Егор Чекрыгин - Странный приятель Страница 11

Так что сунуться под залпы батареи под угрозой конной атаки с фланга, они не посмеют, и попытаются прорваться где-нибудь по центру, подальше от пушечного огня… Но на всякий случай — поставьте на прикрытие правого фланга и батареи оба гренадерских полка. — Ха-ха. Солдаты там здоровые, едят много… вот пусть и отрабатывают королевские харчи!

(Все офицеры штаба, старательно посмеялись шутке генерала).

А по центру, за линией мы поставим 19-й королевский, усилив его всякой лагерной шушерой… Толку от нее конечно мало, но хотя бы видимость больших сил, они создать смогут.

Однако, поскольку в случае прорыва надежды на эти силы немного — когда кредонцы надавят на наш центр — гренадеры должны будут решительной атакой смять их левый фланг. Это посеет панику в войсках противника, всем известно что эти купчики-республиканцы малость трусоваты. Так что нам останется только навалиться на них всей массой, и добить противника! А наша кавалерия должно пойти в обход, и заняв их лагерь, помешав противнику эвакуацию обоза и прочего имущества.

Вот такой вот план, предстоящего сражения… Кто-нибудь хочет дополнить или возразить?

Безумцев, которые зная характер генерала оу Крааста, осмелились бы добавить хоть запятую в самолично разработанный им план, естественно не нашлось.

Рано утром, все семь полков, составляющие армию Королевства Тооредаан, начали занимать позиции согласно утвержденному плану. Делая все это по-армейски обстоятельно и неспешно.

И хотя пока еще не было сделано ни единого выстрела, в воздухе уже почему-то отчетливо слышался запах порохового дыма и крови… Наверное игры воображения, которым бывают подвластны даже самые опытные солдаты. И немудрено — они прекрасно знают чем окончиться этот день, и заранее могут представить этот, пока еще чистый кусочек бесконечной равнины — усыпанным трупами, и насквозь пропитавшимся кровью… И прекрасно понимают, что среди эти трупов, вполне могут лежать и они сами.

А жить охота любому. Даже солдату. Даже каторжнику, целыми днями только и жалующемуся на свою судьбу. Однако поставьте его перед выбором — продолжать влачить свое жалкое существование, либо схлопотать кусок свинца в брюхо, или штык в горло — и он несомненно выберет первое. — Надежда да страх — это самые крепкие кандалы, что удерживают узников, коими мы являемся все поголовно, на этой стороне Кромки.

Но солдатам, пожалуй было проще. — Они хотя бы могли гладить и пестовать липкими от пота руками свое оружие, бесконечно поправлять трубки берендеек[2] со снаряженными накануне зарядами, да поправлять пулевые сумки, и в тысячный раз за утро проверять как наточены штыки, и легко ли выхватываются из ножен тесаки.

А каторжники? — Их оружием, по прежнему были лопаты да мотыги. Правда и чести драться за Короля на поле брани, они были лишены, но общая атмосфера волнения, передавалась и им. И даже бессонная ночь, проведенная на земляных работах по укреплению батареи, не могла заставить каторжан сомкнуть глаза, и забыться сном хоть на несколько минут, перед первым в их жизни сражением.

А потом, стало не до сна. — Почти в полтора раз большая по численности армия Республики Кредон, сдвинулась с места, и медленно, старательно пытаясь сохранить стрелковую линию, двинулась вперед…

Заговорили пушки. С обеих сторон. С того места где находился Ренки с сослуживцами, было мало что видно, и это весьма затрудняло возможность оценить эффективность огня. Однако грохот стоял такой, что говорить нормальным голосом с приятелем находившимся буквально в двух шагах, стало невозможно.

Внезапно на батарее, за которой они располагались, что-то грохнуло, сверкнуло пламя и повалил дым.

— Какого хрена спим! — Выругавшись совсем уж неприлично, рявкнул капрал Доод. — Видите на батарее взрыв? Значит есть раненные. — Первое звено, живо туда. В первую очередь вытаскивать офицеров и унтеров. Где госпиталь все помнят? И если мне покажется что вы недостаточно шустро бежите назад… — Молите богов чтобы следующее ядро разорвало вас в клочья!

Первое звено… Это практически вся банда Готора. — Ренки мгновенно сорвался с места, и первым побежал туда где к небу поднимался черный дым, и слышались какие-то абсолютно нечеловеческие вопли.

— Вероятно ранило верблюда. — Подумал тогда Ренки… Хотя прекрасно знал, что никаких верблюдов, на той батарее не было.

План утвержденный генералом оу Краастом, был великолепен. Обидно только, что противник почему-то не желал ему следовать. — Подошедшая на пару сотен шагов стрелковая линия кредонского воинства, остановилась практически на границе убойного полета пули, и начала неспешно обстреливать тооредаанцев. Которые столь же неторопливо, начали стрелять в ответ.

Грохоту добавилось, равнину затянуло клубами дыма, однако пока обе стороны почти не несли сколько-нибудь серьезных потерь.

… И вот под защитой этого дыма — вместо того чтобы, как то и было положено по плану генерала оу Крааста давить на центр — кредонцы предприняли решительную атаку на оба фланга королевских войск, разом испортив генералу всю битву.

Согласно принятой в те времена тактике — спешить на поле боя никакой необходимости не было. Ибо никакой пользы от той спешки, кроме одного лишь вреда, случиться не могло!

Главное, это сохранить четкое построение войск, не дать солдатам сбиться в кучу и перестрелять друг дружку в клубах дыма, и уж тем более — не позволить им сбежать с поля боя.

Иной раз лучше остановиться под градом пуль неприятеля, чтобы выправить сломавшийся из-за вражеского огня или неровностей рельефа, строй. Чем подойти на рубеж решительной атаки потерявшей всяческое управление толпой.

Именно в этом и состояла главная обязанность офицеров и сержантского состава. — Управлять «Автоматами к мушкету приставленными», как сказал кто-то из великих военачальников прошлого[3].

А автоматы, как известно всякому, сведущему в забавной механике человеку — есть предметы неодушевленные, лишь за счет работы разных рычажков, шестеренок и веревочек скрытых внутри, создающие иллюзию некой разумной жизни.

Именно этому и посвящались все долгие часы обучения солдата. — Довести у него до автоматизма определенный набор действий, и намертво вбить в его голову рефлекс слепого подчинения любым приказам командиров… До полного самозабвения и потери человеческих эмоций и желаний… А иначе — под градом пуль и ядер просто не выстоять. Не говоря уж о том, чтобы оказывать какое-то сопротивление врагу. — А это уже прямой путь к поражению.