Лилия Касмасова - Инферняня (СИ) Страница 11

Томас нахмурился.

— Ясно.

Он вышел из кафе. Я поплелась следом. За нами вышла любопытная Пепи. Мы с ней смотрели, как он внимательно оглядывает ступеньки, тротуар, смотрит вверх, на светящиеся фонари. Потом он сказал, обращаясь к Пепи:

— Извините, мисс…

— Аль Чарм, — она указала туда, где раньше был ее бейджик. И где сейчас его не было. — Ой, — сказала она, — бейджик посеяла.

— Бывает, — улыбнулся ей Томас. — Мисс Аль Чарм, мне надо допросить мисс Меллон наедине. Вы не оставите нас одних? И попросите персонал пока не расходится.

— Хорошо, — покивала Пепи и ушла в кафе.

— Почему ты повела мальчика в кафе? У тебя дома, что, совсем нет еды? — спросил Дабкин.

— Какая разница! — возмущенно говорю я. — Ты что, обвиняешь меня в том, что я плохая няня?? Да знал бы ты, какие сложились обстоя…

— Я просто хочу увидеть картину произошедшего во всех подробностях, — спокойно сказал Томас. — И прошу тебя помочь. Поэтому меня интересует, что заставило тебя вынести малыша из дома в темное время суток, тогда как в оставленной тебе инструкции это, по всей вероятности, было запрещено?

— Мы поехали к его отцу. А в кафе зашли по пути, потому что… у меня украли амброзию, — жалобно сказала я.

— Во сколько отец должен был приехать за ним?

— В два часа дня. Завтра.

— Завтра?

— Да, но он…

— Значит, Петер первый раз попробовал нашу еду?

— Да. Но Гермес сказал, что они едят нашу е…

— Разумеется, едят, — отмахнулся Томас. — Сколько ты заказала?

— Тарелку каши…

Томас уже входил в дверь с нарисованной кофейной чашкой.

— Он не наелся, — сообщил Томас, когда мы оказались внутри.

Но я думала о своем:

— Знаешь, когда я расплачивалась с Пепи, бейджик на ней еще был, — он болтался у меня перед глазами, я тогда еще заметила, что на нем опечатка: в слове официантка две «ф». Я, конечно, колледжей не заканчивала, но как пишется «официантка» знаю.

— И что?

— И когда ты пришел, бейджик еще был!

— Официантка могла потерять его после. К чему ты клонишь?

— А к тому, что Петеру приглянулся этот бейдж, и он мог…

— Стырить его.

— Хотя может, она и правда сама его потеряла…

Мы толкнули двери с круглыми окошками и очутились в кухне. Томас окинул ее цепким взглядом.

— Ну, — обратился он ко всем. — Кто что делал, когда Пепи забежала и сообщила, что посетитель пропал?

— Я развешивал сковородки по местам, — сказал один помощник повара, парень с розовыми щеками, и он подошел к стене, на которой висело два ряда медных сковородок.

— Я молола кофейные зерна, — сказала второй помощник повара, женщина средних лет.

— Я выносил мусор на задний двор, — сказал уборщик и махнул в сторону зеленой крашеной двери.

— А дверь была открыта? — встряла я.

— Ну да, — сказал уборщик.

— Но мы же сразу проверили и внутренний дворик тоже, — сказала Пепи.

— А вы? — спросил повара Томас.

— А я убирал в холодильник головы сыра.

— Где холодильник? — спросил Томас.

— Да вот, — повар повел нас мимо плит и столов к металлической двери и открыл ее — внутри оказалась целая небольшая комната с полками, заваленными всяческой снедью. Сюда мы с Пепи не заглядывали.

— Знаете, я бы заметил, если бы под ногами у меня кто‑то прополз, — сказал повар. — Я бы споткнулся!

А я увидела, что на самой верхней полке, под потолком, сидит Петер — в одной его руке полкаральки колбасы, а в другой большая плитка шоколада, которую он, по — видимому, грыз вместе с оберткой. Увидев меня, он засмеялся и шагнул с полки в воздух. Томас, вытянув руки, кинулся и подхватил его, пока он не начал порхать в воздухе, как бабочка.

Присутствовавшие испуганно ахнули.

А Томас Дабкин передал Петера мне, отошел в сторону, нажал кнопки на своем телефоне и коротко доложил:

— Это Томас Дабкин. Петер Гермес Олимпус найден. Он в полном порядке. Виновных нет.

Мне особенно понравилась последняя фраза.

— Я был прав, он просто не наелся, — сказал Томас, когда мы вышли из кафе.

— Сколько же они едят? — спросила я.

— Полубоги? Много, особенно когда растут и нет амброзии. Но все же меньше, чем боги. И натяни‑ка на него капюшон.

— Как он юркнул в холодильник так незаметно?

— Он поднялся к потолку, как только ты подошла к бару. И вылетел на кухню, когда Пепи вышла на твой зов. В это время, как мы выяснили, на кухне повар заходил в холодильник.

— И Петер направился туда…

— Потому что заметил всякую всячину, которую при нем ели другие люди…

— А значит, и он мог бы пожевать…

— Угу. Поэтому‑то, когда вы с Пепи начали его искать — а ты ведь и на потолки всегда смотрела, — улыбнулся он, а я кивнула. — Так вот, Петера нигде не было, он уже сидел в холодильнике.

— И как он только не замерз! — мне стало страшно, что могло бы произойти, я покрепче укутала Петера в куртку.

— А ты не знаешь? Полубоги, как и боги, легко переносят и холод и жар. Иначе как бы они жили и глубоко под землей и высоко в горах?

— Я вот чего не пойму, — кажется, впервые за сегодняшний день наступила моя очередь задавать вопросы. — Как он умудрился увести бейджик Пепи? Или ему не обязательно видеть предмет, чтобы получить его?

— Пока он маленький — обязательно. А когда вырастет — ну, сможет и так…

Томас свистнул, останавливая такси.

— Значит, он увидел Пепи, сидя в холодильнике?.. Когда ты попросил всех занять те же места! — осенило меня. — Повар снова открыл холодильник, а Пепи была рядом, на кухне!

— Угу, — он улыбнулся.

Как он мило улыбается, скажу я вам!

Мы сели в желтую машину и Томас назвал адрес нашего дома.

— Тут же два квартала, — удивился таксист.

— Действительно, — сказала я. — Ты что, не можешь дойти пешком? А такси отдал бы нам.

— И куда это ты собралась, хотел бы я знать?

— А что?

— А то, что я сейчас доставлю вас домой и вы будете там сидеть до завтрашнего утра.

Нет, вы видали такую наглость? Так мной командовала только мама и только лет до двенадцати. И вы думаете, я ее слушалась?

— Вы будете препираться или все же поедете? — спросил таксист — толстый негр в маленькой цветастой шляпе.

— Езжай ты, — сказала я и вышла, с Петером на руках, из машины. — Я поймаю следующее такси.

Томас выскочил за нами. Таксист выругался. Томас наклонился в машину:

— Подождите, мы сейчас поедем.

А потом обратился ко мне:

— Извини. Так объясни, зачем ты везешь Петера к отцу, если у вас договоренность до завтра?