Сергей Игнатьев - Ловец тумана Страница 11

Сева задохнулся, пораженный узнаванием и неуместностью, несуразностью этого лица – здесь и сейчас.

Какой-то дурной сон, бред, галлюцинация!

Из-под надвинутой на лоб черной лыжной шапочки равнодушно смотрели глаза – усталые, отечные. Рябоватое лицо крупной лепки. Седоватая небрежная борода, вернее сказать, щетина… Всплыла в памяти краткая рекомендация Мурина-Альбинского: «Наш ведущий специалист» – специалист по каким вопросам?!

– Вегард!! Вы что делаете?!

Предоставив своему подельнику запихивать пытающуюся отбиваться Жанну в микроавтобус, Вегард, все с тем же усталым и равнодушным выражением на лице, двинулся наперерез Севе. Не спеша. Как-бы нехотя.

Подойдя, очень точно и сильно ударил под дых.

Сева согнулся пополам, судорожно хватая ртом снежинки и морозный ветер.

Следующий удар пришелся в нос. Боль была такая, что из глаз брызнули слезы, но на крик уже не хватило ни сил, ни воздуха.

Сева повалился в снег, беспомощный и жалкий.

Вегард постоял над ним, примеряясь для очередного удара. Оценив, что он уже не понадобится, сказал корчащемуся под ногами Севе:

– Обстоятельства переменились. Мой совет – не суйся. Забудь.

Подышал на озябшие руки, поглядел на микроавтобус. Подельник как раз задвигал дверь, кивнул ему, мол, все в порядке.

Вегард вытащил из кармана маленькую коньячную фляжку, сделал глоток. Не завинчивая крышки, бросил фляжку Севе на грудь, забрызгав куртку:

– Залей тоску.

Микроавтобус взвизгнул шинами, взяв с места в карьер.

Остались только равнодушный хоровод снежинок и завывания ветра в колодцах новостроек.

Сева хлюпал носом, одной рукой держась за живот, второй шаря по земле, пытаясь подняться с колен.

Крошечные темные точки двумя узкими дорожками окропляли снег. Когда искры в глазах мало-помалу поугасли, Сева присмотрелся и понял, что это его собственная кровь.

13

В полиции ему не поверили. Присмотрелись получше, принюхались к пропитавшейся коньяком куртке. Посоветовали пойти и хорошенько проспаться.

Он попробовал поспорить. Посоветовали не нарываться.

Сева позвонил по номеру, который дал Мурин-Альбинский, – хорошо поставленный механический голос сообщил ему, что номер заблокирован.

Сева позвонил артдиректору Артему Палычу. Два или три раза прослушал песню про насос и долгожданного Жору, которая заменяла Артем Палычу гудки ожидания.

Позвонить родителям не решился. Не хватало теперь еще и этим «грузить».

Решил, что перво-наперво надо умыться, привести себя в порядок.

Голосовал у «зебры» минут двадцать, трясясь от холода, попеременно пряча руки в карманы куртки. Машины замедляли ход, давая водителям возможность присмотреться к облику голосующего, затем подбавляли скорости, проезжая мимо. Никому не хотелось связываться.

Наконец, затормозила разбитая «шестерка». Сидевший за рулем южный человек задал только один вопрос: «Дорогу покажешь?» Остальное его не интересовало.

Добравшись до дома, Сева несколько минут возился с ключами и дверным замком – тряслись руки.

Когда, наконец, открыл, ввалился в прихожую, на ходу стаскивая куртку…

Споткнулся обо что-то.

На половике стояли грязные, густо перемазанные глиной и снегом, высокие охотничьи сапоги. Снег на них еще не успел растаять.

На кухне горел свет.

Сева точно помнил, что, уходя, не мог оставить свет на кухне включенным. У него всегда был пунктик по части закрученных кранов и остающихся под напряжением электроприборов.

Сева так смертельно устал, что, войдя в кухню, даже не удивился. Даже не испугался.

За столом сидел незнакомый человек. Сутулый, худощавый, носатый, в длинном, не по погоде плаще-макинтоше, измазанном землей.

Незнакомец ел яичницу прямо со сковородки, жадно глотал, скребя вилкой, подцеплял кусок за куском, отправлял в рот.

Увидев Севу, распрямился. Сглотнул.

– Ого, – сказал незнакомец. – А тебя тоже потрепало, как я погляжу. Где ты так умудрился?!

– Кто вы такой? – устало прислонившись спиной к дверному косяку, спросил Сева. – Что вы тут делаете?

– Тебя жду, – незнакомец отодвинул сковородку. – Извини, что я тут похозяйничал… Жрать хотелось просто зверски. Не смог дождаться. Сутки на ногах – искал тебя, искал по всему городу… Потом еще там проблемы возникли… Ну, это неважно… Ты извини, что вломился без спросу, без предупреждения… Другого выхода не было… Но с тобой-то что приключилось?! Кто тебя так, а?!

Незнакомец встал из-за стола, подался вперед, прищурился, разглядывая Севин нос.

– Я спросил, кто вы такой?! – Сева попятился.

– Меня зовут Гирбилин, – сказал незнакомец. – И я приехал за тобой, Сева. Приехал, чтобы тебе помочь.

14

– Убирайтесь, – прошипел Сева, продолжая пятиться по коридору. – Проваливайте сейчас же, слышите?!

Гирбилин поднял ладони в успокаивающем жесте:

– Сева, я действительно хочу помочь…

– Не нужна мне ваша помощь, оставьте меня в покое!

Пятясь, он дошел до прихожей и уперся в тумбочку с обувью. Устало опустился на нее, обхватил голову руками. Раскачиваясь взад-вперед, забормотал:

– Это какое-то безумие… Это все мне снится. Все это сон… И красный елочный шарик, и Жанна, и крутоны в «Цезаре», и этот зеленый как-его-там, лепрекон или Йода, с мешком подарков, и этот говнюк Вегард… и Мурин-Альбинский… И «Стражи Поднебесья», это все какое-то наваждение… Меня кто-то сглазил, не иначе! Это бред, бред… Просто нужно проснуться…

Вскинувшись, он с силой ущипнул себя за кисть левой руки. Взвыл от боли.

– Это не сон, – сказал Гирбилин. – Если хочешь, я уйду. Но разреши хотя бы на твой нос взглянуть? Он, похоже, сломан.

– У-у-у, – продолжая раскачиваться, причитал Сева. – Сгинь, сгинь. Пропади! Это какое-то наваждение, это какое-то проклятье, меня, наверное, сглазили…

Гирбилин прищурился, беззвучно прошептал что-то, двигая одними губами.

– Да вроде нет, – сказал он. – Ты не проклят. Можешь мне поверить. Я в проклятьях разбираюсь.

– Вы кто, победитель «Битвы экстрасенсов»?

– В этой битве, – по худощавому и небритому, усталому лицу Гирбилина скользнула тень улыбки, – мне участвовать не приходилось.

– А в какой приходилось, в Куликовской? Или в какой еще, в Бородинской, может? Забил заряд я в пушку туго? Поделитесь впечатлениями, как оно там было?

– Как-нибудь непременно поделюсь, Сева, – серьезным тоном ответил Гирбилин. – Но, боюсь, до тех пор пока такие слова, как «Мельин», «Эвиал» или, к примеру, «Северный Хьервард», звучат для тебя пустым звуком, мои истории будут сильно проигрывать по части достоверности… Ты вот, кстати, говорил про елочный шар… Не про этот?