…

***

Я подруливал к Ириновке, едва ли не подпрыгивая на сидении от радости. Сбылась мечта Оли, мы получили первый серьезный заказ на нашу рыбу. Значит, все ее труды не были напрасными. Не зря мы молча проглатывали насмешки высшей аристократии и на последние деньги выписали лучших скандинавских и немецких рыботехников.

Монстр Витя вырулил на приусадебную аллею, и я поймал себя на том, что улыбался до ушей. В кои-то веки привезу отличные новости.

Неужели жизнь начинала понемногу налаживаться?

— Ничего, Витюня, — я нежно погладил руль готического монстра, — мы еще повоюем и всем покажем, на что способны Соколовы!

Я притормозил напротив парадного входа и удивленно уставился на припаркованный роскошный “Руссо” представительского класса. Важные гости? Такая машина стоила как целый дом…

Не успел я выйти, как ко мне тут же подбежал Егорушка. Лакей открыл мою дверь и помог выбраться.

— Радость-то какая, ваше сиятельство! Вернулись!

— Здравствуй, Егор, — я кивнул на дорогую тачку. — Кто это к нам наведался?

— О… Точно, вы-то давно дома не бывали. Не знаете еще. Это граф Шувалов прибыл собственной персоной. Он нынче здесь частый гость.

Глава 6

Чего это Шувалов нами заинтересовался? Я еще в прошлом году наводил справки об этом молодом еврофиле Семене Павловиче и накопал мало интересного. Мало чем примечательный молодой человек: большой любитель гуманитарных наук, театрал, на военную службу возвращаться не собирался… Да и дел у него прибавилось — одно восстановление родового имения Шуваловых чего стоило.

И тут внезапно он зачастил к моим. С чего это такой интерес? Вряд ли рыбки захотел прикупить.

Я отдал ключи от машины Егору.

— Пожалуйста, проследи, чтобы ее помыли и отполировали до блеска, — велел я и направился к крыльцу. — Кстати, Ольга дома?