Энгус Уэллс - Повелители Небес Страница 11

Обряд завершился, настоятель вывел меня на улицу и во всеуслышанье возвестил:

— Приветствуйте Давиота, отныне ставшего мужчиной.

Я вышел на ослепительный холодный свет весеннего солнца и невольно прищурился, слыша, как все собравшиеся закричали:

— Приветствуем тебя, Давиот, ныне ставший мужчиной.

Но мне было нерадостно, я боялся, что Рекин забыла обо мне и о данном ею обещании. Я видел гордость, написанную на лице моего отца, обнимавшего за плечи мать, которую переполняло смешанное чувство радости и печали. Делия — та просто сияла, и даже Тониум сподобился на некое подобие улыбки. Тут же стояли Баттус с Лиртой и суроволицый Торус, Теллурин и Корум со своими невестами, да и все прочие жители нашей деревни. А потом рядом с ними я увидел ее и Андирта, оба они улыбались и кричали что-то радостное. Все опасения исчезли сами собой, точно их и не было вовсе.

Ко мне подошли родители. По щекам матери текли слезы. Я обнял ее, отца, Делию, а потом посмотрел на Рекин. Жрица-ведунья и сотник приблизились, и Рекин сказала:

— А ты думал, я забыла?

Я вспыхнул и опустил голову, принявшись от волнения ковырять песок носком вычищенного до блеска сапога. Затем пожал плечами и невнятно пробормотал:

— Да, я очень боялся, что вы забыли.

Она улыбнулась, качнула головой, и солнечные блики заиграли на ее иссиня-черных волосах. Я внимательно посмотрел ей в лицо и спросил прямо и даже резковато:

— Когда мы выезжаем?

Андирт, услышав мои слова, расхохотался и сказал:

— Куда ты так торопишься, Давиот? Уж и попраздновать нам не дашь?

Я взглянул на солдата, в волосах которого за прошедшее время добавилось седины, а на подбородке виднелся свежий шрам. За спиной у Андирта я видел родителей. Мне куда проще было бы уехать сразу и немедленно, но я взял себя в руки и, улыбнувшись, склонил голову, с почтением произнося:

— Ну конечно, милости прошу.

Толпа односельчан радостно гудела, сопровождая меня от молельни к главной деревенской площади, где Торим уже накрыл столы, уставив их всевозможными яствами и напитками, — среди последних имелось не только привычное пиво, но и вино. Тут мне пришло в голову, что отцу моему пришлось сильно раскошелиться, несмотря на то что все жители внесли какую-то лепту, чтобы устроить мне праздник. Меня усадили во главе самого большого стола, за которым нашлось место также и для моих близких, для настоятеля и конечно же для наших почетных гостей. Я оглядел собравшихся и громко произнес:

— Прошу вас оказать мне честь и разделить мою трапезу.

Это было всего лишь формальное приглашение, но повторного моим односельчанам и не потребовалось. Столы были немедленно заняты, и празднование началось. Я стал объектом внимания Рекин и Андирта, обрушивших на меня град вопросов.

— Ты так торопишься, — сказала жрица, когда я вновь напомнил ей, что пора бы уже и отправляться в путь. Мне пришлось в смущении умолкнуть, а она в немом удивлении подняла брови и затем спросила меня совершенно серьезно: — Ты правда не передумал, Давиот?

— Нет! — вскричал я, вспыхивая от смущения, и затряс головой, рассыпая по столу крошки свежего хлеба. — Нет! Я еду с вами в Дюрбрехт.

Рекин, снова склоняя голову, усмехнулась.

— С нами ты поедешь только до Камбарского замка, — уточнила она, — где мы представим тебя старейшине. А уж оттуда ты сам доберешься до Дюрбрехта.

Это ее заявление слегка остудило мой пыл. Чего у меня и в мыслях не было, так это того, что мне придется проделать столь большое путешествие самостоятельно, без опеки моих друзей. Рекин, наверное, прочитала мои мысли у меня на лице, потому что уже гораздо мягче добавила:

— Мы проследим, чтобы ты сел на корабль, к тому же у тебя будут сопроводительные письма, а в самом Дюрбрехте тебя встретят.

Она сделала секундную паузу и пояснила:

— У нас слишком много дел в Камбаре.

— Новые набеги, — пробормотал Андирт, — черт бы взял этих Хо-раби.

— А в чем дело? — с беспокойством спросил мой отец.

— Не знаю, — честно ответила Рекин, — могу только утверждать, что появляются они в необычное для себя время. Семь кораблей Повелителей Небес прошли вдоль береговой линии к северу от Камбара, в прошлом году два приземлились в Драггонеке. Всех Хо-раби удалось уничтожить, но схватка была очень яростной и кровопролитной.

Отец задумчиво кивнул, а мать с беспокойством посмотрела мне в лицо, словно опасаясь, что ее сын, покинув дом, подвергнется страшной опасности — станет добычей клинков Повелителей Небес. Рекин успокоила ее:

— До Дюрбрехта им не добраться, Дония, ведь там школа колдунов.

Моя мать кивнула в ответ, изображая на своем лице некое подобие улыбки, но в глазах, устремленных на меня, застыло беспокойство.

Я не мог уделять тогда много внимания чувствам моих родителей — уж слишком сильно был захвачен собственными переживаниями. Сейчас-то мне проще простого представить ту степень беспокойства и боли, которую я причинял им. Конечно, они не могли не гордиться тем, что я оказался так отмечен судьбой, но в любом случае они понимали, что теперь меня с ними рядом не будет. Мы почти не говорили об этом: просто у нас так было не принято. Однако всем было ясно, что пройдет как минимум год, прежде чем я смогу приехать, а если останусь учиться в Дюрбрехте и дальше, то кто знает, через сколько еще лет мы увидимся. Может быть, мы последний раз так вот сидим рядом.

Но я был молод и только формально стал взрослым, так что решил свалить этот груз со своих плеч. Выпив эля, к которому не был привычен, я вновь спросил:

— Когда же мы тронемся в путь?

Мне просто хотелось сделать это побыстрее, чтобы избежать всех этих долгих прощаний.

Конечно, Рекин все поняла, потому что сказала, усмехнувшись:

— Нет, ты все-таки очень торопишься. Мы подняли паруса в твою честь, так что уж подожди немного, возвращение не заставит себя ждать, — добавила она шутя.

Я кивнул и опорожнил свою кружку. Скоро принесли дудочки и свирели и начались танцы. Я выпил еще пива с Теллурином и Корумом и с остальными моими друзьями, которые жали мне руку на прощанье.

Стало вдруг очень грустно, возможно, чувства усиливались обильной дозой эля, и Рекин сказала наконец, что пора собираться в дорогу. От матери я получил смену белья и массу напутствий, предостережений и просьб беречь себя. Она с такой силой прижала меня к своей груди, что я было подумал: ребра мои не выдержат. Мы с отцом пожали друг другу руки как мужчина мужчине, а потом он обнял меня и протянул кошелек, в который положил несколько монеток: столько, сколько мог позволить себе. Делия повисла у меня на шее, покрыв мое лицо в равной мере и слезами и поцелуями. Даже Тониум и тот проявил непривычное ко мне расположение, крепко вцепившись в мою руку. Настоятель призвал на меня Божье благословение, Баттус и Лирта попрощались со мной, а суровый Торус подарил мне нож в кожаных ножнах, украшенных его собственной рукой. Я поблагодарил Торуса и приладил подарок к своему поясу, чувствуя, что вот-вот и сам заплачу. Спасибо Андирту, который положил мне руку на плечо и как бы невзначай напомнил, что день уже на исходе, так что лучше нам поторопиться и использовать попутный ветер и прилив, чтобы не грести всю дорогу до Камбара.